Книга Ракетчик звездной войны - Валерий Большаков

– Объясните толком, Трофим Иваныч! – начал сердиться Кузьмичев.

– Легенные – значит произвольно меняющиеся, – попытался растолковать суть явления профессор. – При легенных помехах неизбежны чрезвычайно сильные искажения масштабов времени. Мы с ними столкнулись в пору первых запусков. Спускали с вертолета, на тросе, клетки с собаками – прямо в устье гиперканала, и вынимали. Рекс выбрался здоровым, голодным только, а вот Барсик… Клетка его насквозь проржавела, а от собаки только кости остались да клочки полуистлевшей шкуры… Короче говоря, смысл вот в чем: обе клетки мы опускали буквально на секунду, но если для Рекса пребывание здесь, – профессор обвел рукой оранжево-красные заросли, – длилось сутки или двое, то Барс провел тут два века… Рексу вот повезло, но как, почему? Мы не знаем! Мы были должны, обязаны все это исследовать, прежде чем соваться самим, но этим… – профессор сдержался и не выматерился. – Приспичило отметить ноябрьские! Ну что ты будешь делать…

Георгий медленно осознавал происшедшее.

– Так какой сейчас год? – проговорил он.

Воронин пожал плечами.

– Затрудняюсь сказать…

– Ну хоть приблизительно!

– М-м-м… Где-то… Две тысячи двухсотый, плюс-минус пятьдесят лет.

– Следовательно, – измолвил Марк, – мы больше никогда не вернемся? Что ж, каждый человек имеет свои неприятности…

– Почему не вернемся? – сказал Кузьмичев. – Вернемся… Только какова будет та Земля и та страна, которые мы покинули, вот вопрос.

– Здорово, ребята! – звонко шлепнул по броне Раджабов. – В коммунизме побываем, в будущем!

Воронин тихо заплакал, стряхивая слезы под шлемом.

Десантники завздыхали, неловко топчась по броне.

– Та вы не журитэсь, прохвессор, – ласково пробасил сверхсрочник Шулейко. – Прорвэмся!

– Куда мы денемся… – вздохнул Кузьмичев и полез на броню. – Поехали, Раджабов, поищем еще грузы…

* * *

Двумя часами позже они сыскали в джунглях ржавый остов БМД-1 и пирамиду из рассыпавшихся бочек с солярой. Дизтопливо чудом уцелело лишь в двух бочках, прохудившихся не насквозь. Драгоценную солярку осторожно перелили в баки и запасные канистры. А когда тронулись в путь, Кузьмичев заметил в кустах ракету С-75, развалившуюся на три части. Это его добило.

Страшный удар пригнул душу, почти раздавил безысходностью – они остались совершенно одни, затерялись в безмерных далях!

Вне своей планеты, вне своего солнца, своего времени…

Промозглый холод отчаяния забрался Георгию под череп, полковник зажмурился и привалился к коробу ПРС. Стоп!

Он широко открыл глаза и задышал, умеряя сердцебиение.

Тихо, полковник, спокойнее… Ты не один, и никто из подчиненных тебе людей не должен услышать, как ты скулишь и нюнишь! Никто даже подумать не должен, что начгарнизона ослаб и поддался черной тоске! Ты за них в ответе, полковник. Не в то время прибыл? И государство, из коего ты отбыл, скорее всего, уже отсутствует на карте? Ну и что? Люди-то остались! И Переверзев, и Марк, и профессор. И Алла…

– Возвращаемся, – скомандовал Кузьмичев, – искать больше нечего. Горючее экономить надо.

– И патроны! – поддержал его Переверзев.

– И патроны…

БМД тронулась, развернулась и поехала по своим же следам.

* * *

В лесу у самой промоины – слышны были взревывавшие шумы моторов – «бээмдэшке» пришлось задержаться. Из рощи красных лохматых деревьев выбралась колоссальная животина, с трехэтажный дом величиной.

Ее горбатую спину покрывали костистые гребни, могучие ноги-тумбы глубоко зарывались в грунт, выворачивая кустарник. Голова повернулась, шаровидные глаза на толстеньких стебельках закачались, обозревая возможного противника, и разверзлась пасть-кошелек, размерами равная воротам гаража. Хриплый басистый рев огласил окрестности. БМД почтительно остановилась.

«Чудище обло, озорно и лаяй» удовлетворилось произведенным эффектом и побрело дальше, оставляя по себе просеку-продавку-прогребку.

– Ух ты! – оценил зверюгу Марк, выглядывая из кормового люка. – Годзилла… Нет, давайте лучше назовем его годзиллоидом! Слушайте, товарищи, а мы ж еще не назвали саму планету! Предлагаю… Э-э… Вот есть у нас Юпитер с Марсом, а давайте этой дадим имя Перуна? В нашу честь. Все ж таки бог войны!

– Перун был громовержцем, – улыбнулся Кузьмичев. – А бога войны наши предки звали Воданом. Викинги говорили – Один.

– Водан – лучше звучит! – согласился Марк. – Кто за?

Все, сидевшие на БМП, подняли руки с автоматами. Лязгнул люк, наружу выглянул Джафар с поднятой рукой.

– Я тоже за! – высказался он.

– За рычаги, живо! – шуганул его Переверзев, и механик-водитель просыпался на место.

БМД выехала на обрыв. Промоина открылась вся, занятая по центру базой – балками, соединенными в неровный квадрат, разорванный только в одном месте. Внутри четырехугольника в ряд стояли платформы с ящиками и бочками, а снаружи фыркали четыре БМД. Дно промоины все было изрыто гусеницами.

– Сколько горючки сжег, вонь рейтузная… – проворчал Шматко.

– Да при чем тут горючка! – поднял голос Переверзев. – Какой вообще дурак ставит лагерь на низменности? Вон, их же отсюда перестрелять всех – нечего делать!

– Ну, какой дурак – это ясно… – хихикнул Шматко.

– А если дождь пойдет? – встрял рядовой Саксин. – Тут же зальет все!

– Цыц, солобон! – весело прижучил его Шматко. – Шо делать будем, товарищ полковник? Как держаться?

Голос его стал серьезен – Шматко уловил перемену политического момента.

– Вот что, – сказал Кузьмичев. – Все мы давали присягу, и никто от нее нас не освобождал. Но! Народ тут – это мы, это вон те – и-тэ-эр с мэ-нэ-эсами[12]. Нас мало, но мы в тельняшках. Следить за порядком – вот наша задача! Баб охранять и гражданских – тут есть, от кого. Вот и все…

– Значить, – заключил Переверзев, – мы будем слушать вашу команду, товарищ полковник. Как скажете, так и будем делать!

– Тогда вперед.

БМД съехала по насыпи вниз и остановилась рядом с четырьмя однотипными машинами. От балков побежали люди.

Кузьмичев узнал Аллу, ее подружку Наташу Мальцеву, биологиню, доктора Ханина. Ни Лядов, ни Луценко не показывались.

– Ну, что? – спросила Наташа, отпыхиваясь. – Нашли?

– Нашли… – криво усмехнулся Георгий. Он поднялся на ноги.

Народ прибывал – почти все уже стояли и топтались вокруг БМД. Даже комендант с помполитом приблизились. Кузьмичев поглядел на Воронина – тот вздохнул и покачал головой.