Книга Дом имён - Колм Тойбин

– Никто не посмеет тронуть меня, – заявила она.

– В таком случае не предпринимай ничего, – сказала я.

Вскоре прибыли многие старейшины, пожелали меня видеть. Я приказала Эгисту не раскрывать рта, пока он при мне, ходить за мной следом и хранить полное молчание.

Он, кажется, счел все это забавой.

Я объяснила старейшинам, что нам всем нужно быть настороже – все эти дни, пока ждем Агамемнона. Больше бдительности, никаких больше событий, чтобы мой супруг не решил, будто мы тут не береглись. Для этого я завела себя личного телохранителя.

– Эгиста держали узником, – сказал кто-то из них. – Он убийца.

– Это хорошо, – ответила я. – Он убьет любого, кто приблизится к моей спальне без разрешения. И когда мой супруг вернется, он дальше все будет решать сам, а нам станет безопаснее, но до тех пор я буду беречь себя – и вам советую то же.

– Эгист знает, где наши дети и внуки? – спросил кто-то. – У Эгиста есть приверженцы.

– Приверженцы? – переспросила я. – Этот человек знает не больше того, что я ему рассказала. Я уведомила его, что нашлись смельчаки, нарушившие местный покой, и что его задача защищать меня, моего сына и дочь до возвращения Агамемнона. Моему супругу будет что сказать вам о том, что вы позволили забрать ваших детей и как допустили, что его довереннейших людей убила охрана.

Кто-то, кажется, заговорил, но осекся. Я видела: они перепуганы.

Велела Теодоту поговорить со мной наедине. Он пылко согласился и спросил, нет ли вестей о его внуке.

– Когда возвратится мой супруг, через день-другой, мы обсудим с ним этот случай. Но ты знаешь Агамемнона не хуже моего. Он не порадуется небрежению. Когда все успокоится и он выспится, тогда мы с ним это обсудим. Никак иначе с этим не обойтись. Не нужно нам, чтобы гнев Агамемнона пал на нас.

– Да, это мудро, – сказал Теодот.

Эгист слушал, а потом отправился следом за мной ко мне в спальню, там мы нашли Ореста, с ним были женщины. Я видела, что Орест разглядывает Эгиста с сомнением. Стражник ли этот чужак и в его ли обязанностях играть с Орестом, мой сын не знал, – или же, может, Эгист начальник повыше охраны, и потому приказать ему участвовать в бою на мечах не удастся. Прежде чем Орест успел разобраться, я велела женщинам забрать Ореста и найти стражника, чтоб сражался с мальчиком на мечах, пока тому не наскучит.

Велела Эгисту оповестить его людей, чтоб переместились в горах и приготовились зажечь огни – подавать нам знаки, где сейчас Агамемнон и как скоро появится вместе со свитой. Эгист ненадолго исчез. Возвратившись, сказал, что прежде выставил своих в дозор, но теперь их в дозоре прибавилось и им дано разрешение зажигать на вершинах костры.

– Куда ты сейчас ходил? – спросила я.

– У меня люди близко, – ответил он.

– Во дворце? – уточнила я.

– Да, близко, – повторил он.

В тот вечер я ела одна у себя за столом, подавали мне, как обычно, женщины. Они принесли Эгисту поесть и накрыли маленький стол у двери.

Когда Орест уснул, я попросила, чтобы его, как обычно, унесли в его спаленку.

Эгист сидел в полутьме, не говорил. Мы были одни. Во всех своих замыслах я не учла одного: того, что может случиться сейчас. Подробно ничего себе не воображала. Впрочем, и не сомневалась: пусть Эгист остается. Допустим, он вооружен и начеку, я всего одним словом в силах отправить его обратно в темницу.

Мне нужна была уверенность в нем – до того, как Агамемнон вернется. Но я все еще колебалась. Собирается ли он присматривать за мной всю ночь напролет? А если усну, откуда мне знать, что он не уйдет? Или не навредит мне?

