Книга История свадеб - Олег Ивик

Впрочем, свои поучения Исхомах заканчивает на весьма оптимистической ноте:

Но всего приятнее тебе будет, если ты окажешься деловитее меня, сделаешь меня своим слугой, и тебе нечего будет бояться, что с годами тебе будет в доме меньше почета, если, напротив, ты будешь уверена, что старея, чем лучшим товарищем для меня и лучшим стражем дома для детей ты будешь, тем большим и почетом будешь пользоваться в доме. Ведь ценность человека для практической жизни увеличивается не от красоты, а от его внутренних достоинств.

Молодая жена послушно вняла поучениям мужа. Более того, она даже согласилась с его точкой зрения о том, что женщине не должно пользоваться косметикой… Свои рассуждения гордый Исхомах заканчивает словами: «И теперь моя жена одевается и держит себя так, как я учил ее и как сейчас тебе рассказываю».

* * *

Но было в Греции государство, чьи законы и традиции, относящиеся к браку, принципиально отличались от законов и традиций всех других государств. Это – Спарта.

Полумифический спартанский законодатель Ликург, предположительно живший в девятом или восьмом веке до нашей эры, очень большое внимание уделял браку: Спарте нужны были воины и их должно было рожать и воспитывать. Спартанцам предписывалось в обязательном порядке жениться, а к холостякам применялись меры общественного порицания. Они не имели права участвовать в гимнопедиях – главном спартанском празднике, на который в обычно недоступную Спарту приглашалось множество гостей со всей Ойкумены. А зимой холостяки должны были голыми обходить городской рынок и петь сочиненную на их счет песню о том, что они несут этот позор за неповиновение законам. Молодежь не оказывала холостякам почестей, которые положено было оказывать старшим. Плутарх вспоминает, что однажды юноша отказался уступить место прославленному полководцу Деркеллиду. Он объяснил свой поступок так: «Ты не родил сына, который бы в свое время уступил место мне».

Женщины у спартанцев пользовались уважением и свободой (насколько слово «свобода» вообще применимо к тому «военному коммунизму», в котором жили спартанцы). Мужчины большую часть времени проводили в военных лагерях и походах, поэтому их жены оставались полновластными хозяйками в доме. Плутарх пишет, что одна женщина, вероятно иностранка, сказала жене спартанского царя Леонида: «Одни вы, спартанки, делаете, что хотите, со своими мужьями». – «Но ведь одни мы и рожаем мужей», – ответила царица.

Спартанские девушки по традиции, введенной Ликургом, должны были заниматься спортом: бегать, бороться, метать диск и копье, – чтобы их будущие дети родились крепкими и здоровыми. Их приучали не стыдиться наготы, и во время праздников они обнаженными участвовали в плясках и торжественных процессиях. Девушкам предлагалось в песнях прославлять наиболее достойных юношей и высмеивать других, и это возбуждало честолюбие в молодых людях.

Брачный договор спартанцы не подписывали, потому что почти не имели ни денег, ни личного имущества, ни тем более золота и предметов роскоши. Свадебного пира тоже не было, потому что пиры, развлечения и кулинарные изыски не поощрялись. Обычно спартанец похищал невесту с согласия ее родителей. Но уводил он ее сначала не к себе домой, а к какой-нибудь пожилой родственнице, и некоторое время молодые жили раздельно. Муж лишь изредка мог посещать молодую жену, и только значительно позднее брак признавался родителями и супруги могли поселиться вместе. Плутарх так описывал эту традицию:

Невест брали уводом, но не слишком юных, не достигших брачного возраста, а цветущих и созревших. Похищенную принимала так называемая подружка, коротко стригла ей волосы и, нарядив в мужской плащ, обув сандалии, укладывала одну в темной комнате на подстилке из листьев. Жених, не пьяный, не размякший, но трезвый и как всегда пообедавший за общим столом, входил, распускал ей пояс и, взявши на руки, переносил на ложе. Пробыв с нею недолгое время, он скромно удалялся, чтобы, по обыкновению, лечь спать вместе с прочими юношами. И впредь он поступал не иначе, проводя день и отдыхая среди сверстников, а к молодой жене наведываясь тайно, с опаскою, как бы кто-нибудь в доме его не увидел. Со своей стороны и женщина прилагала усилия к тому, чтобы они могли сходиться, улучив минуту, никем не замеченные. Так тянулось довольно долго: у иных уже дети рождались, а муж все еще не видел жены при дневном свете. Такая связь была не только упражнением в воздержности и здравомыслии – тело благодаря ей всегда испытывало готовность к соитию, страсть оставалась новой и свежей, не пресыщенной и не ослабленной беспрепятственными встречами; молодые люди всякий раз оставляли друг в друге какую-то искру вожделения.

Спартанцы придавали большое значение подбору супружеских пар. И даже цари не были избавлены от вмешательства в свою личную жизнь. Так, в середине пятого века до нашей эры спартанский царь Архидам II был присужден к большому штрафу за то, что «взял себе жену слишком маленького роста». По словам Плутарха, спартанцы боялись, «что она будет рождать не царей, а царьков».

Поскольку целью брака Ликург считал рождение здоровых детей, то ревность он не поощрял. «Те самые люди, – рассуждал он, – что стараются случить сук и кобылиц с лучшими припускными самцами… жен своих караулят и держат под замком, требуя, чтобы те рожали только от них самих, хотя бы сами они были безмозглы, ветхи годами, недужны!» Поэтому, если спартанцу «приходилась по сердцу чужая жена, плодовитая и целомудренная», он мог одолжить ее у мужа для того, чтобы она родила ему здорового ребенка. И наоборот, если муж молодой жены встречал достойного и здорового юношу, он мог попросить его войти к его жене, а родившегося ребенка признавал своим.

Спартанцы были уверены, что в результате столь мудрых государственных установлений прелюбодеяний в их государстве быть не может. Плутарх описывает ответ спартанца Герада, жившего в очень давние времена, одному чужеземцу:

Тот спросил, какое наказание несут у них прелюбодеи. «Чужеземец, у нас нет прелюбодеев», – возразил Герад. «А если все-таки объявятся?» – не уступал собеседник. «Виновный даст в возмещение быка такой величины, что, вытянув шею из-за Тайгета, он напьется в Эвроте». Чужеземец удивился и сказал: «Откуда же возьмется такой бык?» – «А откуда возьмется в Спарте прелюбодей?» – откликнулся, засмеявшись, Герад.

От сабинянок до Мессалины

Римляне предвосхитили знаменитую фразу Подколесина: «Если бы я был где-нибудь государь, я бы дал повеление жениться всем, решительно всем, чтобы у меня в государстве не было ни одного холостого человека».

Но то, что для Гоголя и для нас – комедия, для многих римлян было драмой. В Древнем Риме действительно существовали законы, предписывающие гражданам обязательное вступление в брак. Один из таких законов был принят в конце II века до нашей эры цензором Квинтом Метеллом. В ответ народный трибун Гай Атиний Лабеон приказал сбросить цензора со скалы (правда, у него имелись к Метеллу и другие претензии). Однако граждане отстояли брачнолюбивого цензора и принялись исполнять закон.

Но видимо, исполняли они его недостаточно ретиво, потому что в конце I века до нашей эры императору Августу пришлось этот закон реанимировать и дополнить. По строгому указанию императора все римские мужчины (кроме солдат) должны были состоять в браке с 25 до 60 лет, а женщины – с 20 до 50 лет.