Книга Повелитель гномов - Маркус Хайц

Отхлебнув пива, каменотес рыгнул и доел остатки обеда.

— Интересно, как там обстоят дела у этих Первых, — пробормотал он, набивая трубку. — Молюсь Враккасу, чтобы с ними все было в порядке.

Тунгдил взглянул на покрытую трещинами потолочную балку. Узор тонких линий напомнил ему о встрече с альвом и о морщинах, которыми покрылось его лицо.

— Он знал, как меня зовут.

— Что ты сказал, книгочей? — сонно пробормотал Боендал.

— Альв знал, как меня зовут, — удрученно повторил Тунгдил, невольно теребя платок Фралы, олицетворявший для него поддержку и добро. — Я пользуюсь большей славой, чем предполагал.

— Зло боится гнома, — тихонько рассмеялся Баврагор, раскуривая трубку. — Мне это по душе.

Вскоре в комнате запахло табаком, и этот аромат смешивался с запахом водки. Тунгдилу это нравилось.

— Я понимаю твои заботы. Мне бы тоже было не по себе, если бы я знал, что альвы меня ищут и при этом знают, как я выгляжу, — посочувствовал ему Гоимгар.

— Ну ты же у нас трус, — сорвалось с губ Баврагора прежде, чем тот успел осмыслить сказанное.

— Ложись, пока не сболтнул лишнего, — поставил его на место Тунгдил.

«Они даже не пытаются ужиться друг с другом».

Посмотрев на Тунгдила, Гоимгар прихватил свой короткий меч и щит и уселся на кровать так, чтобы одновременно видеть окно и дверь. Тунгдил подумал о том, собирается ли Гоимгар дежурить, чтобы защитить себя, или же он готов защищать и остальных тоже, и с мыслями об этом уснул.

Когда Тунгдил проснулся, было уже темно.

Одежда и обувь полностью высохли, чего не наблюдалось уже давно. Трое гномов спали. Гоимгар тихонько похрапывал, прислонившись головой к стене. Щит укрывал его до кончика носа.

Тунгдил решил купить пони и провиант. Он надел теплую рубашку, а сверху набросил кольчугу, закрепив на поясе топор. На этот раз он предпочел оставить драгоценную сигурдацию в комнате. Спустившись в трактир, гном попросил хозяина таверны сообщить его товарищам, что он отлучится на пару часов, и вышел на улицу.

По-прежнему лил дождь, а по узким переулкам бродил холодный ветер. Потрепанные окраины города не позволяли даже предположить, что в центре все сияет роскошью. «Наверху сидят богачи, а внизу живут бедняки, ненавидящие тех, кто царит над ними и может себе все позволить в этой жизни».

Несколько раз Тунгдилу пришлось отгонять от себя наглых нищих. Две старые проститутки начали потешаться над гномом, спрашивая, все ли у него такое же маленькое и волосатое, как то, что открыто взглядам.

Тунгдил их проигнорировал, так как они разрушали его образ романтической любви, вычитанный в книгах и сотканный из разговоров Фралы и ее мужа. Коснувшись шейного платка, он вновь подумал о своей погибшей сестренке. Мысли о том, что он уже никогда не увидит ее и ее детей, были для него горше, чем мысли о смерти Лот-Ионана. Он хотел бы стать достойным опекуном для Суни и Иканы.

Настроение у гнома испортилось. Дождь и серые тучи, безнадежная атмосфера этого города усугубляли его состояние. Неподалеку от таверны, в которой они остановились, гном нашел торговца лошадьми, согласившегося продать пони. Тунгдил обещал заглянуть завтра. Заказав у лавочника провиант для путешествия, Тунгдил купил пирог, потому что ему очень понравилась его румяная корочка. Кусочки фруктов на пышном тесте разбудили аппетит. В тонком золотистом слое крема с корицей виднелись крошки присыпки, а из-под нее выглядывали темные точки изюма. Тунгдил собирался отнести его в таверну. Он надеялся, что этот пирог развеет его дурные мысли.