У него был выбор, осознала я. Он мог сбежать и спасти свою жизнь. А мог подождать и поглядеть, чем еще поживиться. Я же, в конце концов, обещала ему что угодно. Что, по его мнению, я имела в виду? Поскольку сама не знала толком, я не понимала, что́ думает он.

Он разглядывал меня, и улыбка его делалась все застенчивей, все сумрачнее. В нашем молчании я понимала теперь, что пресекала мысли уже несколько дней. Осознала, что́ держала вдали от себя с тех пор, как впервые услышала об этом закованном узнике. Я желала его у себя в постели. Видела, что он это понял. Но Эгист не двигался. Не подавал знаков, что́ предпримет, если я прикажу ему подойти.

Он понаблюдал за мной, а затем склонил голову. Словно мальчик. Я знала: он взвешивает, что предпринять. И я подожду, пока он решится.

Не знаю, сколько минуло времени. Я зажгла малый факел, разделась и приготовилась спать, Эгист не сводил с меня взгляда. Когда приготовилась, потушила факел, чтобы остались мы в темноте. Подумалось, что на рассвете так я его и застану – он все еще будет смотреть на меня. И у него будет возможность в любой миг уйти, раствориться. Если так и поступит, дети, которых забрали, не возвратятся – или же он запросит выкуп. Слишком многое поставлено на кон, подумала я, но у меня не было выбора – или так мне казалось. Задумалась, не лучшим ли был бы союзником Теодот. Он, кажется, желал бы довериться мне. Пока я размышляла о том, как можно было б его поощрить, Эгист приблизился – достаточно шумно, чтобы я понимала: он движется к моей постели. Я слышала, как он разделся.

Тощее тело. Лицо, когда я к нему прикоснулась, – маленькое, гладкое, едва ли не женское. Я ощутила кое-какую поросль у него на груди, ниже, между ног – волосы жестче. Он не возбудился, пока не открыл маленький рот и не потянулся ко мне языком. Я приняла его язык к себе в рот, Эгист охнул.

Мы не спали. На рассвете, когда я глянула на него, он улыбнулся, и улыбка подсказывала, что он доволен – или вскоре будет, та же улыбка, о чем я позднее узнала, вспыхивала у него на лице после великолепных афер и жестокости.

Но, когда я изложила ему свой замысел, улыбка исчезла. Узнав, что я изготовилась прикончить своего супруга, когда тот вернется с войны, Эгист посерьезнел. Выяснив, что мне нужна его помощь, он пристально посмотрел на меня, а затем выбрался из постели, встал к окну спиной ко мне. Лицо его, когда он обернулся, было почти враждебным.

– Так вот для чего я тебе? – спросил он.

– Прикончу его я сама, – сказала я. – Ты не для этого мне.

– Но тебе нужна моя помощь? Поэтому я здесь?

– Да.

– Кто еще знает? – спросил он.

– Никто.

– Совсем никто? – уточнил он, глядя мне прямо в глаза, показывая пальцем на небо, словно выведывая, испросила ли я позволенья богов на то, что собралась предпринять. – Ни с кем не советовалась?

– Ни с кем.

Он так поменялся в лице, что я содрогнулась.

– Я помогу тебе, когда придет время, – сказал он. – Будь уверена, я помогу.

Вскоре он нашел старуху, ядовитую пряху, привел ее во дворец, а следом – и ее внучку. В те дни я начала навещать покои Электры – Эгист ждал снаружи, как верный пес, – обсуждать церемонию к прибытию Агамемнона. Все продумали, до мелочей. Я сказала ей, что Орест поприветствует отца первым. Он набрался умений в искусстве меча, и мы решили, что позволим короткий потешный бой с Агамемноном, а свита пусть рукоплещет. Затем отца встретит Электра и заверит его, что царство столь же покойно, законопослушно и преданно, как и пять лет назад, когда Агамемнон оставил его.