Книга Повседневная жизнь дворянства пушкинской поры. Этикет - Елена Лаврентьева

При этом сам великий князь Константин Павлович позволял себе принимать подданных в «белом холстинном халате». «Оттенки его благосклонности или гнева к тому или другому лицу выражались прежде всего в той одежде, в которой он выходил к явившимся или вытребованным к нему лицам. Если цесаревич был в своем обычном белом холстинном халате, то не было никакого сомнения в его отменной благосклонности к тем, кого он принимал в таком наряде. Если он был в сюртуке без эполет, то это, относительно его расположения, означало ни то ни се; при эполетах на плечах цесаревича — дело становилось плохо; но когда он выходил в мундире, а тем более в парадной форме, то в первом случае надобно было ожидать бурю, а в последнем — страшного урагана».

Не случайно 23-летний Пушкин дает в письме младшему брату Льву следующее наставление: «Будь холоден со всеми, фамильярность всегда вредит; особенно же остерегайся допускать ее в обращении с начальниками, как бы они ни были любезны с тобой».

Как сказано в книге «Благовоспитанный, или Правила учтивости», фрагменты из которой печатались в «Сыне Отечества», начальнику следует оказывать «все знаки уважения», не выходя из «известных границ». «Крайности, в кои народы впадают с сей стороны, суть:

1-е Дух унижения;

2-е Презрение или дерзость».

По словам В. И. Танеева, его отец был «чрезвычайно любезен» с начальством и почтителен «с теми, кого он считал выше себя. Но при всей этой почтительности он держал себя так, что никогда не нарушал своего достоинства».

В воспоминаниях В. Е. Якушкина о М. И. Муравьеве-Апостоле приводится характерный эпизод: «…Матвей Иванович служил адъютантом у князя Репнина. Кстати будет передать случай, который припомнился мне из рассказов Матвея Ивановича и который характерен и для начальника, и для подчиненного, вообще для своего времени. Вскоре по назначении Матвея Ивановича адъютантом кн. Репнин как-то обратился к нему с распоряжением подавать лошадей; Матвей Иванович позвонил и сказал вошедшему слуге, что князь хочет ему что-то приказать; Репнин повторил слуге свое приказание. Несмотря на это маленькое столкновение, кн. Репнин всегда оставался очень расположенным к Муравьеву, хотя, конечно, никогда уже не давал ему лакейских поручений».

Злопамятный Николай I не прощал подобных «столкновений». «Василий Сергеевич Норов, брат Норова (Абрама), бывшего впоследствии министром просвещения, был известен как храбрейший офицер. У него была неприятная история с великим князем Николаем Павловичем, когда он был еще в полку, а великий князь командовал бригадою. Раз великий князь, разгорячась, забылся до того, что взял Норова за пуговицу. Норов оттолкнул руку, сказав: "Не трогайте, Ваше высочество, я очень щекотлив". Поэтому, когда Норова после 14 декабря арестовали и привезли во дворец, то Николай Павлович до того разгорячился, что сказал: "Я знал наперед, что ты разбойник тут будешь", — и начал осыпать его бранью. Норов сложил руки и слушал хладнокровно».

В эпоху царствования Александра I, по словам Ф. Булгарина, «наступил перелом в нравах административных и частных, и мало-помалу начала исчезать грубость, неприступность и самоуправство».

Начальники были вынуждены говорить своим подчиненным вместо привычного «ты» — «вы».

Примечателен рассказ А. И. Дельвига, двоюродного брата известного поэта Антона Дельвига: «В III отделении бывший шеф жандармов граф Бенкендорф дал строгий выговор Дельвигу за означенные заметки и предупреждал, что он вперед за все, что ему не понравится в "Литературной газете"[13] в цензурном отношении, будет строго взыскивать… В ноябре Бенкендорф снова потребовал к себе Дельвига, который введен был к нему в кабинет в присутствии жандармов. Бенкендорф самым грубым образом обратился к Дельвигу с вопросом: "Что ты опять печатаешь недозволенное?" Выражение ты вместо общеупотребительного вы не могло с самого начала этой сцены не подействовать весьма неприятно на Дельвига».

