Книга Волк среди теней - Дэвид Геммел

И он любит ее… или думает, что любит, но для мужчины это одно и то же, размышляла Донна. И теперь он в ловушке, вынужден оставаться на месте, подобно магниту, притягивающему к себе смерть, и не может ни бежать, ни спрятаться. И он проиграет. Не будет Иерусалима для Йона Шэнноу, не будет дома для Донны Тейбард. Комитет затравит его, а Донна будет женщиной Флетчера… пока не надоест ему. Но даже зная все это, Донна была не в силах отослать Йона Шэнноу. Она закрыла глаза, и перед ее умственным взором непрошено всплыло его лицо, и она увидела, что смотрит, как он спит в кожаном кресле. В смутных лучах светильника его лицо выглядело таким мирным! Почти детским.

Донна открыла глаза в комнате Эрика. И не в первый раз пожалела, что Пресвитера больше нет с ней. Он, казалось, всегда знал, что следует делать, а до того, как годы иссушили его мудрость, умел читать в душах мужчин… и женщин. Но его нет, и не у кого искать помощи. Она подумала о грозном Боге Шэнноу, вспомнила кроткого, любящего Господа Эша Берри. Непостижимо, что они оба поклоняются одному и тому же божеству!

Оба — руно ягненка и кремень. Как и их Бог.

— Ты там, Бог Шэнноу? — прошептала она. — Ты слышишь меня? Что ты с ним делаешь? Почему так жестоко испытуешь? Помоги ему! Пожалуйста, помоги ему!

Эрик заворочался, забормотал во сне. Она поцеловала его, натянула одеяло ему под подбородок. Его глаза сонно открылись.

— Я люблю тебя, мама. Правда.

— И я люблю тебя, Эрик. Больше всего на свете.

— Папа меня никогда не любил.

— Да что ты! Конечно, он тебя любил! — шепнула Донна, но он уже спал.

Шэнноу проснулся за час до рассвета и открыл дверь в комнату Донны. Постель так и осталась застеленной. Он грустно улыбнулся, прошел в чулан с насосом и вновь увидел свое отражение.

— Quo vadis [1], Шэнноу? — спросил он угрюмого серого человека в зеркале.

Со двора донесся стук лошадиных копыт, Шэнноу насторожился, проверил пистолеты и выскользнул через черный ход, прячась в лунных тенях, пока не выглянул из‑за угла дома. Через луг почти до дома выстроились вереницей пять длинных фургонов, запряженных волами. У колоды с водой высокий мужчина как раз спрыгнул с вороного жеребца.

— Доброе утро, — сказал Шэнноу, вкладывая пистолеты в кобуры.

— Ничего, если мы напоим наших волов и лошадей? — спросил мужчина.

Солнце уже выглядывало из‑за восточных гребней, и Шэнноу увидел, что он крепкого сложения, и ему лет тридцать. Черная кожаная куртка для верховой езды с высокой талией, шляпа, украшенная единственным павлиньим пером.

— При условии, что вы натаскаете воды в колоду вон из того колодца, — ответил Шэнноу. — Куда держите путь?

— На северо‑запад, за горы.

— В Чумные Земли? — переспросил Шэнноу. — Но их же все избегают! Как‑то я встретил человека который вернулся оттуда. У него выпали все волосы а тело покрылось кровоточащими незаживающими язвами.

— Мы не верим, что виновата земля. А болезни проходят.

— Тот человек говорил, что там по ночам камни начинают светиться, и там нет ни зверей, ни птиц, ни других живых тварей.

— Друг мой, я слышал сказки о гигантских ящерицах, летающих колоннах и замках в облаках. Но пока еще не видел ничего подобного. Земля — это земля, а я сыт разбойниками по горло. Даниил Кейд снова начал набеги, и меня манят дальние горы, куда даже разбойники не заглядывают. Я тоже повстречал человека, который побывал там — во всяком случае, говорил, что побывал. Он сказал, что трава там сочная и зеленая, и много оленей, причем более крупных, чем в других местах. Сказал, что видел яблоки величиной с дыню, а в отдалении — город, подобного какому ему видеть не доводилось. Ну а я человек, которому на месте не сидится. И я хочу увидеть этот город.

У Шэнноу внезапно пересохло во рту.

— Мне бы тоже хотелось увидеть этот город, ‑сказал он.

— Так запрягай фургон и отправляйся с нами, друг! Думается, эти пистолеты ты не для украшения носишь?

— У меня нет фургона, сэр, а моих обменных монет не хватит, чтобы его купить. И на Мне лежат обязательства, которые я должен выполнить.

Тот кивнул и ухмыльнулся.

— Вот поэтому я и зову тебя с нами. Я бы не взял бродягу из Диких Земель и не собираюсь допустить разбойников в Авалон. Ты по виду человек смелый. У тебя есть семья?

— Да.

— Так продай свою ферму и поезжай с нами. Земли там на всех хватит.

Шэнноу оставил его поить волов и вошел в дом. Донна стояла у открытой двери.

— Ты слышала? — спросил Шэнноу.

— Да. Чумные Земли.

— Что ты думаешь?

— Я не хочу, чтобы ты уезжал. Но если решишь уехать, мы поедем с тобой, если ты позволишь.

Он обнял ее, притянул к себе, не в силах сказать ни слова от ошеломляющей радости. У него за спиной высокий мужчина вежливо кашлянул, и Шэнноу обернулся.

— Меня зовут Корнелий Гриффин, и у меня есть к вам предложение.

— Входите, мистер Гриффин, ‑^сказала Донна. — Я Донна Тейбард, а это мой муж Йон.

— Рад знакомству, фрей Тейбард.

— Вы говорили о предложении, — напомнил Шэнноу.

— Ну да. С нами едет семья, которая побаивается опасного пути, и, думается, они согласятся обменять свой фургон со всем имуществом на вашу ферму. Ну и, конечно, добавят обменной монеты, если вас такая сделка устроит.

Йон Шэнноу ехал на серо‑стальном мерине по главной улице селения Ривердейл. Полы его длинной кожаной куртки хлопали по бокам лошади, широкополая шляпа затеняла глаза. Дома по сторонам в большинстве были бревенчатыми — ранней постройки, лет тридцати, а может, сорока назад. По склонам холма над угольным раскопом высились новые дома из камня и полированного дерева. Шэнноу проехал мимо лесопильни и через горбатый мост, не обращая внимания на удивленные взгляды тружеников и зевак, которые пялились на него из теней. У обочины в пыли играли дети, и мерин шарахнулся от внезапно залаявшей собаки. Шэнноу, сидя в седле все так же прямо, продолжал путь, пока не натянул удила у дверей харчевни.

Он спешился, закинул поводья на коновязь и вошел в залу. У длинной стойки сидели и стояли завсегдатаи — человек двадцать. Среди них был Бард с забинтованной головой. Рядом сидел Флетчер, и оба растерянно уставились на идущего к ним Шэнноу.

Нерушимая тишина окутала залу.

— Я приехал сказать вам, мистер Флетчер, что фрей Тейбард продала свою ферму молодой семье из Ферн‑Кроссинга, селения примерно в двух месяцах пути на юг. Она подписала купчую, которая должна удовлетворить Комитет.