Книга И расцветает любовь - Татьяна Купор

Ангелина попыталась возразить, но тщетно: Альберт был разъярен. Ветер трепал его длинные кудри, швыряя несколько жестких прядей на его лоб, но он словно не замечал этого. Лицо его покраснело, руки задрожали, казалось, он и дышал с трудом. Мгновение — и букет цветов стремительно полетел в ее сторону. Ангелина ничего не сказала, просто молча пошла прочь, держась за тыльную сторону ладони — шипы роз ранили кожу. Где-то вдали послышался резкий визг тормозов, и красный автомобиль Альберта молнией проскочил мимо нее по дороге. Только снег падал медленно и тихо, словно шум и гул улицы существовал где-то в параллельной реальности.

«А Герман знает, что я не люблю розы», — почему-то подумала Ангелина, идя вдоль парка. В ее памяти всплывали яркие картинки их встреч, унося боль и огорчение. Казалось, еще час назад они гуляли здесь с Германом, он внимательно слушал ее рассказы об опере и изредка ласково поглаживал по плечу. А она делала вид, будто не замечает его осторожных прикосновений. Казалось, он вот-вот спросит: «Ты не замерзла?» и, не дождавшись ответа, накинет капюшон ей на голову. Она снова и снова вспоминала его удивительную улыбку, от которой появлялись ямочки на щеках, и понимала, как ей его не хватает. И почему она поняла это лишь вдали от него? И что теперь делать с этими внезапными чувствами, как отыскать Германа?

Она обреченно посмотрела по сторонам, как будто ища поддержки. Взгляд ее натолкнулся на один из домов на противоположной стороне улицы.

«Я живу в том доме!» — так сказал Герман в их последнюю встречу, когда они проходили мимо. И Ангелину вдруг осенило. Ведь он живет там, на той улице, быть может, если она погуляет возле его дома, они встретятся?

И не успев как следует продумать свои дальнейшие действия, она поспешила к выходу из парка. Трезвый разум твердил, что она делает глупость, но в этот раз победило сердце. Что-то неудержимо тянуло ее к этому мужчине, но что именно и почему, Ангелина объяснить не могла. Она нетерпеливо стояла на тротуаре, ожидая, пока загорится зеленый свет светофора, и не замечала ни ветра, ни холода, — настолько сильно ей хотелось увидеть Германа.

Глава 5

Цветы, скажите мне прощай,

Головками кивая низко,

Что не увидеть больше близко

Ее лицо, любимый край.

С. Есенин

Прошел час, затем еще двадцать минут, и энтузиазм Ангелины начал угасать. Лицо, руки и ноги совсем замерзли. Она в который раз дунула на пальцы, пытаясь их согреть. Затем с надеждой — уже более слабой, чем прежде, — посмотрела на окна дома, в которых уже начал зажигаться свет. Одно из них принадлежало Герману, и, может быть, он тоже сейчас задергивает занавески и щелкает выключателем в своей комнате. Интересно, он увидел ее? Узнал? Если да, то почему не вышел? Гадать можно было до бесконечности. Ее душу наполнило чувство горького разочарования.

Что ж, пора было уходить. Ангелина сделала несколько неуверенных шагов в сторону улицы. Хотелось обернуться, снова взглянуть на окна, вглядеться в силуэты, мелькающие за занавесками. Но она одернула себя. Теперь к разочарованию примешивалась еще и злость. Незачем было приходить! Незачем было стоять здесь так долго и мерзнуть. Все равно ничего не удалось узнать. Она уже жалела, что пришла сюда. Не хватало еще простудиться! А ведь на носу выступление, она не может подвести коллектив, подвести людей, которые купили билеты.

Так она шла, ничего не замечая вокруг. Мелкая снежная крупа срывалась с небес, укрывая улицы пушистым ковром. Услышав чьи-то голоса, она подняла голову. Рядом с нею по направлению к дому шли две женщины и о чем-то беседовали. Голоса были взволнованными, а лица печальными. Ангелина невольно прислушалась к разговору.

— Врач так мне и сказал: «Что там смотреть, там тело…» Я не смогла сдержать слез. Господи, «тело»! Вот как они его назвали… — Голосом, полным боли и отчаяния, произнесла одна женщина. — А вчера позвонила жена брата, сказала, что поможет организовать похороны… Я бросила трубку.

— Не теряй надежды. У Германа еще есть шанс, — принялась утешать ее другая. — Только держись, Вера. Помни, что все в руках Божьих. Надо верить.

У Ангелины защемило сердце, когда она услышала знакомое имя. Она невольно замедлила шаг и пристально посмотрела на беседующих. У одной из женщин было заплаканное, измученное лицо, как будто она не спала и не ела несколько суток. В руках она сжимала скомканный носовой платок.

— Я уже не верю, не верю, — всхлипнула она, вытирая слезы. — Врачи говорят, что шансов нет.

— «Врачи говорят»! А ты не слушай! Есть много примеров, когда они прогнозируют самое худшее, а человек, вопреки всем прогнозам, выздоравливает и возвращается к нормальной жизни.

— Как бы мне хотелось, чтобы врачи ошибались… — Слова женщины оборвались. Они прошли мимо Ангелины и, казалось, совсем не заметили ее. Она же, подождав несколько секунд, решительно последовала за ними. В голове стучала лишь одна мысль: «Они говорят о другом Германе».

Наконец, женщины подошли к дому и расстались у подъезда. Одна из них продолжила свой путь, а другая, та, которая плакала, задержалась у железной двери. Она открыла сумку и начала что-то упорно искать. Наверное, ключи. Ангелина решилась и подошла к ней.

— Простите, вы знаете Германа? — Она усиленно пыталась вспомнить его фамилию. — Германа Орлова?

Женщина подняла на нее глаза. Не передать, сколько отчаяния и боли отражалось в их бездонных глубинах. «Пожалуйста, скажите «нет», — мысленно умоляла Ангелина, не желая верить, что с Германом что-то случилось. Она представляла его сидящим на кровати в комнате, с фотографией в руках. Вот он тяжело вздыхает, глядя на ее изображение, сжимает кулаки и хмурится. Он просто решил не продолжать общение. Наверное, ему очень тяжело находиться рядом с нею и понимать, что они никогда не будут вместе…

— Это мой сын, — обреченно ответила женщина.

Сердце Ангелины упало. Она на секунду закрыла глаза, не веря услышанному.

— Я хотела узнать, как он… — выдохнула она. — Мы не виделись почти два месяца.

— Так вы ничего не знаете?

Ангелина сжала кулаки, готовясь услышать самое худшее. Едва ощутимая судорога скользнула по озябшим пальцам — то ли от холода, то ли от волнения.

— Понимаете, Герман часто приходил на мои выступления… — смущенно пояснила она. — Я пою в опере. А потом вдруг неожиданно пропал. К сожалению, у меня нет номера его телефона. Только знаю, в каком доме он живет.

— Так значит, вы стояли здесь не один час, дожидаясь его? — воскликнула женщина, с тревогой оглядывая ее. — Вы же совсем замерзли!

— Ерунда, — отмахнулась она.

— Вы живете где-то здесь, недалеко?

— Нет, в другом районе.

— Вам еще ехать и ехать… — задумчиво произнесла она. — Если хотите, поднимемся ко мне, я угощу вас чашкой горячего чая.