Книга Морские волки. Германские подводные лодки во Второй мировой войне - Вольфганг Франк

– Кок, выдайте всем по плитке шоколада.

Действительно, было время приема пищи.

Эсминец снова появился над головой. Люди невольно втянули головы в плечи. Раздалось три мощных взрыва прямо над правым дизелем, и лодку тряхнуло вбок, словно ее таранили. Люди попадали, они вряд ли заметили, как вдавились переборки, словно от мощного удара гигантского молота. Прочный корпус стонал и трещал, трескалась внутренняя облицовка отсеков, пронзительно шипел вырывавшийся из трубопроводов среднего давления воздух.

– Надо уходить отсюда, – сказал нетерпеливо Шепке. – Не нравится мне здесь.

– Мне тоже, – с улыбкой ответил сидевший на рулях боцман, вытирая лицо замасленной ладонью.

Медленно и болезненно лодка оторвалась от грунта и пошла. Кормовые горизонтальные рули слушались плохо, со стоном и скрипом, винты издавали звук, похожий на звук бормашины дантиста. Наверняка противник наверху должен был слышать все это. Но взрывы медленно удалялись, и на борту «U-19» вздохнули с облегчением. На рассвете лодка подвсплыла на перископную глубину. В перископ ничего не было видно, кроме отражения утреннего света в паре окон на берегу. Лодка всплыла, начали зарядку батарей, команда с наслаждением вдыхала чистый воздух, принюхивалась к запаху кофе, яиц с ветчиной, тянувшему с камбуза. Скоро застучали ножи по тарелкам. Жизнь стала не такой уж и плохой.

Через несколько часов механик, потный и грязный, доложил, что неисправности устранены и зарядка аккумуляторных батарей закончена. В маленькой радиорубке рука радиста летала по блокноту. Командование приказало «U-19» перейти в новый район. Шепке прочел сообщение и задал рулевому новый курс.

Новый район располагался вдоль восточного края британского минного поля, и здесь Шепке напрасно патрулировал туда и обратно два дня. Наконец, устав от бездействия, он решил проникнуть в минное поле. Уточнив, что высшая точка прилива в темное время суток будет в 10 часов, он приказал разбудить его в это время и лег спать. В темноте лодка стала осторожно вползать в минное поле. К утру его преодолели. Перед ними лежал берег, плоский и грозный. По правому борту показались слабые мигающие огни – красный, белый и зеленый.

– Очевидно, тральщики, – предположил вахтенный офицер, – но великоваты.

– Слишком быстры для тральщиков, – ответил Шепке. – Ну-ка дай как следует посмотреть… Те два справа – торговые! Боевая тревога! По местам стоять к погружению на перископную глубину!

Когда перископ поднялся над волнами, Шепке ясно различил идущее впереди судно – 3 000 – 4 000 тонн, неполностью загруженное, потому что над водой была видна красная краска ниже ватерлинии. Шепке выпустил первую торпеду и сразу ушел на глубину. Когда он снова всплыл под перископ, над водой возвышался нос судна, команда лихорадочно спускала шлюпки. На воде плясали точки – головы спасающихся моряков. Шепке повернул перископ – другое судно было как раз на кресте нити перископа, оно было побольше первого. Торпеда попала точно по центру, в воздух поднялся столб пламени, дыма и воды. Когда пелена брызг осела, Шепке увидел, что смертельно раненое судно сильно накренилось и на глазах у него затонуло. Маленькое норвежское грузовое судно – его флаги были ярко нанесены на борта – остановилось, спустило шлюпку и стало подбирать уцелевших.

Два дня спустя лодка пришвартовалась в бухте Гельголанд. Она потопила за поход четыре судна общим водоизмещением 20 000 тонн – это было неплохо для простой «каноэ», которая имела на борту только пять торпед. Шепке позже вошел в когорту великих командиров-подводников.

