Книга Северный клан - Владимир Кельт

— Так понимаю, совесть и ночные кошмары не терзают?

— Это тебя не касается, — отрезал Аллерт. — Не оправдываюсь, но есть чудовища куда страшнее меня. Что ты знаешь о корпорации «Экзо матрикс»?

— Не особо интересуюсь бизнесом. Больше заботят безопасные улицы, и спокойный сон мирных граждан, хочу уберечь людей от таких, как ты. И не отступлю до тех пор, пока Справедливость не получит твою голову.

‒ Безропотно служишь своей богине? — усмехнулся Аллерт. — Знаешь, в этом мы с тобой чертовски похожи — оба рабы вколоченных в геном девизов. Как там написано в Догмате?.. Справедливость заносит карающий меч и отсекает все гнилое и грязное? Бред. Ничего этого нет, и никогда не было. С богинями все не так-то просто. Годами меня учили угождать Победе, а чтобы добиться благосклонности этой сучки, приходится платить. Непомерную цену. Скажи, сколько стоит твоя жизнь?

‒ Не тебе решать.

‒ Даже не пытаюсь. Я завел разговор об «Экзо матрикс» не просто так. Я видел такие вещи… самая извращенная фантазия не сотворит подобного ужаса. А в корпорации смогли. Смерть дрогийского императора лишь вершина айсберга, а если заглянуть под толщу воды, то увидишь тех самых чудовищ. Настоящих.

Ной скептически заломил бровь. Началось. Еще немного и польются речи о душевных терзаниях, о всемогущем зле, вынуждающем действовать, о некоем предназначении, борьбе и прочей фигне. Сейчас Ной не мог припомнить, сколько раз слышал подобное на допросах. Обычно так вели себя те, кто косил под психов, или реальные психи. К какому типу отнести Аллерта? Ной склонялся ко второму. Война сломала солдата, и тот слетел с катушек ‒ обычное дело.

Аллерт затушил окурок в опустевшем стакане и продолжил:

— Станция Энцот… Именно там все началось. В корпорации разработали новое биоэнергетическое оружие, и превратили Энцот в полигон. Жителей убил черный туман.

— Что за бред? Скажи о тумане женщинам и детям, погибшим на Энцот. Объясни про своих чудовищ покойникам на станции Вселенная, докажи это несчастным, чьи останки дрейфуют в системе Тау-Рис! Разве их души не заслуживают правосудия?! Разве их смерти не должны быть отомщены?! Аллерт, твоя сделка по боку. Я не отступлюсь. Справедливость занесет карающий меч.

— Не смеши. Слепая истекает кровью, а ее меч давно сломан. Твоя госпожа скоро подохнет, потому что некому наказывать таких, как «Экзо матрикс».

Аллерт крутанул ручку сейфа, спрятанного под стойкой, и достал оружие. Если диалог был частью игры, то сейчас должна случиться кульминация. Осознавая близость развязки, Ной ощутил внутренний холод.

К удивлению Аллерт убрал пистолет в кобуру.

‒ Жаль, что мы друг друга не поняли. И все же подумай над моими словами, Чавес, ‒ сказал пират, и направился к двери в конце зала. ‒ Кстати, сейф открыт, ‒ небрежно кинул перед тем, как скрыться в темноте.

Ной сорвался с места. Вмиг сиганул через барную стойку, выхватил из нутра сейфа свой «тактик» и бросился вдогонку. Двери. Чертовы двери! Замок не поддавался, внутрянка оказалась с тройной защитой — не выбить, пулей тоже не разворотить. Раздосадовано Ной пнул дверь, дрожь металла отозвалась болью в ступне. Он озирался по сторонам в надежде найти способ избавиться от преграды, но в прокуренном баре не оказалось ничего, кроме бутылок и белых полос неона, рисующих ноли.

Вдруг послышался грохот. Ной внутренне напрягся, вскинул пистолет, готовясь разрядить магазин во врага. Но это гремела открывающаяся клетка. Заслоны на окнах медленно поползли вверх, скрипя металлом, входная бронированная дверь скрылась в стене. Ной выскочил из бара и замер, ошарашенный увиденным.

Улица пустовала. Дороги, тротуары, дома… Погасшие рекламные проекции, исчезнувшие тележки с лапшой, пропавшие бродяги. Тишина. Ни единой живой души, лишь фонари вдоль тротуара стояли немыми стражами, а черные дома нависали скалами. По дрогам бродили тени, порожденные борьбой света и мрака. Не сразу Ной заметил лежащих на асфальте людей ‒ в сумраке они казались комками черноты, обманом зрения. Он понимал, что это его люди: оперативники подразделения «А», бойцы спецназа, среди которых Родригез и Эдди. Мертвы? Ранены? Ной хотел подойти, чтобы проверить, но не мог сделать и шагу. Он ощущал себя пленником чьей-то больной фантазии, превратившей целый город в декорации.

Руки беспомощно повисли вдоль тела, Ной смотрел на пустынную улицу, продолжая сжимать рукоять пистолета. За спиной поднимались с асфальта люди. А над головой сгущался мрак Эвердана, превращаясь в черноту.

* * *

Шаттл «Развалюха», свободная космическая зона

В грузовом отсеке шаттла было шумно, как бывает в домах, где большая семья собирается в праздник. Макс и Дрейк стаскивали ящики к центру, чтобы соорудить некое подобие кают-компании со столом и стульями. Ловко управляясь с веревками и крюками, Дара вешала гамак. Всю дрогу сестра жаловалась, что мечтает выспаться, а придаваться грезам, сидя в кресле-амортизаторе, не получается. Сложив брови домиком и нацепив ангельскую улыбочку ‒ как в детве, когда выпрашивала мороженое, ‒ она клянчила гамак. Рэйн, конечно же, сдался.

Лоренсо напевал что-то лирическое и с воодушевлением расставлял на «столе» картонные коробки с лапшой. Глядя на то, как суетятся друзья, Рэйн ощущал себя бездельником. Он стоял у шлюза в кокпит, не зная куда деться и за что взяться.

‒ Начнем? ‒ Макс водрузил на стол ящик пива. ‒ Жрать охота до одури! После такого адреналина я готов чаёнс проглотить!

Друзья быстро уселись на ящики, Рэйну по обыкновению досталось место во главе импровизированного стола. Голодные взгляды прилипли к лапше и пиву, но никто не решался начать — ждали, что он скажет какую-нибудь речь или тост. Говорить не хотелось. Ведь упоительную минуту покоя легко вспугнуть словами.

— Буду краток. — Рэйн щелкнул крышкой запотевшей бутылки. — Без вас ничего бы не вышло. Мы — команда. Мы — семья.

— За семью! — поддержал Дрейк.

— За семью! — подхватили тост остальные.

Бутылки со звоном встретились над столом, немного пива пролилось пенными кляксами на серый пластик. С удовольствием Рэйн сделал глоток, и принялся за лапшу, ловко орудуя палочками. Фрей покрутил свои палочки так и эдак, нахмурился и швырнул в урну, после чего запустил в коробку пальцы.

— Ты не правильно ешь! — возмутился Лоренсо. — Лапшу накручивают на палочки и макают в соус, а не таскают руками. Это неприлично.

Макс облизал пальцы.

— Насрать.

Аферист побагровел.

— Вкусная лапша, — вмешался Дрейк, — такую не грех руками есть. Кстати, Лоренсо, я хотел спросить: почему именно лапша? В баре была лапша, на улице в тележках торговцев, даже на плакатах… Почему?

После этих слов Лоренсо приосанился, расправил приклеенные усы, которые по неведомой причине отказался снять, и загадочно улыбнулся: