Книга Лицо в зеркале - Дин Кунц

Улицы в дожде и тумане казались корабельными маршрутами в каком-то неведомом, населенном призраками море, и не составляло труда представить себе, и даже в это поверить, что многие вроде бы прозрачные транспортные средства, проплывающие мимо него в затянутой туманом ночи, управляются теми самыми призраками, которые лишились плоти, но не покинули город.

Он «пробил» номерной знак «Лендровера» и выяснил, что автомобиль зарегистрирован на корпорацию «Курц айвори интернэшнл». Согласно информации департамента транспортных средств, за Владимиром Лапутой числился только один автомобиль, «БМВ» модели 2002 года, но не «Акура», в которую профессор на его глазах уселся на стоянке торгового центра.

Получив эту информацию, Рисковый не знал, что делать дальше. И это ему решительно не нравилось.

Однако всякий раз, стоило ему задуматься о следующем шаге, перед глазами возникал Данни Уистлер, загадочным образом превращающийся из человека из плоти и крови в водяной столб, безо всякого всплеска исчезающий в луже, в которой мгновением раньше стоял Данни.

А следом за этим кошмарным зрелищем в голове раздавался голос убитого Гектора Икса. И в его словах Рисковый тоже не находил ничего хорошего.

Он пропустил ленч, но не чувствовал голода. Тем не менее завернул в автокафе быстрого обслуживания за чизбургерами и картофелем фри.

Нервное возбуждение не позволило ему перекусить на стоянке автокафе. Так что ел он на ходу.

Ему требовалось движение. Подобно акуле, он чувствовал, что умрет, если остановится.

И в конце концов вернулся в район, где жил профессор. Припарковался на улице напротив его дома.

Сидел в машине, а в голове вертелось предупреждение Данни: «Две пули в мозгу». И он уже нисколько не сомневался, что так бы оно и вышло, позвони он в дверь Лапуты.

Но теперь гиена, как назвала профессора Ракель, куда-то уехал на «Акуре». Без демона-резидента дом вновь становился обычным жилищем, а не местом казни.

Рисковый связался с отделом расследования грабежей и убийств и узнал домашний номер Сэма Кессельмана.

Введя номер в мобильник, задумался, а что же делать дальше. Понимал, что следующим ходом мог дать своим врагам те самые аргументы, которыми они бы его и уничтожили.

Бабушка Роза как-то сказала ему, что в ткань мира вплетена невидимая паутина зла, и, конечно же, никакая паутина не может существовать без пауков. Все они, каждый по-своему, делают свое черное дело. И если ты не будешь сопротивляться этой паутине, когда

почувствуешь, что она облепляет тебя, а такое случается, тогда твоя душа станет добычей этих восьминогих тварей. Если этих ядовитых пауков не уничтожать, когда представляется такая возможность, то со временем они размножатся без счета, а людей просто не останется.

Рисковый нажал на кнопку набора номера.

Трубку снял сам Кессельман, сначала закашлялся, потом чихнул, наконец выругался. Голос его изменился разительно. Таким хрипато-квакающим голосом, наверно, стало бы говорить некое существо, выведенное в лаборатории генной инженерии, перед которой ставилась цель скрестить человека и лягушку.

— Слушай, у тебя ужасный голос. Врач приходил?

— Да. Грипп — вирусное заболевание. Антибиотики не помогают. Доктор прописал мне что-то от кашля. Велел много отдыхать, еще больше пить. Пью по десять банок пива в день, но думаю, что все равно умираю.

— Перейди на двенадцать.

Кессельман знал о том, что Гектор Икс застрелил Рольфа Райнерда, а Рисковый, в свою очередь, убил киллера.

— Как у тебя с РДППО?

— Пока все хорошо. Похоже, они намерены признать применение оружия правомерным. Послушай, Сэм, тут появилась связь с убийством матери Райнерда, а тем делом занимаешься ты.

— Ты хочешь сказать мне, что Райнерд приложил к этому руку.

— Ты сразу что-то учуял, не так ли?

— У него было слишком хорошее алиби.

— Появились новые обстоятельства.

И Рисковый рассказал Кессельману о сценарии, опустив некоторые места. Пересказал ту часть, где речь шла об обмене убийствами, как в хичкоковском фильме «Незнакомцы в поезде», но не упомянул про подготовку убийства кинозвезды.

— Так ты думаешь… у Райнерда был… приятель-убийца, — в промежутках между приступами кашля выдавил из себя Кессельман.

— Думаю, да. И я уверен, что звать этого парня Владимир Лапута. Я знаю, что «Вампа и Лампа» твое

дело, Сэм, но хотел бы копнуть глубже, прищучить этого Лапуту, если удастся.

Может, Кессельману требовалось отхаркнуть количество мокроты, тянущее на попадание в Книгу рекордов Гиннеса, может, он выигрывал время на раздумье.

— А почему? — спросил он. — Разве у тебя мало своих дел?

— Видишь ли, я думаю, что с прошлой ночи это дело лежит и на моем столе, — пока он не лгал Кессельману. Теперь пришлось. — Потому что, по моему разумению, Лапута не только убил Мину Райнерд, но и нанял киллера, Гектора Икса, который уложил Райнерда.

— Тогда, пусть само дело лежит на моем столе, фактически ты имеешь полное право заниматься им. Тем более что я, если судить по моему сегодняшнему самочувствию, как минимум до следующей недели не смогу отходить от сортира дальше чем на двадцать шагов. Так что попутного тебе ветра.

— Спасибо, Сэм. И вот что еще. Если кто-нибудь спросит тебя о нашем разговоре, давай уговоримся, что я заезжал к тебе, а не звонил, причем не во второй половине дня, а в первой. Лады?

Кессельман помолчал.

— Какую яму ты нам роешь?

— Когда я закончу расследование, тебя вышибут из департамента пинком под зад, лишат пенсии, вычистят твоей репутацией общественный туалет, но, возможно, позволят быть евреем.

Кессельман рассмеялся, но смех тут же сменился кашлем. Когда приступ миновал, он досмеялся.

— Я не против, если мы окажемся в одной канаве. По крайней мере, скучно не будет.

Закончив разговор, Рисковый какое-то время посидел в машине, глядя на дом Лапуты, думая о том, как реализовать намеченное. Он решился на активные действия, но понимал, что спешка может только навредить.

Войти в дом труда не составляло, пусть он и шел на нарушение закона. В этом ему помогла бы «Локэйд»,

отмычка-пистолет, которой он открыл замок двери Райнерда.

Сложнее было другое: провести обыск, не оставив следов, и раствориться в окружающей дом темноте.

За время службы он по большей части следовал инструкциям, независимо от того, насколько их текст иной раз расходился с жизненными реалиями. И теперь ему следовало убедить себя, что в данной ситуации оправданы и противозаконные действия.

Из кармана куртки он достал связку серебряных колокольчиков. Покрутил в руке.