Книга Музей Клюни - Т. Акимова

Освобождение заключенных. Брюссель 1470. Дерево, масло. 80x46

Эта небольшая картина является частью выполненного в 1470 по заказу жителей Брюсселя цикла работ, прославляющих дела милосердия. Христианская благотворительность — очень популярная тема в нидерландской живописи XV–XVI веков. Вдохновленные евангельской проповедью фламандские и голландские художники иллюстрировали своими произведениями изречение Христа: «Истинно говорю вам: так-так вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали мне» (Мф. Глава 25, стих 40). Поэтому среди отверженных людей, к которым проявляют сострадание, они часто изображали самого Спасителя.

В данном случае зритель видит Христа в группе узников, выходящих из заточения в тюремной башне, его голову окружает звездообразный сияющий нимб, а на правом плече сидит белый голубь — символ Святого Духа. Выпускающий людей из темницы надзиратель выразительным жестом предлагает бывшим заключенным ключи, чтобы они открыли кандалы, замки цепей и наручников. За спиной тюремщика показан инициатор этого акта милосердия и заказчик картины — один из влиятельных судейских чиновников при дворе герцогов Бургундии.

Коронация Давида, царя Израиля. Франция. Амьен 1501. Дерево, масло. 194x111

Картина, изображающая торжественную коронацию царя Давида, является боковой створкой алтаря амьенского собора, составлявшей пару композиции «Коронация Людовика XII», которая, как и центральная часть (где согласно старым описаниям была представлена Богоматерь Милосердия), не сохранилась до настоящего времени.

Сцена переносит действие в интерьер готического собора, где собралась большая процессия государственных сановников, военачальников и церковных иерархов, одетых в подобающие их высокому рангу богатые одежды и доспехи. И облаченный в пурпурную, отороченную мехом горностая мантию Давид, и его окружение напоминают современников художника. Сама же картина явно навеяна воспоминаниями о состоявшейся 27 мая 1498 в Реймсе коронации Людовика XII. Единственным намеком на то, что перед зрителем событие ветхозаветной истории, является восточный тюрбан на голове одного из присутствующих вельмож (его, тем не менее, вполне можно принять и за прибывшего на церемонию турецкого посла). Традиция соотносить правящего государя с праведными царями Израиля, особенно с Давидом, предком Христа по материнской линии, способствующая прославлению и сакрализации власти, была распространена в Средние века во всех христианских странах, но особенно она характерна для Франции, правители которой со времен Хлодвига считали себя защитниками истинной веры.

Святой Петр. Франция. Около 1500. Витраж, белое стекло, серебряное травление, гризайль. Диаметр — 21

Среди наиболее значимых нововведений витражного искусства конца XV века были медальоны, выполненные в технике серебряного травления. Редко превышающие тридцать сантиметров в диаметре, эти работы впервые появились в Англии, но быстро стали непременной частью стекольного производства во Фландрии, Франции и Германии. Проникавшие в страны Северной Европы гравюры итальянских мастеров вдохновляли художников-витражистов создавать произведения, в которых правильность пропорций и моделировки форм соединялась с элегантной декоративностью силуэтов. К таким работам относятся медальоны с изображением святых из собрания музея Клюни.

Простые однофигурные композиции похожи на эскизы в альбомах современных художников. Это своеобразные рисунки по стеклу, выполненные в два тона — желто-золотой и светло-серый. От старинного витража они унаследовали рафинированное изящество линий, а от новой ренессансной манеры письма — классическую ясность форм. Несмотря на небольшой размер круглой картины, фигура облаченного в просторные ризы апостола Петра с раскрытой книгой и огромным ключом от райских врат выглядит величественно и внушительно.

Святой Себастьян. Франция. Около 1500. Витраж, белое стекло, серебряное травление, гризайль. Диаметр — 20

В XV–XVI веках богатые ремесленные корпорации городов Северной Европы заказывали изображения своих святых покровителей для приношения их в соборы и церкви. Доступность и эффектность медальонов серебряного травления сделали этот вид искусства очень востребованным в произведениях подобного рода. Композиция, представляющая святого Себастьяна, вероятно, была пожертвована собору нормандского города Сен-Ло братством лучников, считавших этого святого своим небесным патроном.

Точно следуя жизнеописанию, художник изображает привязанного к дереву христианского мученика, обнаженное тело которого уже пронзили две стрелы, выпущенные солдатами его отряда. Недавно бывшие в подчинении у святого Себастьяна воины, превратившиеся теперь в палачей своего капитана, вооружены огромными луками и одеты по моде конца XV века. Объятые беспокойством и одержимые ненавистью стрелки в отличие от невозмутимого мученика пребывают в движении, их жесты резки и порывисты.

Куропатки. Нормандия 1500. Витраж, цветное стекло. 28x79

Фрагмент витражного окна с изображением четырех куропаток, настоящий шедевр анималистического искусства поздней готики, происходит из Нормандии, о его принадлежности к какому-либо циклу нет никаких сведений. Неизвестно даже, что украшало это горизонтальное панно — церковь или светский интерьер. Замечательная по колориту, линейному ритму и реалистической верности рисунка натурная зарисовка могла быть частью композиции «Времена года» или светской охотничьей сцены. Но все же большинство исследователей склоняются к тому, что витраж в начале XVI века украшал какое-то культовое здание: дворцовую часовню или храм и, соответственно, имел назидательное толкование в духе средневековых бестиариев. Куропатки, довольно часто упоминаемые христианскими авторами, из-за приписываемой им привычки красть яйца из чужих гнезд считались символом обмана и воровства, а в более общем смысле — всякой лжи и дьявола. Подобное негативного толкование содержится в творениях Блаженного Иеронима: «Куропатка садится на яйца, которых не несла; таков приобретающий богатство неправдою: он оставит его на половине дней своих, и глупцом останется при конце своем». По словам святого Амвросия Медиоланского, «куропатка, от римлян получившая свое имя „perdendo“, а в просторечии именуемая „kore“ (кричать, вопить), есть Сатана, искушающий толпы своим гласом» (Керл-46).