Книга Мои дорогие девочки - Эмма Берсталл

– Мистер Ральф Брук хочет поговорить с вами, но отказывается сообщать причину звонка.

У Мэдди заколотилось сердце. Ральф? Сын Лео? У нее сейчас нет сил, чтобы препираться с ним. И все же она чувствовала, что хочет услышать его голос. Глубоко вздохнув, Мэдди поправила белую блузку и выпрямила спину. Ее руки дрожали. Это так на нее не похоже! Она всегда была уверенной и хладнокровной. И все знали об этом.

Интересно, не Виктория ли стоит за этим звонком? Если да, то она, видимо, в полном отчаянии, раз решилась привлечь сына к грязным разборкам. В конце концов, она повесит трубку, почувствуя какой-нибудь подвох. Она не обязана выслушивать оскорбления от подростка!

Откашлявшись, Мэдди собралась с духом и произнесла:

– Соединяйте!

– Я понимаю, что мой звонок может показаться странным, но я хотел поговорить с тобой.

Она не услышала злости в его голосе, наоборот, он нервничал и сбивался. Мэдди почувствовала облегчение и немного расслабилась.

– О чем ты хочешь поговорить? – Ее голос дрогнул и прозвучал неожиданно высоко. Соберись, девочка, ты все можешь!

– Ты и мой отец, и твоя дочь…

– Что моя дочь? – Она могла позволить посторонним обсуждать ее, но не Фиби!

Ральф замолчал и зашмыгал носом. У Мэдди сжалось сердце – она не могла справиться со своим собственным горем, что уж говорить о чужом!

– Все, что произошло, так странно… – произнес он. – Я хочу сказать, отца больше нет. А вот ты… И у меня есть единокровная сестра, а я даже не знаком с ней.

Мэдди не знала, что ответить, ведь парень остался без отца и наверняка чувствует себя ужасно, и все же она не могла избавиться от подозрений. Не хотелось попасть в ловушку, расставленную Викторией.

– А мать в курсе, что ты мне звонишь?

– Нет.

– Хорошо. – Она медленно втянула воздух и выдохнула. – Следующий вопрос. Откуда у тебя номер моего телефона?

– Я слышал, как мама рассказывала подруге, где ты работаешь. Она не подозревала, что я рядом. А номер я потом выяснил.

Правдоподобная версия, но Мэдди продолжала сомневаться. А если Виктория стоит у него за спиной и расставляет свои сети?

– Я не понимаю, зачем тебе наш разговор. Он расстроит тебя еще больше.

Мэдди не чувствовала злости по отношению к Ральфу. Лео всегда с любовью рассказывал о сыне. Она была с Лео так долго, целых восемь лет, что ей казалось, будто знает этого мальчика лично. Когда-то она даже мечтала о том, что Лео представит ее Ральфу и Саломее и они станут общаться все вместе как одна семья.

– Пожалуйста, – произнес он.

Мэдди хотела сказать «да» этому молодому человеку с генами Лео, который так сильно напоминал ей его и являлся единокровным братом Фиби. Но ей было страшно. Хотя, если подумать, что плохого может ей сделать этот парень? Сколько ему лет? Семнадцать?

– Мне неудобно говорить по телефону, – сказала она, неожиданно приняв решение. – Встретимся завтра. Приходи ко мне в офис и попроси, чтобы меня позвали. В час дня.

Мэдди повесила трубку и снова выглянула в окно: вывеска над баром через дорогу светилась яркими, разноцветными огнями. Странное продолжение истории, все в ней кажется необычным.

Мэдди поднялась, надела жакет, висевший на спинке стула, и сняла пальто с крючка у двери. Оставаться не имело смысла – она уже не сможет ничего сегодня сделать. Скажет коллегам, что плохо себя чувствует, – это соответствовало действительности. Блейк все поймет, он ведь сам убеждал ее оставаться дома столько, сколько нужно. Они знакомы много лет – Мэдди работала на него с тех пор, как он основал свою компанию «Агентство организации мероприятий Блейка Смита». Они были и друзьями, и коллегами. И она доверяла ему как себе самой.

У Мэдди был симпатичный четырехэтажный дом в викторианском стиле в районе Брук-Грин. Летом у свежевыкрашенной темно-серой входной двери цвели розы, а окно украшал большой ящик с цветами. От станции метро «Хаммерсмит» до дома было всего десять минут пешком, а до «Кенгсинтон-Хай-стрит» по расписанию ходили автобусы.

Она жила в этом доме уже три года. Он обошелся недешево, зато здесь отлично размещались она, Фиби и няня Джесс. Мэдди очень любила его. Дом был вытянут в высоту, площадь комнат была небольшой, и полтора года назад она перестроила чердак. Также ремонту подвергся цокольный этаж. Она заменила окно на переднем фасаде на большее, а со стороны сада поставила французские окна, и в помещении сразу стало больше света. Фиби использовала его как игровую комнату, и там же они смотрели телевизор. Мэдди пришлось взять в банке крупную сумму, чтобы оплатить переделку, но в тот момент дела на работе шли отлично, и она не сомневалась, что сумеет вернуть кредит. Жаль, что сейчас все изменилось.

Мэдди сбросила туфли на высоких каблуках и поднялась к себе, чтобы сразу переодеться. Фиби и Джесс должны уже скоро вернуться. Спальня Мэдди в передней части дома была ее убежищем, местом, где она отдыхала и расслаблялась: светло-кремовые стены, белый потолок, много дерева. На полу лежал пушистый белый ковер, а два больших панорамных окна выходили на узкую улицу. Но самой главной ценностью спальни являлась кровать – самая большая, что ей удалось найти, и самая удобная на всем белом свете. Они с Лео очень любили ее. Присев на краешек кровати, Мэдди загрустила – сможет ли она снова стать счастливой?

Как радовалась Фиби, когда, проснувшись утром в субботу или в воскресенье, прибегала в спальню и видела там отца! Взвизгнув от счастья, девочка запрыгивала на кровать и обнимала его. Часто он, четко выговаривая слова, читал книги, которые покупал специально для нее. Он умер, так и не дочитав дочке «Маленький домик» Лоры Инглз Уайлдер.

Обычно утром в выходные они никуда не торопились и вставали не раньше одиннадцати, а иногда даже позднее. Потом шли в маленькую кофейню за углом, где готовили самые вкусные круассаны, горячий шоколад и капучино. Фиби рассказывала Лео о том, как у нее дела в школе, а Лео – о разных мелочах. Гобоист его оркестра влюбился в первую скрипку и постоянно бросает на нее томные взгляды, а певица, исполняющая партию Виолетты, чуть не упала со сцены во время репетиции. Фиби обожала эти истории: она громко хохотала, дергала отца за рукав и просила: «Папа, расскажи еще!»

Мэдди потянулась за подушкой, лежавшей у изголовья кровати, и крепко прижала ее к груди. Все здесь напоминало о Лео, каждая вещь, куда ни взгляни, была с ним связана. Даже подушки, чехлы для которых они привезли из Таиланда, где остановились отдохнуть, что случалось крайне редко, на пути из Австралии.

Лео работал в Сиднейском оперном театре, и Мэдди приехала навестить его. Это было еще до рождения Фиби, и она помнила, как часами гуляла по центру города в одиночестве, пока он репетировал. Но в итоге у Лео образовалось четыре полных выходных дня, и они отправились во влажные тропические леса Квинсленда, а потом погружались с аквалангом на Большом Барьерном рифе. Это был их первый опыт, и именно Лео настоял на том, чтобы попробовать. Он любил испытывать пределы физических возможностей, находился в хорошей форме для мужчины своего возраста.