Книга Главные вопросы жизни. Универсальные правила - Андрей Курпатов

И это не значит, что они друг друга в деньгах мерят, нет. Просто условия таковы, что они думают друг о друге по-другому. У нас же отношение к здоровью супруга наплевательское, никому даже в голову не приходит охранять его, холить и лелеять. Пока «скорую» не надо вызывать, до тех пор – «все нормально».

То же самое касается отношений с детьми. Раньше у нас дети были – кто? Ну там – «отпрыски»: «Я тебя породил, я тебя и убью!» «Общество требует, чтобы я тебе внушил, как жить правильно, и мне боязно перед обществом. Так что и я тебя заставлю быть каким надо, введу, так сказать, в рамки приличия», – вот логика размышлений родителя.

Если просмотреть какое-нибудь советское пособие по воспитанию детей, то внутри ведь прямо похолодеет! С одной стороны, все вроде бы правильно, но с другой – как-то не по-людски, не по-человечески. Стройбат. Или даже штрафбат.

И тем не менее у нас были очень четкие представления о воспитании детей, об отношениях с ними. Хорошие или не очень – это другой вопрос. Но твердые. Системные . Не подкопаешься: «Взрослый – старше, его надо уважать, он всегда прав», – и так далее. Сейчас все изменилось. Какой-то Армагеддон между поколениями… Родители продолжают функционировать в прежней парадигме, а детям в телевизоре говорят, что, мол, вы на все имеете право, можете делать все что угодно. «За-жи-гай!»

В России средний возраст начала половой жизни ее гражданами – 14 лет 8 месяцев, а каждый четвертый школьник хотя бы раз в жизни пробовал наркотики (по Ленинградской области, например, есть исследования – каждый третий). Это как себе представить? В голове не укладывается! И как мы на это реагируем? Глаза закрываем (от ужаса, вероятно). Делаем вид, что вообще ничего не происходит, – наши дети ангелы и херувимы, а мы слепы и глухи. Аля-ля, аля-ля… Ничего не слышу, ничего не знаю, моя хата с краю… Но это наши дети!

Хотели в школах уроки сексуального просвещения ввести. Предприняли рисковую попытку. Какая у всех истерика массовая случилась – это же не передать словами! Наших половозрелых херувимов развращают! Я даже участвовал в такой комиссии по «разбору полетов». Впрочем, не в комиссии как таковой (я бы этого не выдержал), а в диспуте по анализу результатов ее работы. Сами уроки, конечно, я вам честно скажу, носили юмористический характер. Все как в анекдотах про Вовочку, которому папа пытается половые отношения разъяснить на примере цветочков и жучков. Выходит такая солидная дама с начесом и в костюме – классическое РОНО – и давай десятиклассникам про любоff рассказывать… Особенное приключение, конечно.

Но дело не только в этом (хотя, конечно, над формой следовало бы подумать). Дело в том, что у нас все это сексуальное просвещение запретили категорически – мол, не просвещение это, а «растление малолетних» в особо тяжкой форме. А в Дании и Голландии (то есть там, где эти программы действуют уже десятилетия и являются обязательными для школьников) за период соответствующего просвещения средний возраст вступления в половую жизнь подростков изменился с 15 лет до 17–18. А у нас – 14, и мы сидим – про цветочки детям рассказываем, на уроках биологии, между делом. Закрываем глаза на детскую и подростковую сексуальность, словно если глаза закрыть, то ее сразу и не станет. Нет, не исчезнет она никуда. Дудки. Без присмотра дети сами будут образовываться. А с учетом нынешних возможностей можно не сомневаться, что процесс этот пойдет быстро и, мягко говоря, не самым лучшим образом.

В общем, дети у нас существуют в мире, который по причине своей тотальной неорганизованности уже предоставил им все права на все. А родители детей так и не поняли, что случилось . Соответственно, продолжают свою шарманку крутить: «Мы старше, мы знаем, как правильно, нас надо уважать» и прочее, и прочее. Дети же на это вполне резонно (со своей точки зрения), но молча вопрошают: «А за что, собственно, уважать-то?» Родители, словно слыша это, в ответ сбиваются на нервный, надрывный крик: «Мы работали, спину гнули, горбатились, добились всего своим трудом!» Ну, а это для детей уж и вовсе – сплошная высшая математика: «Не олигарх? Тогда чего добились? Спину гнули? Ну, а это потому, наверное, что дураки. Известно же, что „нормальные“ люди (в смысле не „лохи“) все получают быстро и даром – места хорошие знают. Горбатились? А кто вас просил? А то, что работали… Да, кстати, а что такое работа?» Вот и поговорили.

Они ведь – дети наши – в той культуре живут, в которой они живут. Им про важность и ценность труда непосильного да беззаветного никто и ничего в этой жизни не рассказывал (кроме родителей, которые, разумеется, для детей никакой не авторитет). Я вот, например, про Стаханова в учебнике истории читал и Любовь Орлову помню, которая идет по ткацкой фабрике, одна выполняя работу за целый цех прядильщиц. И все это воспринималось-то с восторгом. А сейчас? «У меня есть „бумер“, он всегда со мной» – вот и весь сказ. А еще к нам в школу приводили героя соцтруда, который, сидя перед всем нашим классом, со звездочкой на лацкане пиджака, рассказывал детям про свои трудовые подвиги. Причем со вкусом рассказывал! Аж зависть брала! А нашим что сейчас показывают и рассказывают? Совершенно другая история…

И это чистой воды катастрофа – наш ментальный переход от одной формы социального существования к другой. Все меняется: другие приоритеты, другие ограничения в виде экономических факторов, совершенно новые информационные потоки, способы работать с информацией. Всего этого раньше и близко не было. А человек – все тот же, прежний, со старыми, нажитыми «в прошлой жизни» установками и ценностями.

Мужественность и женственность

Так случилось, что по причине увеличения благосостояния и степеней свободы каждого отдельного человека в нашем обществе брак все больше стал рассматриваться людьми как система ограничений, а не приобретений . То есть если раньше брак больше давал человеку, чем требовал от него, то теперь вроде как получается наоборот.

Раньше брак,

· во-первых, существенным образом определял социальный статус гражданина, и это было очень важно как для мужчин, так и для женщин;

· во-вторых, он являлся своеобразным экономическим инструментом;

· в-третьих, с ним была связана тематика «продолжения рода», «семейной традиции»;

· наконец, он являлся сферой «добропорядочной» сексуальности.

А сейчас – нет. Все это уже не так важно и не так нами ценится. Сейчас сексуальная свобода на гребне волны, «красивая жизнь» и ее «зажигание-прожигание». Но под таким «гребнем», который располагается на поверхности и поэтому более очевиден наблюдателю, глубины мирового океана. Этого никто не отменял.

В нашем подсознании, в том, что мы, как говорят, впитали с молоком матери, есть мечта о счастливой семье, о счастливой «ячейке общества» и, как это ни покажется странным, о патриархальной организации брака . Причем не только у мужчин такая греза в подсознании, но и у женщин она имеет место быть – «рыцарь», «каменная стена» и так далее. В общем, мы в новые одежды переоделись, а внутри – все те же. Как результат: здесь – жмет, тут – болтается. Неудобно. Вроде бы хочется новому наряду соответствовать – больно он нам нравится, а не получается. Отсюда напряжение, недовольство, разочарование и хронический стресс. Кому ни скажешь: «Брак!» – и сразу стресс…