Книга Ограбленная Европа. Вселенский круговорот сокровищ - Александр Мосякин

ГЛАВА 4

«ДЕГЕНЕРАТИВНОЕ ИСКУССТВО» КАК БИЗНЕС

Жизнь тоталитарных обществ определяет идеология, как правило, созданная вождями, которые всё знают и всегда правы. Следствием этого является разделение ценностей человечества и самого человечества на две категории: своих и чужих, правильных и неправильных. В реальную политику эту дихотомию ввели большевики-ленинцы, разделившие мир на антагонистические классы, а мировую культуру — на хорошую и плохую, полезную и вредную, свою и вражескую. Первую надлежало лелеять и развивать, вторую — душить и уничтожать. Разделение русской и мировой культуры на «прогрессивную» (угодную большевикам) и «реакционную» (буржуазно-черносотенно-клерикальную) провел В. И. Ленин в своей работе «Критические заметки по национальному вопросу». В ней он признал дореволюционную русскую культуру враждебной большевизму и заявил: «Наше дело — бороться с господствующей, черносотенной и буржуазной культурой великороссов»[22]. А значит, со всей мировой «непролетарской» культурой. Эту идею культурной сегрегации позаимствовали нацисты, у которых, по словам Л. Д. Троцкого, «все заимствовано и подражательно.

Муссолини совершал плагиат у большевиков. Гитлер подражал большевикам и Муссолини»[23]. Только в основе большевистской сегрегации лежал классовый принцип, а в основе нацистской — расовый. И нацисты придали идее новое содержание, заменив абстрактные классовые критерии конкретными (в том числе финансовыми) интересами германской нации. Хотя началось все с идеологии.

30 января 1933 года Адольф Гитлер стал рейхсканцлером, а с 10 мая на площадях немецких городов запылали костры из тысяч книг. Эта невиданная в цивилизованном мире акция ознаменовала собой рождение «культурной политики» новой Германии, призванной очистить «арийскую расу» от тлетворного влияния «неполноценных» народов и отделить «арийскую» культуру от «вражеской». Кроме публичного сожжения книг была проведена чистка немецких библиотек, откуда в спецхраны тоннами изымалась всяческая «крамола». Покончив с литературой, власти рейха взялись за изобразительное искусство. Все модернистские течения в искусстве начала XX века — кубизм, фовизм, экспрессионизм, сюрреализм, «новая вещественность». Баухауз и прочие — были признаны антигерманскими, «жидо-большевистскими», опасными для германской нации и всей «арийской расы». В средствах массовой информации такие произведения преподносились как непонятные народу «отрыжки больного сознания» их творцов. Не принимались также предтечи модернизма — импрессионизм и постимпрессионизм.

Все эти художественные явления Гитлер назвал «дегенеративным искусством», а ведомство Геббельса принялось травить их творцов и приверженцев. Остракизму и поношению подверглись Эрнст Барлах, Макс Бекман, Жорж Грос, Отто Дикс, Василий Кандинский, Пауль Клее, Оскар Кокошка, Кете Кольвиц, Ловис Коринт, Эль Лисицкий, Франц Марк, Пит Мондриан, Эмиль Нольде, Макс Пехштайн, Марк Шагал, Макс Эрнст, Алексей Явленский и другие классики модернизма. Помимо художников в «дегенеративные» записали композиторов Арнольда Шёнберга, Пауля Хиндемита, Белу Бартока, Эрнста Кшенека, Виктора Ульмана, Эрвина Шульхофа, Павла Хааса, Ханса Краса[24], писателей Курта Хиллера, Георга Гейма, Ульриха Бехера и других. Травля была направлена в первую очередь против творцов «крамолы», живших в Германии. Художников шельмовали в прессе, им было запрещено выставляться и заниматься живописью. Третировали их семьи, а в школах дети нацистов избивали их детей. Репрессии были жесткими. Кто-то из мастеров «вражеского» искусства сумел эмигрировать; кто-то, затравленный, покончил жизнь самоубийством; несколько человек прекратили заниматься живописью и умерли в нищете. А многие из тех, кто выжил, не смогли после войны вернуть себе былую славу. Досталось и старым мастерам. Гениального Рембрандта за то, что он писал картины на еврейские темы, окрестили «художником гетто», а над шедевром Лукаса Кранаха Старшего «Юдифь с головой Олоферна» устроили публичный суд за «антиарийский сюжет».

С марта 1933 года по всей Германии стали проходить окружные выставки «дегенеративного искусства», первая из которых состоялась в Мангейме. А потом власти решили придать «народному порыву» имперский размах. В 1936 году они устроили чистку немецких музеев «от всякой швали», противной «германскому духу». В этой вакханалии был разгромлен лучший в Германии (и один из лучших в Европе) музей современного искусства Folkwang в Эссене. Была также уничтожена богатая коллекция современного искусства во Дворце кронпринцев в Берлине. В короткие сроки из полутора сотен музеев и частных галерей было изъято около 16 тыс. «крамольных» произведений 1400 художников и скульпторов. Нацистское руководство решило устроить из них грандиозную выставку «вырождающегося искусства», призванную навсегда дискредитировать культуру авангарда и внушить немцам «рвотное отвращение» к ней. Курировал проект министр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс, а воплощал президент Имперской палаты изобразительных искусств Адольф Циглер. Для выставки под названием «Дегенеративное искусство» (Entartete Kunst) было отобрано 650 работ современных мастеров[25], конфискованных в 32 музеях Германии. Выставка открылась 19 июля 1937 года в галереях архитектурного комплекса в мюнхенском парке Хофгартен — через день после открытия Большой немецкой художественной выставки в мюнхенском Доме немецкого искусства. Обе выставки посетили высшие руководители рейха, чтобы охаять одну и одобрить другую. Пояснения Гитлеру давал лично Геббельс.

Открывая «дегенеративную» выставку, лейб-цензор по изобразительному искусству А. Циглер изрек: «Это — порождения безумия, вырождения и импотенции. Все, что представлено на выставке, вызывает у нас гнев и отвращение». А чтобы вызвать такие же ощущения у публики, экспонаты были развешаны и расставлены в совершенно неподходящих для этого тесных помещениях, скученно, а стены украшали вырванные из контекста высказывания авангардистов и издевательские реплики организаторов действа. «Посмотрите, как большевистские агенты в искусстве пытались развращать наших сыновей и дочерей», — говорилось о работах мастеров русского авангарда. Пикассо геббельсовские острословы обозвали «диверсантом от искусства», а ихмпрессионистов и постимпрессионистов объявили «дегенератами и развратителями сознания», коих надо «повесить рядом с их картинами». Шедевры Моне, Ренуара, Ван Гога, Гогена сопровождались табличками: «Так душевнобольной видит природу», а про работы Либермана газеты вопрошали: «И это музейные крысы называют немецким искусством?!» Дополняли экспозицию фотографии калек и душевнобольных, корчащих гримасы, что должно было усилить «гнев и отвращение» посетителей.