Книга Наказание по закону гор - Сергей Самаров

— Как ты и просил, он узнает о том, куда мы едем, только по пути, — ответил Шабкат и посмотрел на оператора, сидящего рядом.

Тот не знал аварского языка, на котором разговаривали братья, и скучно позевывал. Он даже ни разу не заглянул в список вопросов, которые Шабкат переводил на аварский, хотя набраны они были на русском языке.

Оператор Анатолий был старинным другом Шабката Мухаметдинова. Они начинали работать на телевидении примерно в одно время, были добрыми приятелями. Его взгляд на странички, которые Шабкат держал перед собой, на руле микроавтобуса, не выглядел бы бестактным. Между настоящими друзьями такое вполне допустимо.

— Ты со своего телефона звонишь? Номер можно использовать, если понадобишься? Или с чужого? — спросил Шабкат.

Латиф молчал примерно минуту, потом сказал еще более сдержанно и сухо, чем говорил раньше:

— Это не важно, чей телефон. Мне лучше не звонить. Запомни это. Только в самом крайнем случае. Лучше вообще забудь этот номер, сотри его из памяти аппарата. Просто удали, да и все. Чтобы никогда соблазна не возникало. Мало ли в чьи руки может попасть твой мобильник. Телефонный код Саудовской Аравии сразу привлечет ненужное внимание. А если его увидят менты, то это сразу вызовет у них подозрение. И падет оно в первую очередь на тебя. Ты получишь серьезные неприятности типа запрета на выезд за границу, недоверия со стороны начальства и пристального внимания к твоей особе со стороны ФСБ. Тебе, я думаю, все это не слишком интересно.

— Не переживай. Телефон я никому не доверяю. Он у меня уже шесть лет. А я сам не буду тебе надоедать. И дед не станет. Ты же знаешь его. Он долгих и частых разговоров не любит, тем более телефонных. А номер я оставлю. Вдруг сгодится. Дед уже старый. С ним всякое может случиться, а он не за себя, а за тебя волнуется.

На этом разговор и прекратился. Первым отключил связь младший брат. Латиф, как и их дед Абдул-Азиз, не любил долгих телефонных разговоров.

Впрочем, как помнил Шабкат, он вообще подолгу не разговаривал с людьми даже с глазу на глаз. Тоже как дед. Латиф предпочитал несуетливую конкретику. Если есть что сказать, он проговорит и собеседника выслушает, но не более. Это качество характера было одним из немногих, которые перешли к внуку по наследству от деда.

Сам же Шабкат в силу профессиональной привычки умел разговаривать подолгу, даже если беседа шла совершенно ни о чем. Иногда ему приходилось говорить одно, а думать при этом совсем иначе.

Под вечер Шабкат предупредил оператора Анатолия:

— Через полчаса выезжаем в горы. Будем пейзажи снимать. Общие планы нам понадобятся при монтаже. Возьми несколько карт памяти. Много снимем. С прицелом на будущие фильмы и для редакционного архива. Выезжаем ровно в десять. Будь готов.

Впрочем, собраться Анатолий мог и за пять секунд. Он всегда был легким на подъем и никогда не заставлял себя ждать.

Выехали они с непривычной для журналистов пунктуальностью, ровно в десять, минута в минуту, хоть часы сверяй. За рулем, как обычно, сидел сам Шабкат. Он всегда чувствовал какое-то легкое беспокойство, если машину вел кто-то другой, и предпочитал сам крутить баранку.

Никто против этого не возражал, поскольку Шабкат и в самом деле был отличным водителем. Он будто чувствовал машину во время движения, сам являлся ее составной частью.

Сразу после выезда из села дорога резко полезла в гору, на ближайший перевал, самый невысокий в этой местности, естественно, не напрямую, а через серпантин, вьющийся среди крупных скал. Когда дорогу строили, часть скал взорвали и громадные каменные глыбы скатились вниз. Те из них, которые мешали дальше прокладывать дорогу, были взорваны еще раз, раздроблены на щебень, который в дорожном строительстве всегда в ходу, или же сброшены дальше и ниже.

В те времена Шабката еще не было на свете. Он родился позже, но помнил разговоры о том, как грохотали при строительстве взрывы. Случалось, что осколки камней долетали до ближайших дворов села. Даже довольно крупные.

В одном дворе такой вот массивный камушек проломил крышу сарая и сломал рог козе. Крышу восстановили дорожные рабочие, а коза, как люди говорили, была старая и дожила свой век без одного рога.

Шабкат это все вспомнил и даже рассказал эту историю Анатолию. Они вместе посмеялись и слегка удивились тому обстоятельству, что дорожные рабочие добровольно отремонтировали крышу сарая, проломленную камнем.

— Сейчас такое дело даже через суд нельзя было бы решить, — заявил Анатолий. — Там сказали бы, что сами виноваты, нарочно подставили сарай и козу, хотели на этом нажиться. Вот и все.

Шабкат согласно кивнул. Он имел доступ к самой разной информации, хорошо понимал разницу двух эпох и видел ее наглядно, хотя в прежнее время не жил. Как тогда обстояли дела, Шабкат слышал только от старших.

Но для него, выросшего на Кавказе, голос старших всегда имел куда большее значение, чем для того же оператора Анатолия. Тот сам не раз говорил, что ему во многом претили обычаи, принятые на Кавказе.

Это был давний разговор представителей двух менталитетов. Ни один из них не мог убедить другого в правильности своего мнения. Оба старались лишний раз не ввязываться в этот разговор, если только обстоятельства не толкали их к этому. Так было проще сосуществовать.

Дизель «Фольксвагена» деловито урчал на подъемах. Микроавтобус одну за другой преодолевал ветви горного серпантина.

На самом перевале Шабкат поднял все стекла. Летнее солнце уже склонялось к закату, но еще светило вовсю. Однако тут, на перевале, гулял довольно холодный верховой ветер.

Спуск с перевала больше чем наполовину состоял из точно такого же серпантина, как и на подъеме. Но надежные тормоза позволяли водителю не опасаться, что машина покатится под гору сама собой.

Однако дальше, когда серпантин кончился, дорога пошла прямо вдоль крутой стены. Слева от нее зияла пропасть, видимая через полосу встречного движения только водителем, но не пугающая пассажира, сидящего справа.

Однако вертикальная стена, подпирающая небо справа от него, вызывала уважение у Анатолия.

Он даже спросил:

— Может, дорогу снимем? Она очень даже впечатляет.

Он все еще считал, что они едут снимать горы, окружающие село. Шабкат пока не стал говорить ему, что цель их поездки совсем иная.

— Успеешь еще все снять, — заявил он. — Хотя бы на обратном пути, если место останется и не стемнеет.

Но Анатолий был уверен в том, что места хватит. Он захватил с собой три карты памяти вместо обычных двух. На каждой из них мог быть записан почти двухчасовой сюжет.

Глава пятая

Взвод под командованием старшего сержанта Сметанина уже загрузился в машину. Майор Росгвардии кивнул мне на прощание и торопливо ушел догонять своих бойцов.