Более сотни судов водоизмещением более полумиллиона брутто-регистровых тонн потопили подводные лодки в зиму 1939 – 1940 года. Сюда не входит безвестное число судов, подорвавшихся на немецких минах. Но и немцы понесли потери. Многие из тех, кто шли в море, полные уверенности в себе, не вернулись. Напрасно радио вызывало их. «"U-53", сообщите свою позицию… "U-53", сообщите свою позицию…» Потом в штабных бумагах напротив лодки появлялась звездочка, через некоторое время вторая. Потом командующий с тяжелым сердцем брался за ручку и писал письма соболезнования, который рассылались людям, лишившимся дорогого им человека – женам, родителям, невестам.

ГЛАВА 7

ЗАТУПЛЕННЫЙ МЕЧ
(весна 1940 г.)

Ранней весной 1940 года адмиралу Деницу было приказано явиться с докладом к в Берлин. Прибыв на Тирпицуфер, где находилось адмиралтейство, он был встречен старшим оперативным офицером штаба капитаном 1 ранга Вагнером. От него Дениц узнал, что в начале октября 1939 года Союзники пытались оккупировать Норвегию в качестве части их стратегии по окружению Германии и перерезанию канала поставок железной руды из Скандинавии. Сообщения из разведывательного ведомства адмирала Канариса и от германского военно-морского атташе в Осло, говорил Вагнер, показывали, что военные представители Союзников в Норвегии в течение нескольких последних месяцев весьма активны. Известно также, что норвежские судовладельцы предоставили около миллиона тонн танкерных емкостей в распоряжение Союзников.

5 апреля, в день, когда Союзники начали ставить мины в норвежских территориальных водах, граф де ла Уорр заявил в Лондоне: ни Германии, ни какой-либо нейтральной стране не следует ожидать, что Англия поставит себя в неравноправное положение путем неизменного соблюдения буквы международного права. Позже был перехвачен британский оперативный приказ, датированный 6 апреля, который касался «приготовлений к оккупации железорудных районов Северной Швеции через Нарвик».

Это был период «странной войны» на суше. Германская армия сидела в своих бетонных укрытиях, и, за исключением дозоров, мелких вылазок и эпизодических артиллерийских дуэлей, боевых столкновений не было. Однако в первые дни апреля 1940 года в портах Северного и Балтийского морей начали собираться немецкие военные корабли и морские транспорты. В одну из ночей под покровом темноты на них были погружены оружие, боеприпасы, провиант и прочие всевозможные запасы. С рассветом следующего дня пирсы опустели: операция «Везерюбунг» началась. Норвегия и Дания были оккупированы германскими войсками, они опередили англо-франко-польские экспедиционные силы только на несколько часов – из-за того, что начало операции последних было перенесено с 5 на 8 апреля.

Чтобы прикрыть эту операцию с моря, было направлено несколько подводных лодок с запечатанными приказами, который следовало открыть только у норвежских берегов. В течение нескольких дней подводные лодки произвели ряд атак на плавсредства противника, но почти все командиры лодок сообщили, что их атаки необъяснимо срывались. Выпускали торпеды по линкорам, крейсерам, транспортам и эсминцам, но ни одному из них не был причинен ущерб. Даже Прин, герой Скапа-Флоу, оказался ничуть не удачливее своих коллег.

15 апреля из штаба передали: «Мы должны считаться с возможностью высадки противника в Гратангене и Лавангене. «U-47» произвести разведку и доложить». Прин на заре занял новую позицию. В перископ он увидел два каботажных пароходика и маленькую группу рыболовных судов, стоявших на месте. Как щука стоит на мелководье, еле заметно шевеля плавниками, затаилась и «U-47», не замеченная ни эсминцами, набегами патрулировавшими во фьордах, ни сновавшими туда-сюда тральщиками. Понимая, что такая активность что-то да означает, Прин терпеливо ждал. К концу дня, когда он уже думал о том, где бы ему всплыть и подзарядить батареи, на лодке услышали странные металлические звуки. С предельной осторожностью его вахтенный офицер Ботманн подвсплыл так, чтобы перископ едва вышел из воды. Когда Прин взглянул в перископ, то ахнул: прямо перед ним стояли три огромных транспорта, французский крейсер, еще крейсер и еще три торговых судна!