Книга Новичкам везет - Эрика Бауэрмайстер

Когда Дарии было всего пять лет, Мэрион переехала в Сиэтл, и вместе с ней исчезли и чудесные истории, и волшебные очки. Читать дорожные знаки жизни Дария так и не научилась. Пусть уж лучше весь мир крутится вокруг нее, чем наоборот.

Задача нетрудная, на девочку всегда обращали внимание. Помогала пышная грива, а еще страсть возиться в грязи, задиристый нрав – гроза песочницы – и невероятно странные вкусы во всем, что касается еды. Странные вкусы со временем стали еще странней. В шесть лет она решила есть каждую неделю еду другого цвета – по порядку цветов радуги (легче всего давался желтый, если, конечно, считать желтыми пироги и пышки). В двенадцать она стала вегетарианкой, в пятнадцать, когда младшая сестра округлилась не хуже старшей, настал черед зеленых протеиновых коктейлей и невероятных пищевых самоограничений.

То, что в начальной и средней школе почиталось за странность, в дальнейшем, когда пошли свидания, весьма помогало. Мужчинам всегда нравятся невесомые и разноцветные колибри, быстрые и юркие – не поймать, сколько ни старайся. А привычка копаться в грязи обернулась профессией – возней с глиной.

Впервые Дария увидела глину, когда ей было десять. Мать отправила ее в лагерь, где учили всяким художественным поделкам. Тот факт, что мама, всегда громогласно выражавшая недовольство тем, что дочь копается в грязи – добровольно тратит деньги, и немалые, когда эту грязь называют глиной, – страшно веселил Дарию. Однако она мудро промолчала и даже выразила тщательно рассчитанное минутное недовольство – на всякий случай, чтобы мать не передумала.

В ту секунду, когда ее руки коснулись глины, она инстинктивно вцепилась в протянутый учителем глиняный колобок. Похоже на грязь, только слушается, мнется и нагревается в руках, а намочишь – становится гладкой. Первый день прошел в ритмичных движениях – разомни шарик в плоский круг, потом покатай в ладонях, опять получится круглый шарик, круглее не придумаешь. Шелковистая поверхность льнет к рукам, успокоительная тяжесть заполняет ладони. Она в полудреме, особо не вслушиваясь, впитывала рассказ учителя о происхождении глины, воображала, как маленькие обломки огромных камней смываются в ручей, разглаживаются водой, разминаются, смешиваются. Откуда же взялась моя глина, какая река несла ее по течению, почему она остановилась, зачем успокоилась? Учитель сказал, что это обыкновенная глина, но Дарию не проведешь. Каждая частичка глиняного колобка откуда-то пришла, куда-то стремилась, чем-то была раньше. Разве это обыкновенно?

Даже теперь каждый раз, когда приходилось размачивать высохшие ошметки прошлых работ, превращать их обратно в мокрую глину, Дарию восхищало всепрощение материала, с которым она работала. До обжига все можно отыграть назад, если выходит не совсем то. Можно замазать любую трещинку. Ваза хранит в себе память всех перемен – а видишь только результат.

Дария только-только отрезала последний на сегодня кусок глины, как зазвонил телефон.

Сполоснув и вытерев руки, она взялась за мобильник. Ага, Сара. Дария и Сара познакомились пару лет назад, когда Сариным близнецам был всего месяц от роду. Мэрион организовала группку добровольных нянек, чтобы дать Саре хоть немного продыху: поможем подруге освободить хотя бы одну руку. Дарию младенцы не слишком интересовали, ее жизненный опыт подсказывал, что дети в основном ползают по полу и пытаются жевать глину, но Мэрион ее уговорила. Нужны были пятеро, на каждый будний день. Дария и Сара отличались, как небо и земля – Сара совершенно домашняя, вся в муже и трех детях – но Дарии она ужасно понравилась. В ней было невероятное природное дружелюбие, а уж какие костюмы она делала детям на Хеллоуин! Из Сары получился бы дивный художник, отвлекись она на минутку от бесконечных бутербродов с арахисовым маслом.

– Дария, – давненько она не слышала у Сары такого радостного голоса, – я хочу тебя кое с кем познакомить. Можешь сегодня прийти к ужину?

У Сары на кухне царит хаос – птичий двор, да и только. Близнецы – Макс и Хилари – сидят в высоких стульчиках, вокруг мешанина книжек-картинок, винограда и печенья. Семилетний Тайлер тут как тут, елозит по полу грязными после футбола кроссовками. Сара вертится как белка в колесе: за детьми нужен глаз да глаз, ужин тоже сам собой не приготовится. Дария стоит у кухонного стола, обрывает листья кочанного салата.

– Ну, и кто же придет? – допытывается она.

Сара вытащила ломтики курицы из микроволновки, разложила по тарелкам. Близнецы завопили от нетерпения.

– Помнишь, я тебе рассказывала про брата, – голос подруги просто звенит от счастья. – Он все больше в разъездах, но на этот раз обещал, что останется подольше.

Дария не раз слышала о неуловимом Генри, Сарином брате-близнеце. После колледжа он уехал из дома с одним рюкзачком и редко-редко возвращался повидаться с семьей, только перед поездкой в новую страну – с неизвестным языком и незнакомой едой. Помнится, он был в Перу, а может, еще где. Открытки шли месяцами, а электронной почтой Генри не заморачивался. Сариных близнецов он видел в первый раз – вот как долго его не было.

– Ну, и как ему твои поросятки?

– Они его, конечно, обожают. Он им позволил залезть в рюкзак. А там было полно подарков. Теперь мне их не убедить, что в чемоданы не залезают. Правда, мне не скоро понадобятся чемоданы, – уныло добавила Сара, постукивая ножом по крышке банки с яблочным соусом, чтобы она наконец открылась. Послышались шаги, шелест гравия на дорожке.

– Ну что, детки, пора ужинать. – Она отодвинула книжки-картинки. – Дядя Генри пришел, молочка принес.

Дария глянула на дверь. Какой он будет, этот Генри – ей он представлялся мальчишкой, выпускником колледжа, – Сара столько всего рассказывала об их юности. Нет, перед ней стоял взрослый мужчина лет тридцати пяти, худой, загорелый. Глаза спокойные, глубокие, как омуты. Генри, как и сестру, не смущал кухонный хаос, только в его свободных движениях не было ни намека на Сарину усталость. Он потрепал две маленькие макушки и протянул сестре пакет молока. Джинсы потертые, майка совсем старая.

– Ням-ням, курочка, – это Максу и Хилари.

– Я – Генри. – Он повернулся к Дарии и протянул руку.

– Дария.

От него пахло полуденным пшеничным полем и вином.

– Чем помочь? – это сестре.

– Помоги Дарии с салатом, а когда Дэн вернется, будем ужинать.

Дария подвинулась, освобождая Генри место у кухонного стола. Он пристроился рядом с ней, взял нож и умелыми, четкими движениями начал резать морковку. Дария изумленно глядела на ровные, тоненькие кружочки.

– Да вы профессионал!

– Приходится готовить, когда нужда заставит. Но вообще-то я пекарь.

– Пекарь? Неужели? Хлеб печете?

Дария глянула на Сару, та хмыкнула и отвела глаза.

– Угу. – Генри взял редиску и маленький ножик. Пара точных движений, и редиска превратилась в розу. Он вручил ее Хилари, а Макс заорал, требуя такую же.

– Балда, – нежно сказала сестра. – Повар, конюх и плотник. – Дария, он мне мешает, забери его отсюда и покажи свою работу. Дария делает потрясающую керамику, Генри, она вообще-то знаменитость. В гостиной есть ее ваза.