Книга Влюбленные беглецы - Барбара Картленд

– Но почему?

Он повернулся и посмотрел на нее. Карлос отчетливо видел в лунном свете обращенное к нему лицо Марины. В темноте ее глаза казались темными, в них застыл вопрос. Ее губы были мягкими и слегка припухшими – как у любой женщины, которую целовали и которая целовала в ответ. На шее, у выреза платья, пульсировала жилка. На мгновение Кар­лос протянул руки, словно хотел прикоснуться к ней, но за­тем передумал и опустил.

– Завтра я уезжаю, – произнес он.

– Но почему? Тебе действительно нужно уехать? – Ма­рина сама удивилась, с каким разочарованием она произнес­ла эти слова.

– Придется. Разве ты не понимаешь?

– Это так важно? – почти печально спросила она. – Ты женат?

Почему-то до этого момента подобная мысль вообще не приходила ей в голову. Марина ничуть не сомневалась, что Карлос так же свободен, как и она сама.

– Нет, я не женат, – ответил он. – Но для нас обоих это лишь отдых, интерлюдия, случайная встреча.

– А теперь она закончилась, – сказала Марина. – По­чему?

– Потому что это уже переросло в нечто большее. Я го­ворил тебе, что любовь – это серьезная вещь. Это действи­тельно серьезно, слишком серьезно. Мне нужно уехать.

– Ради твоего блага или ради моего?

– Будь я нечестен, – ответил Карлос, – я бы сказал, что ради твоего, но если говорить правду, я думаю о себе. Я не могу позволить себе полюбить тебя. Тебе этого не понять, а я не смогу объяснить. Это нечто такое, что не должно про­изойти.

Он снова отвернулся, а Марина закрыла лицо руками. «Где же моя гордость?» – спрашивала она себя. Этот чело­век только что сказал ей, что она ему не нужна. Может, ей лучше подняться и уйти? Или сказать ему, что она уезжает завтра, что возвращается обратно в Англию? А ведь она на­деялась, что у них обоих останутся приятные воспоминания о времени, которое они провели вместе. А затем она в отча­янии подумала, что не может позволить ему вот так уйти. Это было абсурдно, смешно.

Она поднялась со скамейки и подошла к нему.

– Не слишком ли мы драматизируем ситуацию? Вместо того чтобы прозвучать сурово, эти слова прозву­чали прерывисто, почти испуганно.

– Да? – спросил он. – Возможно, вы правы. Позвольте мне поцеловать вас снова, и тогда вы получите полное право сказать мне, что все это очаровательно, весело и не пред­ставляет никакой важности.

Он не пошевелился, и Марина инстинктивно сделала шаг назад.

– Вот видите, – сказал он, – вы не доверяете мне. Или же вы боитесь самой себя?

– Я ничего не понимаю! – воскликнула Марина. – О, Карлос, зачем вы все так усложняете?

– Потому что прикоснуться к вам – это совсем не про­сто, – ответил он. – Я знал, что прийти сюда сегод­ня вечером – безумие, и все же не мог преодолеть желание быть с вами здесь. – Карлос умолк, но Марина ничего не сказала в ответ, и он продолжил: – За день до нашей встречи я приходил сюда один. Сидел на этой самой скамейке. Смотрел на корабли, плывущие по морю на запад, в направле­нии моей страны, и, наблюдая за ними, внезапно почувство­вал, словно кто-то сидит рядом со мной; тот, кто что-то значит в моей жизни, кто в своих нежных руках держит струны моего сердца. Конечно же, я подумал, что у меня слишком разыгралось воображение. Но сегодня, когда мы вышли из ночного клуба, я знал, что должен привести вас сюда.

– Я задела струны вашего сердца? – шепотом спросила Марина.

– Да! – почти свирепо бросил в ответ Карлос. – Вы сами заставили меня сказать это, так ведь? Ну хорошо, я люблю вас. Или, вернее, я начинаю испытывать к вам любовь и потому рискую утратить душевное спокойствие. Я же не могу и не имею права рисковать. Даже сейчас я не уверен смогу ли заставить себя уйти. Я говорю себе, что это ради вашего же блага; вы не должны быть ни во что вовлечены. И пусть вас это не огорчает. Не расстраивайтесь.

– Из-за кого? – спросила Марина.

– Из-за меня, если хотите, – ответил Карлос. – Я не могу что-то значить для вас. – Он протянул руку и указал куда-то вдаль. – Видите вон те корабли? Видите вон то выплывающий из залива? Это я. Я уплываю из вашей жизни тихо и, надеюсь, с достоинством. Я должен уйти.

Марина молчала, но он взял ее под руку.

– Пойдемте, – сказал он. – Не будем усугублять ситу­ацию. Марина, признайтесь, нам обоим больше нечего ска­зать.

В его голосе слышались не терпящие возражения нотки Марина не осмелилась задать вопросы, сдержав навернувшиеся на глаза слезы.

Она шагала обратно к такси и по дороге твердила себе, что это наваждение, бред, такое не может происходить с ней. Еще ни один мужчина не осмеливался оттолкнуть Марину Мартин. Но сейчас этот человек, которого она едва знала, собирался бросить ее – бросить, оставив на ее губах поцелуй, а в сердце чувство, что он уже стал неотдели­мой ее частью.

Такси спустилось с холма; Марина и Карлос сидели, не проронив ни слова. Они миновали старую часть города с его извилистыми улочками и наконец выехали на широкую до­рогу, ведущую в Эстурил. Марине показалось что молчание окутало их подобно черному облаку. Она сидела не шелох­нувшись, не в состоянии даже думать. Поскольку знала одно: происходит нечто ужасное, и не могла с этим ничего поде­лать.

Она пыталась разобраться в своих мыслях, попыталась заставить себя рассуждать разумно и логично, но это было невозможно. Она лишь ощущала, как все еще дрожит ее тело от его поцелуя, а в глазах стоят невыплаканные слезы из-за того, что Карлос сообщил ей о своем отъезде.

Машина катила по прибрежной дороге, которая вела к Эстурилу. В открытом заливе светились огни рыбацких судов, в небе сверкали звезды. «Эта ночь словно создана для любви», – подумала Марина, и эта ночь проходила мимо нее.

Ей хотелось закричать в знак протеста, и только железный самоконтроль не позволил ей броситься в объятия Карлосу и умолять его остаться с ней. А если он не мог остаться, то хотя бы поцеловать ее снова. «Что же со мной случилось?» – в отча­янии спрашивала себя Марина. Она знала ответ, хотя не осме­ливалась себе в этом признаться.

Они подъехали к гостинице. Карлос расплатился с так­систом.

– Я пойду обратно пешком, – сказал он и последовал за Мариной в ярко освещенный холл. Она умоляюще взглянула на него. Будут ли они прощаться здесь? – Я провожу вас до лифта, – сказал он.

Выражение его лица было суровым и неуступчивым. Он избегал смотреть ей в глаза.

Лифт находился в правой стороне холла. Карлос нажал на кнопку вызова, и они молча стали ждать. Марине показа­лось, что сейчас им действительно нечего сказать друг другу. Она сжала руки в кулаки, чувствуя, как ногти впились в ладони, Она не имеет права сорваться, не имеет права устраивать сцену здесь, возле стойки администратора, где мимо то и дело проходили посторонние люди и могли стать свидетелями. Лязгнув, приехал лифт. Марина слышала, как лифтер открыл железные двери, затем внешняя дверь открылась, и лифтер отступил в сторону, пропуская Марину. Карлос протянул руку.