Книга Ворошилов - Николай Тимофеевич Великанов

— большая, через забор, бывает, перелезают грибники, любители обнести яблони и безобразничают. Охрана их приводит к маршалу, и Ворошилов лично сурово допрашивает — кто, откуда, фамилии? Смотрит, чего насобирали: боровиков, подосиновиков, подберёзовиков... Каких и сколько яблок набили в карманы и за пазуху пацаны-воришки. У попавшихся душа в пятки — не знают, что он с ними сделает. А старикашка-маршал совсем не суровый. Скажет миролюбиво: «Ну, ладно, ступайте уж. И чего набрали — себе оставьте». Радуются нарушители — отпустил!..

Компания затянула песни. Когда запели «Марш будённовцев», Ворошилов стал похрипывать в такт: «С нами Ворошилов, красный офицер».

Растрогался старик. Глядя на окружавших его детей, внуков и гостей, говорил, утирая слёзы: «Нет жены... Встала бы из могилы, посмотрела, как мы тут. Порадовалась бы».

В ночь со 2 на 3 декабря 1969 года на восемьдесят девятом году жизни Маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов скончался. Как он и хотел, похоронили его в нескольких метрах от Кремлёвской стены за Мавзолеем Ленина. За год до своей смерти он попросил Брежнева: «Не замуровывайте меня в кирпичную кладку стены Кремля, положите в землю по русскому обычаю». Его просьбу выполнили. Леонид Ильич Брежнев пришёл на погребение маршала и возложил от своего имени венок.

Через некоторое время на могиле Климента Ефремовича установили памятник — гранитный бюст. Нынче у Кремлёвской стены за Мавзолеем уже образовался целый некрополь. В ряд вытянулись надгробные плиты с гранитными изваяниями Сталина, Жданова, Ворошилова, Будённого, Суслова, Брежнева, Черненко.

Память о Ворошилове после разоблачения культа Сталина претерпела неприятные изменения. В честь первого маршала ещё при его жизни был назван ряд городов: Луганск стал Ворошиловградом (в 1958-м переименован в Луганск, но после смерти Ворошилова опять назван Ворошиловградом; с 1990 года историческое название снова восстановлено); Ворошиловск (в 1943-м возвращено историческое название Ставрополь); Ворошилов на Дальнем Востоке (вновь стал Уссурийском). 29 декабря 1932 года был утверждён нагрудный знак «Ворошиловский стрелок Осоавиахима» для награждения метких стрелков, сегодня отменён. В честь Ворошилова была названа серия тяжёлых танков КВ (официальная расшифровка — Клим Ворошилов), теперь это забыто.

И таких изменений множество.

Имя Ворошилова носили площади, улицы и переулки в городах и сёлах стран бывшего СССР, это — Апшеронск, Брест, Воронеж, Горячий Ключ, Днепропетровск, Ершов, Кемерово, Керчь, Клинцы, Коростень, Липецк, Луганск (квартал), Магнитогорск, Николаев, Оренбург, Пенза, Рыбинск, Санкт-Петербург, Серпухов, Тольятти, Хабаровск, Херсон, Челябинск, Ангарск, Ижевск, Великий Новгород, Ростов-на-Дону, Мирная Долина (Азовский немецкий национальный район Омской области), Такмык (Большереченский район Омской области), Вышков (Злынковский район Брянской области) и другие.

Ныне в редких местах оставили о Ворошилове добрую память. В Москве, например, на доме № 3 по бывшей улице Грановского, теперь Романов переулок, где жила семья Ворошиловых, установлена мемориальная доска. В Ростове-на-Дону сохранено название проспекта имени Ворошилова. Возможно, есть и другие места, но нам они неизвестны.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Закончив работу над книгой «Ворошилов», я слетал на майские праздники на Дон, в Ростов. Это — милый моему сердцу край, я ведь родом из казачьей станицы Семикаракорской. В Ростове-на-Дону прошла моя молодость, здесь учился в госуниверситете, работал в 1968—1975 годах в газете «Красное знамя» Северо-Кавказского военного округа корреспондентом, начальником отдела, затем в 1983—1985 годах возглавлял её — был ответственным редактором.

В Ростове цвела белая акация. В один из ярких солнечных дней, гуляя по городу, я, опьянённый медовым запахом цветущих деревьев, опустился на лавочку на пешеходной части Пушкинского бульвара — одной из красивейших улиц в центре города. У пересечения бульвара с Будённовским проспектом есть уютное место с расставленными в полукруг резными скамейками под старой вербой, где всегда собираются стайки людей. И в этот раз под шатром зазеленевших уже кос плакучей ивы отдыхали одна супружеская пара преклонных лет, мама с ребёнком, молодые люди — парень с девушкой и мужчина среднего возраста.

Я подсел к мужчине, представился, сказал, что приехал ненадолго из Москвы на малую родину. Мужчина назвался Василием Филипповичем. Разговорились.

— Семён Михайлович Будённый, — указал я на бронзовый бюст маршала Будённого, установленный на аллее. — Чтят его в Ростове?

— А как же! — сказал с уважением к маршалу Василий Филиппович.

— А Ворошилова?

— И Климента Ефремовича, а как же! Ворошилов и Будённый освобождали наш город в 1920 году от белых. Потом три года Ворошилов командовал Северо-Кавказским военным округом, а Будённый был его заместителем.

— Вы, наверное, учитель или краевед, — пытаюсь угадать профессию Василия Филипповича, так хорошо осведомлённого об истории города и о маршалах.

— Нет, я железнодорожник; и дед, и отец мои были железнодорожниками.

— Но откуда вы знаете такие детали про Ворошилова и Будённого?

Василий Филиппович улыбается:

— Так я же ростовчанин. — И потом добавляет: — Читаю, интересуюсь.

Моему собеседнику лет шестьдесят: стариком не выглядит.

Задаю ему вопрос: что он думает о Ворошилове, как о человеке, причастном к массовым репрессиям против безвинных военачальников. Говорю: маршал подписал множество списков командиров и политработников Красной армии на их арест. Об этом поведал Хрущёв, развенчивая на XXII съезде КПСС культ личности Сталина.

— Так Ворошилов же был наркомом обороны и, значит, должен был подписывать такие списки, — отвечает мой собеседник. — А не стал бы подписывать, сам пошёл бы под арест. Время тогда такое было... — Помолчал, продолжил: — Насчёт безвинных. Это безвинные-то Тухачевский, Уборевич, Якир и иже с ними? Сейчас уже доказано, что они действительно умышляли антигосударственный заговор. И вообще, кто такой Тухачевский? У него руки по локоть в крови — погубил тысячи матросов во время подавления Кронштадтского мятежа, когда они восстали против несправедливости, потом карал огнём и газами тамбовских крестьян[342]. А Хрущёв? Сколько он подписал расстрельных списков в период 1937—1938 годов... Или новочеркасская расправа[343] — его рук дело...

Кстати сказать, о трагических страницах нашей истории, связанных с репрессиями 1937—1938 годов, примерно так же высказывался бывший глава секретариата Ворошилова генерал-майор в отставке Леонид Андреевич Щербаков. Он говорил следующее: «Материалы по делу заговора в Красной армии присылали Ворошилову из НКВД. Климент Ефремович за голову хватался, когда читал их. А для того чтобы доказать невиновность кого-либо из обвиняемых, ему нужно было противопоставить аппарату наркома внутренних дел аппарат своего наркомата. Мог ли он пойти на это? Нет, конечно, ведь НКВД действовал по прямому указанию Сталина».

Спрашиваю Василия Филипповича:

— А правда, что в хрущёвский период правления, когда Ворошилов попал в