Книга Миланский вокзал - Якопо Де Микелис

его обратно к началу разговора. – Что это было?

Сконьямильо налил себе еще вина.

– Вы знаете, кто эти люди внизу?

– Что, слепые и людоеды, которые якобы тайно живут под вокзалом? Но это же всего лишь городская легенда!

– Слепые и людоеды? Истории, которые распространялись в мое время, были немного другими. Менее… живописными. В любом случае, я не поверил им и в первые несколько раз, когда услышал о них в связи с Вампиром, который, согласно некоторым моим источникам, должен был быть одним из них. Потом я нашел совпадения…

Меццанотте нахмурил брови.

– Совпадения? Какие совпадения?

– Ну, не совсем совпадения, но, вкратце, когда я собрал их все вместе, целый ряд вещей начал обретать смысл в моих глазах. Видите ли, в течение многих лет на складах под вокзалом происходило все больше краж. В основном это были продукты питания. Явление приобрело тревожные масштабы, но никто не мог докопаться до его сути. Это были не ценные вещи, которые тяжело продать на черном рынке. Более того, трудно было понять, как можно вывезти за пределы вокзала столь значительное количество товаров так, чтобы никто ничего не заметил. Но если слухи правдивы и в этих подвальных помещениях действительно живут люди, сказал я себе, то они будут постоянно нуждаться в еде и прочем. Вот куда уходило все это… Я понимаю, что это не самая лучшая гипотеза, но у меня не было ничего другого, и я начал работать над ней. Пока не произошла очередная кража. Был ограблен склад «Гран-бара». Обычный сценарий, но на этот раз был свидетель, который видел, как люди бежали по туннелям с ящиками и коробками. Когда я показал ему фоторобот Вампира, он узнал в нем одного из грабителей…

– Но ведь так же не бывает, – пробормотал Меццанотте. – Каким бы большим ни было подземелье, я не могу поверить, что целая община людей может жить там годами на постоянной основе без чьего-либо ведома…

Сконьямильо посмотрел на него с иронической усмешкой. Если только это не был очередной приступ его тика.

– А что, если подземелье больше, чем вы думаете?

– Что вы имеете в виду?

– Вы когда-нибудь слышали о «третьем уровне»?

– Я прочитал это выражение в ваших заметках, но понятия не имею, к чему оно относится.

На лице бывшего полицейского появилась разочарованная гримаса.

– Я думал, вы копнули глубже… В любом случае, вы должны знать хотя бы следующее: официально подвальная часть Центрального вокзала состоит из двух уровней: первый, который неверно считать таковым, поскольку он фактически находится на уровне улицы, внутри надземной части вокзала и ниже уровня железной дороги; и второй – на четыре с половиной метра под землей. Однако, по мнению некоторых, существует третий, более глубокий, существовавший до появления самого вокзала…

– Кто эти некоторые? – перебил его Меццанотте, не скрывая своего скептицизма.

– Я провел всю свою карьеру на территории Центрального вокзала, – продолжал старик, – и за эти годы узнал всех, кто там работал: и начальника станции, и смотрителя, и многих оборванцев, пустивших там корни. Среди последних было несколько человек, которых я иногда использовал в качестве информаторов. Сначала они не говорили мне об этом. Но позже из страха признались мне, что на вокзале происходят вещи, о которых лучше не говорить, – секреты, которые должны были оставаться таковыми, если не хочешь, чтобы случилось что-то плохое. В результате того, что мы постоянно приставали к ним с вопросами о «тех, кто внизу», парочка бродяг в конце концов проболталась. Это были лишь слухи из вторых или третьих рук, никто не мог сказать, что видел это своими глазами, но были и те, кто говорил, что под известными уровнями есть еще один, восходящий к временам до строительства Центрального вокзала. Это была группа наркоманов и бездомных, спавших в подвальных помещениях, которые случайно обнаружили его много лет назад, и с тех пор они жили там как дикие животные, не подчиняясь никаким властям и законам, избегая любых контактов с людьми на поверхности. Жестокие и свирепые, они были готовы на все, чтобы защитить свою территорию. Доступ на третий уровень осуществлялся через хорошо спрятанный проход в самых отдаленных глубинах вокзала. Его местонахождение было неизвестно, и в любом случае никто не осмелился бы пройти через него, потому что, по слухам, те, кто пытался это сделать, никогда не возвращались назад…

Сконьямильо сделал паузу, чтобы выпить вина и поджечь еще одну сигарету.

– В эту историю было сложно поверить. Я искал подтверждения, но все, кого я опрашивал, – железнодорожники и сотрудники станции, – категорически отрицали существование призрачного третьего уровня. На картах и планах станции, которые мне удалось заполучить, от самых последних до старинных, не было никаких следов, не говоря уже о дверях, которые должны были туда вести.

Меццанотте провел рукой по лицу. Он чувствовал себя все более измученным, и, несмотря на принятый аспирин, мигрень продолжала вбивать гвоздь в его лоб. Хотя бывший полицейский выглядел вполне вменяемым и располагал к себе, его речь в целом была бессвязна и лишена смысла. У Рикардо было огромное желание встать и уйти, но он сдержал себя. Он слушал его до этого момента – стало быть, надо напрячься и слушать дальше.

– В конце концов вы все же что-то обнаружили, – напомнил он ему. – Тот Сальво, о котором говорится в блокноте, был одним из ваших информаторов. Он утверждал, что заметил дверь. Имелся в виду один из входов на третий уровень, не так ли?

– Да, к моему несчастью, я наконец-то нашел одну из дверей. И моя жизнь рухнула, – с горечью выдохнул Сконьямильо, качая головой. Внезапно он, казалось, потерял всю свою разговорчивость.

– Что случилось с вами за те два дня, когда вас потеряли? Где вы пропадали? – настойчиво спрашивал его Меццанотте.

По лицу старика, неловко заерзавшего в своем кресле, пробежала тень. Он сделал большой глоток красного вина – возможно, чтобы придать себе храбрости – и продолжил свой рассказ.

* * *

Это было мое расследование – возможно, последнее, которое можно было так назвать, – как раз перед выходом на пенсию. Конечно, я был единственным, кто воспринимал его всерьез, – в конце концов, мне отдали его именно по этой причине. Но я чувствовал, что за этим делом скрыто нечто большее. Это был мой шанс закончить карьеру на высокой ноте, показав всем, чего я стою. Мне нравилась моя форма, и я знал, как выполнять свою работу. И все же нельзя было сказать, что у меня была блестящая карьера. Почему? Кто знает… Не повезло. Отчасти,