Книга Девушки после пятидесяти - Ирина Мясникова

– Ты там одна? – подозрительно спросила показавшаяся на экране Элина, когда Ольга вернулась обратно.

– Почему одна? Я вот… – Ольга подняла Шурале и продемонстрировала его всей компании. Шурале недовольно муркнул и махнул в сторону экрана лапой.

– Ой, Шуралешечка, до чего же красивый мальчик, – засюсюкал Сергунька.

– Ну этот не считается. – Элина махнула рукой.

– Господи, Ольга, как же тут хорошо! – сообщила с экрана Вероника и закатила глаза.

– Я, честно говоря, до последнего момента боялась, что ты не уедешь, – Ольга ухмыльнулась.

– Ха! Они меня так провожали, так провожали, что я туда уже не вернусь, ни за что! Высылай телефон соседки, иначе я к тебе прямо из аэропорта заявлюсь.

– Ну, в крайнем случае, можете и у меня какое-то время перебиться, – предложил добрый Сергунька. – Ольга Викторовна! Вы себе не представляете, что они там нашей Веронике Сергеевне устроили. – Он хлопнул ресницами и прижал руки к щекам.

– Неужто били? – Ольга опять ухмыльнулась.

– Еще чего! – Вероника уперла руки в бока. – Но если б ты слышала, как она орала! Как орала! На весь наш многоквартирный дом, на весь микрорайон и окрестности. Думаю, даже у вас на Петроградке было слышно.

– А чего орала-то? – поинтересовалась Ольга.

– О! У нее, представляешь, сапог приличных нет, а я, нахалка такая, за границу отдыхать намылилась! Тут я возьми да и спроси, зачем ей приличные сапоги? За каким бесом они ей сдались, когда ей надо опять с коляской во дворе грязь месить? Это можно и в дутиках на резиновом ходу прекрасно делать. Вон у нас в близлежащем гипермаркете этих говнодавов по восемьсот рублей – пруд пруди! В ассортименте. Представляешь, сколько их можно купить на материнский капитал?!

– А она чего?

– Еще громче заорала, да еще матом. На мать-то, на родную.

– А Гришка твой чего? Дал ей по жопе?

– Ха! Как же! Они-с обижены на нас оказались! Мы ж без них за границу веселиться отправились. Оставили наш бесценный чемодан без ручки на его диване.

– Вероника Сергеевна! Хватит про плохое. Пойдемте уже танцевать. – Сергунька присел перед Вероникой в каком-то немыслимом книксене. Вероника захохотала по-девчонски, и оба унеслись с криком: – С Новым годом, с Новым счастьем!

Элина проводила парочку взглядом, потом придвинулась к экрану поближе.

– Ну, рассказывай! – строго сказала она, поглядев на Ольгу этаким шефом Гестапо Мюллером в исполнении великого артиста Леонида Броневого.

– А чего рассказывать? Вот… – Ольга плавно обвела рукой стол.

– Я вижу, что «вот»! Банк ограбила? Или «блудный сын» явился? – Элина зашарила глазами по сторонам, явно высматривая Олега по углам Ольгиной квартиры.

– Ой! – Ольга махнула ручкой. – Как ты догадалась? Приперся в салон. Шампанское вот приволок, цветы, малину. – Ольга сунула в рот большую ягоду.

– Надеюсь, ты его шваброй прибила, а потом продукты отняла у хладного трупа.

– Мысль о швабре была, не скрою, но потом я подумала, а как бы себя повела на моем месте Элина?

– Элина на твоем месте ни за что бы не оказалась! – Элина возмущенно фыркнула.

– Это да! – согласилась Ольга. – Но я взяла всё, что он принес, поблагодарила очень вежливо, тоже поздравила его с праздником и выпроводила! – Она засмеялась и захлопала в ладоши.

– Ага! – скептически улыбнулась Элина. – А он такой пошел солнцем палимый и не стал поджидать тебя у выхода.

«Надо же! Как только догадалась? – подумала Ольга. – И правда, самая умная».

– Не совсем! – продолжила она свой рассказ, чрезвычайно гордая собой. – Он, конечно, потом, как ты и говоришь, предпринял попытку на меня воздействовать своим неотразимым обаянием, но его прогнал Николай.

– Какой еще Николай?

– Ну, помнишь, устойчивый такой, основательный, тебе еще понравился. На выставке.

– Не помню. А Николай этот, откуда взялся, чтобы того козла прогнать?