Тем не менее обращение на «ты» к подчиненному было широко распространено, несмотря на «перелом в нравах административных»: «…в то время всякий чиновный старик всем без исключения молодым людям говорил ты; главнокомандующий обращался на ты к заслуженным генералам; даже департаментский экзекутор говорил ты молодому чиновнику университетского образования, так как он был выше его несколькими чинами; да и четверть века позднее многоопытный Чичиков действительно никак не мог понять, отчего Тентетников обиделся на генеральское ты».

В отличие от Александра I Николай I обращался к своим подданным на «ты». «Говоря всем, не только приближенным, но и вообще известным ему "ты", император Николай на бумаге никогда не называл никого иначе, как "вы"».

«Все императоры, до Александра II включительно, обращались всегда ко всем своим подданным, без различия возраста и положения, на "ты". Александр II переходил на "вы" только тогда, когда начинал сердиться. Из великих же князей последними, говорившими "ты", были сыновья Николая I, сыновья же Александра II обращались уже на "вы". Император Александр III не изменил этому и по вступлении своем на престол.

«Эта манера говорить "ты" всем старым и молодым, обычная как для государя, так и для великих князей при дворе Александра II и раньше, окончательно вывелась уже при Александре III, который ко всем обращался на "вы".

Старую привычку сохранили лишь великие князья старшего поколения, братья Александра II, да и это лишь по отношению к тем, кого они знавали в молодости».

Вежливые начальники, говоря «ты» подчиненному, все же старались «смягчить» обращение, добавляя к местоимению какие-нибудь ласковые слова. Подобных примеров в мемуарной литературе можно отыскать немало.

«В том же году марта 11-го назначен был командиром нашего полка генерал-майор Николай Фадеевич Воропанов, впоследствии генерал-адъютант… Офицерам почти всем говорил "ты", прибавляя: "любезный-с"».

«Андрей Николаевич (Соковнин. — Е.Л.) был членом Московского Человеколюбивого Общества и впоследствии был избран в вице-президенты этого общества. Имел на шее Владимира и в петлице Анну, держал себя с достоинством, как подобает истинному президенту. С чиновниками обращался гордо, говорил им: "ты, братец, сударь" — и все это так величественно».

«Никитин сохранил привычку русского восемнадцатого века говорить ты всем своим подчиненным без исключения и никогда не позволял им садиться перед собой (исключая, разумеется, времени обедов и ужинов)…

Василий Андреевич выносил все причуды Никитина; в семь часов утра являлся к нему в кабинет в мундире и, стоя на ногах часа по два и по три, выслушивал постоянно слова: "Ты, братец"».

Как пишет А. Дюма в «Путевых впечатлениях», слово «голубчик» — «распространенное русское обращение, которое обычно употребляется высшим лицом по отношению к нижестоящему». «Это действительно особенно ласковое слово любят очень многие русские люди…».

Подчиненные обращались к своим начальникам в соответствии с установленными формами обращения к особам разных чинов. Введенная в конце царствования Петра I «табель о рангах» устанавливала 14 ступеней, или классов чинов как в военной, так и в гражданской службе. К лицам I и II классов обращались «ваше превосходительство», к особам III и IV классов — «превосходительство». «Вашим высокородием» именовались представители V класса. Обращение «ваше высокоблагородие» относилось к особам VI — VIII классов. К лицам IX — XIV классов обращались «ваше благородие». Правда, последнее обращение было применимо в быту к любому дворянину независимо от его чина. Известен рассказ современника о том, как Ф. М. Достоевский, будучи ординарцем, представлялся великому князю Михаилу Павловичу: «…он оробел и вместо следующей фразы: "К вашему императорскому высочеству" громко сказал: "К вашему превосходительству". Этого было довольно, чтобы за это досталось и начальству, и самому ординарцу». В. С. Межевич, редактор «Ведомостей Санкт-Петербургского градоначальника и столичной городской полиции», был посажен под арест на две недели за то, что он «в официальном известии напечатал вместо "его высочество великий князь Михаил Павлович" просто "князь Михаил Павлович"».