Сжимая в руках покупку, Тунгдил отправился назад. В городе правила ночь. Сапоги гнома издавали отвратительные звуки, шлепая по грязи, — дождь превратил немощеную часть улицы в болото. «И как только кто-то соглашается жить в таком месте?»

Конечно, он поскользнулся. Угодив правой ногой в мягкий конский навоз, гном упал ничком, успев выставить перед собой руку. При этом он ухитрился удержать пирог, и его покупка не упала в грязь. «Штольня и горы лучше в тысячу раз!»

Резкий порыв ветра растрепал его волосы, и вдруг гном почувствовал, как что-то кольнуло его в левое ухо. От неожиданности и боли он вскрикнул. Коснувшись мочки уха, гном почувствовал, что по шее стекает теплая кровь.

Развернувшись, Тунгдил сорвал с пояса топор.

— Вы у меня мой кошелек и мой пирог… — Он онемел.

«Они нашли нас!» На краю переулка стоял альв, чуть было не перерезавший ему горло в Мифурдании. Его накидку трепало на ветру. Вторая стрела уже легла на тетиву большого лука, и в этот самый момент альв разжал пальцы.

Что-то огромное пролетело мимо, и Тунгдил увидел фиолетовое свечение. Он успел заметить серебряную маску, но тут его толкнули, и гном головой вперед вылетел в следующий переулок. Упав в грязь, он проехал по земле пару шагов, оставляя за собой широкий след.

«Что…»

Оглушенный, гном перевернулся на спину, выставив топор наизготовку. Он ожидал, что альв убьет его, но этого не произошло. Тунгдил со стоном встал. Коричневая грязь набилась между секциями его кольчуги. Выглядел он будто свинья, повалявшаяся в болоте.

Гном осторожно заглянул за угол. Переулок был пуст, и лишь пирог одиноко валялся на земле. Следы альва смыл дождь, и Тунгдилу удалось найти только черную альвийскую стрелу. При этом он заметил странную, ярко-желтую жидкость, постепенно перемешивавшуюся с водой.

«Почему же он меня пощадил? — Мочка уха болела. — И кто меня спас? Такое ощущение, будто меня ударила стена. — Он попытался осознать произошедшее. — Если бы я не был уверен в том, что Джерун…»

Печалясь о вкусном пироге, гном отправился назад в таверну. При этом он постоянно оглядывался, чтобы не стать жертвой еще одного нападения альва. Проскользнув в таверну, он поднялся на верхний этаж. Войдя в комнату, он увидел, что Боиндил одевается, готовясь выйти на улицу.

— Что произошло, книгочей? — пораженно спросил гном. — Как я погляжу, у тебя был веселый вечерок.

— Поменьше бы таких вечерков. — Тунгдил быстро рассказал о встрече с альвом и своем таинственном спасителе.

— Завтра же утром нужно будет валить отсюда. — Вид у Боендала был обеспокоенный. — И как тебе только пришло в голову бродить по чужому городу в одиночку, книгочей? Неужели ты думаешь, что твои знания и твой топор защитят тебя? — Он задумался. — И значит, альвы не просто охотятся на сигурдацией. Нод'онн натравил их на нас потому, что мы знаем его тайну.

Разбудив Баврагора и Гоимгара, он рассказал им о случившемся, а потом направился к брату на конюшню. О сне больше никто и не помышлял.

«А что, если это все-таки был Джерун?» — подумал Тунгдил, но тут же отказался от этой мысли. Несомненно, сейчас воин вместе со своей повелительницей Андокай бродит где-то во внешних землях.

Как путники и условились, Родарио, Нармора и Фургас на рассвете ожидали гномов у ворот. Лицедей опасливо оглядывался. Вид у него был такой, будто одевался он в крайней спешке. С плеч Нарморы ниспадала кожаная накидка, а красный платок девушка, по-видимому, вообще никогда не снимала. Фургас прикрывался плащом, защищаясь от дождя.