Книга Путеводная звезда. Том 2 - Сергей Извольский

После того как мы проехали триумфальную арку Красных ворот, мы заехали уже непосредственно на территорию комплекса через ворота Хризантем. Цветок, символизирующий осень, цветущий с сентября по ноябрь. И здесь, сразу за воротами, осень была золотая.

Среди горящего красным золотом парка вдали на холме виднелся дворец — похожий на Путиловский в Москве. Такое же угловатое здание в неоготическом стиле, только без белой каймы балюстрад и стрельчатых окон. Его мы миновали, не подъезжая близко, и из-за густой желтой и красной листвы деревьев я рассмотрел только общие очертания.

Миновав осеннюю территорию, въехали в зиму — причем не в мокрую петербургскую февральскую серость, а в настоящую зиму — с блестящим снегом, утоптанными тропинками и пышными, одетыми в белоснежное одеяние деревьями. Зимний дворец напоминал Саграда Фамилию — знаменитый храм в Барселоне. Только в отличие от него Зимний дворец здесь был не песочного цвета, а белым, с легким голубым сиянием. И на взгляд казался полупрозрачным в клубящейся ледяной дымке, а также холодным и колючим, как будто протыкая небо своими острыми шпилями.

Мы сейчас ехали в «лето» — Петербургский Императорский Бал дебютанток по традиции проводился в Летнем дворце. И наш (и остальных участников) маршрут въезда и следования по территории дворцового комплекса опять же традиционно был составлен так, чтобы мы проехали через все четыре времени года.

После того как проехались по зиме, миновали витую арку цветочных ворот — Ворота Орхидей, и попали в весну. Здесь, по бегу времени месяцев, за окном увидел сначала цветение юных ландышей в ландшафтном парке, а чуть погодя машина въехала на широкую аллею, где в майской зелени расцветала сирень по краям дороги.

Весенний дворец, едва заметный среди нежной зеленой листвы, напоминал лесной город эльфов. Это был даже не столько дворец, сколько раскинувшиеся в парке многочисленные беседки и навесы, висячие дорожки над садами и опутанные плющом строения — что создавало впечатление единства гармонии архитектурного ансамбля.

И наконец, миновав весну, мы приехали в лето. Все так же отставая от границы приличий пунктуальности буквально на считанные секунды.

Летний дворец, расположенный на горе Вороньей, отделяя территорию от внешнего мира, сейчас накрывал купол — аналогичный тем, что закрывали арены во время турнира. С искусственного неба светило яркое солнце, сочно зеленела листва деревьев и трава изумрудного газона. Но от купола, кроме иллюзии летнего неба, чувствовалась и серьезная мощь — кроме прочего, это был силовой охранный купол, гарантирующий безопасность участникам мероприятия.

Мы пусть и опаздывали совсем немного, но все гости бала в Летний дворец давно прибыли. И на недавно пустых лужайках парка уже сновали специалисты и распорядители, устанавливая столы и подготавливая места для оркестров: после официальной части, ближе к вечеру, торжество должно было переместиться под открытое небо.

Персонал дворцового комплекса обращал на нас внимание. Некоторые даже замирали, провожая наш роскошный лимузин взглядом. Неудивительная реакция — на проводимые Императорской фамилией мероприятия опаздывать совсем не принято.

Впрочем, при всем при этом наше опоздание не было, именно сегодня, чем-то из ряда вон выходящим; определенно это не то событие, которое станет основным поводом обсуждения в столичных и московских салонах. Хотя в другое время это произошло бы непременно.

Для салонного обсуждения в ближайшее время хватит иных, более важных поводов, появившихся в результате тихого и пусть несостоявшегося, но очень заметного дворцового переворота.

К примеру, на балу изначально должны были присутствовать пятьдесят три дебютантки со всего мира, а по итогу в последний момент сразу восемь участие отменили. Понятно, что каждый случай неявки в официальных релизах звучал крайне обтекаемо и нейтрально. Но все те, даже к высоким делам государственной власти непричастные, у кого была хоть толика наблюдательности и способности к логическому мышлению, понимали, в чем дело. Особенно учитывая разыгравшуюся позавчера в Петербурге зимнюю грозу, накрывшую весь город. Счет поваленным на улицах и в парках деревьям, кстати, шел далеко за сотни.

Когда лимузин наконец мягко подкатил к широкому крыльцу, я не сдержал вздох облечения.

Надо же. Приехали. И без проблем ведь добрались.

Проблем, конечно, в целом и не ожидалось — тем более что Император Ольгу сам пригласил. Но проблем и в усадьбе Стенбок-Фермора не ожидалось совсем недавно.

Дворецкий в ливрее между тем открыл мне дверь, а я уже помог выйти Ольге. Большинство аккредитованных репортеров назначенные у крыльца дворца места уже покинули, перейдя к порогу комнаты, где готовились к торжественному выходу дебютантки. А вот трое здесь оставшихся сорвали джекпот, получив ставшие эксклюзивными кадры.

У крыльца, в отведенной для прессы зоне, находилась команда журнала Сатирикон — два фотографа и колумнистка. Подарившая мне широкую улыбку — Ладе я написал, чтобы задержала здесь пару своих фотографов, еще из особняка Карловой.

Очередями защелкали затворы двух фотоаппаратов, запечатлев, как мы с Ольгой останавливались сначала у открытой двери машины, потом на ступеньках крыльца, а после у распахнувшихся перед нами высоких дверей дворца, позируя для фото светской хроники.

Ольга при этом чувствовала себя как рыба в воде и выглядела, естественно, прекрасно. Я, в отличие от привычно себя чувствующей и легко улыбающейся девушки, ощущал себя не очень уютно.

Я могу и умею находиться перед объективами камер и перед большим количеством зрителей, но особого удовольствия мне это не доставляет. Поэтому осознанно исполнял роль Стивена Сигала — нацепив на лицо неизменяемое монументальное выражение и многозначительно-задумчивым взглядом целясь вдаль.

Пока осматривался по сторонам, взгляд зацепился за заполненную лимузинами стоянку. На капотах выстроившихся машин виднелись многочисленные флаги родов, кланов и даже стран — к примеру, на одной из машин, Роллс-Ройсе Серебряный призрак образца 1913 года, на капоте было закреплено сразу два флага — Великобритании, как страны принадлежности гостьи бала, и голубой вымпел Родезийского герцогства.

Я и намеки всегда быстро понимаю, да и вообще все ловлю на лету. Поэтому, заметив флаги на капоте Серебряного призрака, понял все еще даже до того момента, как из машины появились две точеные, затянутые в деловые костюмы фигуры телохранительниц. И обе телохранительницы, синхронно, полупоклоном приветствовали меня. Это были Ира и Ада, которые после неудавшегося покушения на жизнь принцессы неотлучно находились рядом с Самантой.

О том, что Саманта волею русского царя и английского короля предназначена мне в невесты (или я ей в женихи, тут под каким углом смотреть), я знал уже давно. Еще с того самого момента, как мы перед финальным матчем турнира прибыли в Петербург вместе с Николаевым. Не знал только, что Саманта прибудет на бал — по первоначальному плану мероприятия ее присутствие здесь не полагалось.

«Артур!» — услышал я мысленный оклик Ольги.