– Николай пришел подстричься, у него не оказалось наличных денег, он мне дал мешок с продуктами, вот это вот всё – икра, конфеты, сыр, мандарины и еще шампанское. – Перечисляя, Ольга загибала пальцы перед удивленным лицом Элины на экране. – А я его за это отвезла домой. По дороге он Олега-то и шуганул.

– Какая бурная у тебя жизнь! – И без того огромные глаза Элины стали еще больше. – И высокие отношения! Но мы тоже на высоте, как говорится, не сдаем позиций. Вероничка с Сергуней тут у нас с утра сбегали в универсам, накупили продуктов и полдня строгали «оливье». Целый тазик сделали. Вот с собой его в ресторан прихватили. Сказали, неизвестно еще, что вреднее хамон местный или наш народный русский салат. Кстати, салат нашим любителям танго понравился, уже весь слопали, даже тазик облизали. Вероничка нам назавтра обещает селедку под шубой организовать. Не представляю, что из её восстания получится?! Она ж устроена так, чтобы всех кормить, убирать и обстирывать. – Элина глянула на часы, – Ой! По-московскому времени начинается.

– С Новым годом, подружка! Я буду скучать.

– С Новым годом, смотри у меня там. – Элина погрозила Ольге кулаком и отключилась.

Ольга глянула на телевизор, и оказалось, что вовремя. Президент заканчивал рассказывать «про космические корабли бороздящие просторы Большого театра» и судя по проникновенному взору, уже поздравлял народ с Новым годом и прочими достижениями. Ольга включила звук, на экране появились часы, и раздался звон курантов. Ольга встала, налила себе шампанского и со всем народом прокричала «Ура». Шурале таращил на хозяйку желтые глаза, делая вид, что в прошлом году и в позапрошлом, и еще… он такого безобразия не видел.

Ольга села за стол, придвинула к себе хрустальную салатницу с «оливье» и зачавкала не хуже собственного кота. Потом она блаженно откинулась на спинку стула, водрузила ноги на другой стул и задумалась. На экране телевизора опять запрыгали и захохотали известные артисты. Ольга вспомнила новогодние «Огоньки» своего детства, они в большинстве своем были еще скучнее нынешних, но после них-то хотя бы начинались «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады». Главное было не заснуть в процессе ожидания, чтобы, наконец, увидеть, как сейчас в мире одеваются и как танцуют. Сейчас если и показывали зарубежную эстраду, то какую-то безнадежно устаревшую и замшелую.

За окном загрохотали фейерверки и петарды. Ольга встала и подошла к окну, из него отлично просматривался сквер, в котором царила настоящая вакханалия. Салюты запускали сразу из нескольких мест, небо сверкало и искрилось. Казалось, старое дерево в испуге льнет к Ольгиному окну. Ольга прислонилась лбом к холодному стеклу. Вот и еще один год пролетел. Чем старше она становилась, тем стремительнее летело время. Казалось бы, совсем недавно они еще наряжали ёлку вместе со Светкой. Потом Светка выросла, и ёлка как-то сама собой отменилась. Ольга вспомнила первый свой Новый год в одиночестве, как она тогда тосковала по Олегу и мечтала о том, что они когда-нибудь будут вместе. Это тоже было не так уж и давно. Интересно, как там Николай со своей кошкой? Тоже наелся «оливье», приготовленного домбработницей, и смотрит сейчас в окно на чужое веселье? Ольге всегда хотелось вот так вместе со всеми запускать петарды, радоваться, кричать и прыгать. Интересно, сколько ей осталось? Сколько она еще сможет работать? Ольга посмотрела на свои руки. Замечательные руки. По случаю праздника она сделала особый маникюр, и ногти переливались маленьким фейерверком под определенным углом зрения. Сколько эти руки еще смогут творить чудеса с чужими волосами? Одна её знакомая парикмахерша, будучи старше Ольги всего-то на несколько лет, уже не смогла больше работать в связи с болезнью суставов. Руки её отказались держать фен и машинку для стрижки из-за адской боли. И никакие упражнения и лекарства не помогли. Другая не смогла работать из-за сильного варикоза. Мастер ведь еще и на ногах практически всё время, а в специальных компрессионных чулках за целый день и вовсе рехнуться можно. И что в таком случае делать дальше? Продавать салон? Или стать в собственном салоне администратором? Да лучше повеситься. Господи! Неужели это всё?! Тот самый последний вагон уже уехал, покачивая фонарями, и в её жизни так и не будет фейерверка на Новый год? Может, стоило не выгонять Олега, а позвать с собой? Вполне вероятно они сейчас вместе прыгали вон там, в сквере, держались за руки и хохотали. И? Что потом?