Книга Самозванка - Бренда Джойс

Блэйк едва не сорвался и не сказал комплимент по поводу того, что ее глаза в точности соответствуют цвету неба в ясный день.

— Почему же? Почему вы ненавидите дождь? — Ему почему-то был очень важен ее ответ.

Леди Гудвин долго медлила с ответом. Наконец она сказала странную фразу:

— Не люблю, когда мне холодно, мокро и хочется есть.

Блэйк онемел и замер на некоторое время. Он не сразу понял, что сказала молодая женщина, поскольку только что перед ним была приподнята завеса в мир, о существовании которого он только догадывался, но ни разу не соприкасался с ним.

Виолетта отвернулась и стала внимательно смотреть на заросли вереска.

— Глупости я говорю, — протянула она.

Блэйк так не думал. Напротив, он думал, что она отчаянно честна перед ним. Ее честность даже вывела его из душевного равновесия.

— Я покажу вам наши сады. Вы будете вся в цветах. И мы отправимся туда вовсе не тогда, когда будет дождливо и мокро, — неожиданно для себя произнес он.

Она повернулась к нему. Она улыбалась, и ее счастливая улыбка сияла в пол-лица.

Смотрела ли хоть одна женщина на него с таким восторженным выражением лица? А ведь он всего-навсего приглашал ее в сад полюбоваться на цветы, а не дарил ей кольцо с бриллиантом размером в десять карат.

— Возможно, завтра сэр Томас будет чувствовать себя лучше. Если так, приезжайте к нам на обед. По-соседски. Часов в семь. Пожалуйста, приезжайте.

Ее большие глаза стали еще больше.

— О Боже… Спасибо. Мы приедем. Можете на это рассчитывать. — Виолетта широко улыбнулась. — Подумать только, обед в Хардинг-Холле, — прошептала она самой себе без всякой доли страха.

Блэйк улыбнулся. Он и не предполагал, до какой степени она наивна. Наивна настолько, что не поняла, что он флиртует. Но именно из-за этой женщины он приехал сегодня в поместье Гудвина. Он, с одной стороны, был расстроен, с другой — испытывал облегчение.

Десять лет назад он совершил непоправимую ошибку, вручив свое сердце женщине, и он никогда не повторит подобной глупости. Но у него появилось упрямое чувство, что Виолетта Гудвин произвела на него впечатление столь сильное, что он не может сравнить ее ни с одной женщиной, встреченной им за последние десять лет. Даже Габриэлла не могла сравниться с леди Гудвин. Тем не менее Блэйк решил, что он не упустит возможности пофлиртовать с Виолеттой, но попадать под власть новой знакомой не станет.

Глава 3

Виолетта вбежала в дом, поднимая юбки так высоко, что были видны колени. Но едва она сделала несколько шагов по ступенькам лестницы, как из кухни показался Ральф. Он подскочил к ней, схватил ее за запястье и сжал в объятиях.

Виолетта повернула к нему улыбающееся лицо.

— Ты слышал? — воскликнула она. — Не могу поверить! Он пригласил меня и сэра Томаса на обед! Не могу поверить!

Ральф разжал руки и гордо скрестил их на груди.

— Думаю, что все идет как должно идти.

— Обед в Хардинг-Холле! С графом и графиней! — не унималась Виолетта. — О Боже! Не могу поверить! Должно быть, я брежу! Ральф, он обещал показать мне свои сады! Наверное, у него в поместье сотни садов! По-моему, это то же самое, что умереть и попасть в рай.

— Он собирается показать тебе нечто большее, чем сады, — мудро заметил Ральф.

— Пусти, мне нужно подняться наверх и сообщить сэру Томасу эту потрясающую новость.

Виолетта стремглав — через две ступени — бросилась по лестнице вверх и побежала в спальню супруга. В эту комнату она входила только тогда, когда сэр Томас недомогал и она ухаживала за ним. Сэр Томас в свою очередь никогда не открывал двери ее спальни. Ни разу. Возбужденная, Виолетта даже не подумала о том, что приличие требует постучать, прежде чем войти. Влетев в комнату, она замерла. У нее заныло сердце.

Сэр Томас лежал на кровати навзничь, не шевелясь. Глаза его были закрыты, лицо покрыла смертельная бледность, дышал он тяжело и отрывисто. Почти забыв о приглашении на обед, Виолетта подошла к супругу и взяла его податливую руку в свою. Не надо было быть доктором, чтобы определить, что старику становилось все хуже.

— Сэр Томас? Вам лучше?

Старик открыл глаза и слегка улыбнулся.

— Ах, Виолетта, когда я вижу тебя, мне становится лучше, потому что ты для меня словно солнышко, выглядывающее из-за темных туч.

Виолетта улыбнулась человеку, который за полгода стал небезразличен ей.

— Ты моя дорогая, — шелестя пергаментными губами, продолжал сэр Томас. — Я понял это сразу, когда увидел тебя.

Виолетта зарделась от удовольствия, подошла к окну и распахнула его.

— Здесь такой чудный воздух! Он, несомненно, оживит ваше тело, если не душу. — Виолетта широко улыбнулась. — Сейчас я отправлюсь в город за доктором Крумбом.

— Не надо, — отозвался сэр Томас. Голос у него был слабым, он неотрывно смотрел на свою молодую супругу водянистыми голубыми глазами. — Мне так одиноко, когда ты, дорогая, меня покидаешь.

— Вам нехорошо? — присев на кровать, спросила Виолетта.

— Виолетта, я старый человек и не очень бодрый.

— Вы вовсе не стары!

Сэр Томас улыбнулся, но внезапно начал хватать губами воздух.

— Снова боль? — заволновалась девушка.

— Это пройдет. Боль всегда проходит быстрее, когда ты со мной, Виолетта. За последние несколько месяцев я стал чувствовать себя гораздо лучше.

Виолетта направилась к двери.

— Ральф! — закричала она. — Ральф! Поезжай в город и привези побыстрее доктора!

Виолетта повернулась лицом к старику и прислонилась к косяку.

— Ну вот, доктор Крумб скоро будет здесь. А знаете… к нам приезжал лорд Блэйк. Он пригласил нас на обед сегодня вечером.

— Как это мило со стороны лорда Блэйка.

— Да, мило, — подтвердила Виолетта, — но можете не беспокоиться, мы никуда не поедем.

Она была готова вот-вот разрыдаться. Девушка хорошо понимала, что вряд ли еще раз получит приглашение пообедать вместе с графом и графиней.

— Поезжай без меня, Виолетта. Поезжай и веселись.

— Да вы с ума сошли, — невежливо ответила девушка.

— Нет, дорогая, я действительно хочу, чтобы ты поехала. Я хочу, чтобы ты в полной мере насладилась праздником, в котором никогда прежде не принимала участие. Ты больше всех заслуживаешь такого праздника, особенно за то, что нянчишься с таким старым моржом, как я. А обо мне не беспокойся, я буду спать.

— Но… — Желание поехать боролось в Виолетте с врожденным чувством ответственности и искренним беспокойством за здоровье супруга.