Книга Бурят - Квинтус Номен

фабрику по выпуску стеклянных консервов, средненькую такую, на десять тысяч банок в сутки. Это одна банка на сто человек, на двадцать пять семей. То есть средняя семья может сожрать баночку, скажем, консервированных помидоров раз в месяц. А если учесть, что такие заводы могут работать примерно сто двадцать дней в году…

— Я понял, можешь не продолжать. Ты прав насчет в столбик посчитать: я-то выпуск продукции представлял как на сталелитейном, сотнями тонн в сутки.

— Меня до сих пор удивляет, как может править страной человек, который ни в чем не разбирается. Вообще ни в чем!

— Я просто разбираюсь в людях. Не вообще, а в некоторых людях. В господине товарище Малинине, в товарищах Кржижановской и Струмилине, в товарищах Сергееве и Сталине. А уже эти люди страной и управляют.

— Кстати, о товарищах… товарища Сталина. Ну, с товарищем Артемом ты прав, но у Иосифа Виссарионовича два близких друга было. Но теперь что-то про товарища Кирова ничего не слышно уже второй год…

— Третий. После того, как он в Комсомольске десять процентов бюджета на жилстроительство потратил на постройку дома для членов горкома, он и из ЦК вылетел, и из Комсомольска. Меня Иосиф Виссарионович все же упросил Кострикова строго не наказывать, так что сейчас Сергей Миронович в бухте Провидения порт строит. И аэродром: оттуда до Уэлена проще добираться чем напрямую из Анадыря.

— Эк ты сурово-то как!

— А у нас все просто: хочешь красиво жить — иди и заработай на красивую жизнь.

— Но мы-то… ты и сам живешь в квартире…

— А это не моя квартира, а служебная. То есть была служебная, а теперь она принадлежит Марии Александровне.

— А… а ты когда узнал, что Маруся в МГБ работает?

— Да с самого начала. Абы кого к нам не пустят, а повариха с двумя «Люгерами» под халатом явно их не мясо отбивать с собой таскает.

— Интересно, а почему ты на ней женился только сейчас?

— Ну, она сказала, что меня любит.

— Так прямо и сказала?

— Ну, не совсем прямо — но вполне определенно.

Мария Александровна Николая Павловичу в любви, конечно, не признавалась — поскольку это было непрофессионально. Но она ему сообщила, что «даже если все четверо примут решение» (хотя по приказу было достаточно трех «проголосовавших за»), то она его пристрелить не сможет. По личным причинам…

А про должность Маруси на самом деле Николай Павлович не знал. Догадывался, что девушка не просто так из кухни на первом этаже практически не выходит, но то, что она и работать пришла уже в звании лейтенанта, точно не знал. И только после свадьбы узнал, что у жены уже майорское звание — что, впрочем, ни на что не повлияло. А вот кто теперь будет при необходимости приказ исполнять, он не выяснил. И не выяснял: он и про Марусю-то узнал, когда она ему сама рассказала — просто потому, что ему это было абсолютно неинтересно. Правда, иногда он с усмешкой думал о том, что сменщику жены будет работать гораздо труднее Мария Александровна и после свадьбы с «люгерами» не расставалась…

Еще в тридцать пятом году «закрома Родины» были заполнены (впервые заполнены) с расчетом на трехлетний прокорм всей страны в условиях страшного неурожая. Причем с прицелом прокорма не только людей, но и скотины. Правда, народ такие запасы кормов несколько неверно интерпретировал и поголовье скотины начало очень быстро расти — но в разработанных «мобилизационных планах» предусматривался и массовый забой скота и птицы «в случае чего», так что Госплан на это особого внимания не обращал. Все же в стране идет хорошо?

Но это в СССР никто особого внимания не обращал, а вот за ее пределами…

Иностранцам (европейцам в первую очередь) сильно не понравилось то, что СССР практически прекратил с ними любую торговлю. То есть перестал закупать станки и оборудование, машины всякие — и, что было куда как неприятнее, перестал продавать в Европу любое сырье. То есть внешняя торговля все же не прекратилась, но вот «развитым странам» стало буквально нечем торговать.

А вот торговля с «неразвитыми» наоборот резко увеличилась. Например, у первого секретаря Закавказского крайкома партии (партийное территориальное деление сильно не совпадало с административным) нашлись на юге очень интересные знакомые. Настолько интересные, что через Иранстали массово возиться грузы в Эфиопию и обратно. Император Хайле Селассие с удовольствием продавал «русским» кофе, получая взамен различное (и довольно современное) оружие из числа того, которое не продавалось «капиталистами» и различную технику. А еще русские предложили выстроить несколько полезных заводов и рудников. Ну, с рудниками императору было понятно: туда и рабов можно направить, а вот с заводами…

С заводами было сложнее, однако предлагаемые русскими условия были весьма интересны — и почти тысяча эфиопов отправилась в далекую страну осваивать нужные профессии. Без особой огласки отправилась: император прекрасно понимал, что другие (и весьма могущественные) страны развития эфиопской промышленности страстно не желают. Но когда армия получит столь нужное тяжелое вооружение… офицеры (и даже солдаты) тоже поехали обучаться в СССР.

Иосиф Виссарионович в очередной раз заехал в Кремль поговорить с Председателем Совмина. На очень важную тему поговорить:

— Николай Павлович, я очень беспокоюсь по поводу того, что прекращение торговли с зарубежными странами в Европе приводит к тому, что против СССР там собирается большая коалиция…

— Пусть вас это не беспокоит, у нас есть люди, которые заботятся о том, что все эти коалиции обломают себе зубы при попытке начать против нас войну.

— Министерство обороны потребляет очень много необходимых стране ресурсов…

— Министерство обороны гарантирует нам мирную жизнь, а насчет ресурсов… в любом случае для нас такая торговля смысла не имеет: эти европейские страны просто перестали продавать нам то, что мы хотим у них покупать. В других странах этого просто не выделывают, так что нам и деньги с этих иностранцев не нужны. Сейчас в Европе единственная страна, которая хоть что-то полезное нам продает — это Бельгия, да и то…

— Что она нам продает? Уран, из которого бельгийцы уже вытащили весь дорогущий радон? А нам-то он зачем?

— Бельгийцы нас продают в первую очередб прецизионные станки, хотя и немного. А насчет урана я вот что думаю: товарищ Хлорин из Радиевого института говорит, что если этот уран просто пролежит полторы тысячи дет, то в нем радона станет всего лишь вдвое меньше,