Книга Кречет - Жюльетта Бенцони

— Кто вы? — заорал он. — Что вам надо?

— Поговорить с тобой! А потом сам увидишь…

— Странная манера приходить поговорить с пистолетами в руках.

— Вот именно! Я плохо выразился. Мне следовало сказать: допросить… допросить тебя, Тюдаль де Сен-Мелэн, о смерти твоей сестры, которую ты подло убил.

За спиной Жиль услышал тихий испуганный возглас Корентины, а затем ее вопль:

— Осторожно!

Из угла, где сидел Йан Буксовая Голова, со змеиным свистом вылетел нож, пущенный умелой рукой. Инстинктивно дернув головой. Жиль уклонился от него, но лезвие все же оцарапало ему щеку. Его реакция была мгновенной: выстрел из пистолета — и человек с волынкой согнулся пополам; поток крови хлынул из его рта…

— Первый! — невозмутимо ответил Жиль.

Тюдаль хмуро смотрел, как умирает его верный слуга, глаза его были мутными от выпитого.

Вдруг, обезумев от ярости, он рванулся к столу, чтобы схватить лежавший на нем пистолет. Но Корентина опередила его. Проскользнув, словно змея, между столом и крестом, она схватила оружие и исчезла под толстой дубовой столешницей.

Тюдаль с остервенением выругался. Оставшись безоружным, он был похож на загнанного кабана.

— Шлюха! Мерзавка! Ты мне за это заплатишь, тварь! Твоя мать сдохнет!

— Не успеешь, — холодно произнес Жиль. — Корентина, закрой двери и хорошенько забаррикадируй их, чтобы верные подданные этого жирного борова не пришли ему на помощь. А ты, танцовщица в сабо, можешь одеться! Ты слишком молода для такого представления. Да перестань же реветь!

— Мне… мне холодно! И я голодна… Он не давал мне есть со вчерашнего дня.

— Так одевайся и поешь! Здесь наверняка что-нибудь осталось…

Пока Корентина с неожиданной силой тащила сундук к одной из дверей и задвигала большие засовы на другой, выходившей во двор, Тюдаль злобно смотрел на нее. Происходящее, казалось, отрезвило его, и он ухмыльнулся.

— Баррикадируйте двери, сколько вашей душе угодно. Но вам очень скоро придется выйти отсюда! У меня еще трое людей во дворе, и собаки, и мой брат вот-вот вернется с остальными охранниками!

— Я с ним еще потолкую. А теперь давай о наших с тобой делах! Я сказал, что мне надо задать тебе несколько вопросов…

— Я тебя знать не знаю! Кто ты, черт возьми?

— Мое имя Жиль де Турнемин, сеньор де Лаюнондэ. А пришел я вот почему: я любил Жюдит… а она любила меня!

Сильные удары в дверь прервали его. Слуги Сен-Мелэнов пришли на помощь своему хозяину.

Должно быть, их привлек пистолетный выстрел.

— Потише, вы там! — закричал Жиль на бретонском наречии. — Мой пистолет нацелен на вашего хозяина. Если вы не успокоитесь, я его прикончу!

Шум мгновенно утих. Было слышно только потрескивание огня и чавканье девчонки, жадно евшей прямо из блюда.

— Никогда не слыхал о тебе! — проворчал Тюдаль. — Откуда ты?

— Из Америки, где видел, какими делами занимался твой брат! Но, в конце концов, это тебя не касается. Вопросы задаю я.

— Ладно! Задавай сколько влезет, но не думаю, что отвечу на них…

— Посмотрим! Ты заставил госпожу де ла Бурдоннэ отдать тебе Жюдит, чтобы выдать ее замуж за очень богатого старика. Тогда объясни мне, почему в вечер свадьбы ты решил ее убить?..

Убить?! Этого слова недостаточно, чтобы описать весь ужас твоего злодеяния: ведь ты закопал ее живой, не правда ли, живой в черную землю в подвенечном платье вместо савана? Я хочу знать, почему? Почему?

Рыжий негодяй расхохотался, показывая зубы, которые были бы красивыми, если бы не многочисленные дырки. Под рыжими бровями его красно-коричневые глаза светились злорадством.

— Значит, ты думаешь, что можно вот так приходить к людям с пистолетом в руке, пострелять а разные стороны, а потом изображать из себя благородного мстителя, судью…

— И даже палача! Ты будешь отвечать?

— Иди ты…

— Что ж, ты сам этого хотел!

Спокойно засунув за пояс пистолет, который еще не был пущен в ход. Жиль протянул Корентине другой вместе с мешочком пуль и пороховницей.

— Заряжать умеешь?

— Конечно! Дай…

Освободив руки, юноша подошел в камину, снял с каминного колпака длинный кучерский кнут, который он заметил, входя в комнату, взвесил его на руке, крепко взялся за рукоятку и быстро, как молния, ударил… Свист узкого ремня на полсекунды опередил отчаянный вопль. С дьявольской точностью кончик кнута обвился вокруг больной ноги Тюдаля. Жиль сильно дернул.

Тюдаль вылетел из кресла и грохнулся оземь.

Толстяк распластался на полу, обливаясь потом, и ревел, словно раненый бык. Он попытался подняться, но взвыл от боли. К тому же Жиль уже вскочил на него, перевернул, как блин на сковороде, отчего тот заорал еще громче, и прижал к полу коленом.

— Найди мне веревку, — приказал он Корентине, чей здоровый глаз с восхищением следил за происходящим.

Она побежала к сундуку и вытащила из него целую кучу разных веревок. В мгновение ока руки Тюдаля были связаны за спиной. Уткнувшись в пол носом, он брызгал слюной, ругался на чем свет стоит, почти обезумев от бешенства и боли.

— Ты не выйдешь отсюда живым, ублюдок! — орал он. — Мой брат прикончит тебя!..

— Я не боюсь твоего брата. Я уже вздул его однажды, дойдет очередь и теперь до него. Говори, не то поджарю твою ногу!..

Так как Тюдаль продолжал изрыгать потоки грязных ругательств. Жиль подтащил его грузное тело довольно близко к камину, чтобы тот мог почувствовать его жар. Снаружи, однако, слышались приглушенные удары.

— Осторожно, — прошептала Корентина. — Пока он орет, они стараются выбить ставни.

— Если пистолет, который ты у него забрала, заряжен, стреляй в первого, кто покажется. А ты, Тюдаль, говори быстрей, не то я зажарю тебя целиком, как кабана!

— Хватит, хватит! Довольно!.. Я расскажу тебе, что произошло. В конце концов, зачем мне это скрывать? У меня были все права на эту потаскуху, которая нас надула. Я наказал ее по заслугам.

Мы нашли ей прекрасную партию, очень богатого человека, который однажды увидел ее в приемной монастыря, где навещал свою кузину.

— Воферье? Я знаю! Дальше!

— Старик влюбился в нее до безумия и хотел получить любой ценой, предлагал целое состояние, чтобы жениться на ней. Тогда мы поехали за ней, чтобы привезти к нему, в его большой замок, что недалеко от Малеструа. Там должна была состояться свадьба, и мы, конечно, отвезли туда невесту. Воферье принял ее, как королеву.

Он заказал для нее платья, драгоценности… бросил к ее ногам целое состояние, а она едва взглянула на него с презрением. Говорила, что не хочет выходить за него замуж, что никто и ничто не заставят ее сделать