Книга Плененные страстью - Лорен Смит

Годрик выбрал место слева от нее, пока третий парень, Седрик, усаживался рядом с молодым человеком, читавшим газету. Такая расстановка загнала ее в угол.

Она положила руки на колени и сжала их в кулаки.

«Дыши, Эмили. Дыши». Девушка вдохнула ароматный воздух и заставила себя успокоиться. Раз уж убежать из комнаты ей не удастся, она узнает о своих похитителях все, что сможет.

– Прошу прощения, вы маркиз Рочестер или граф Лонсдейл? – тихо спросила она у четвертого парня.

Он повел бровью.

Эмили покраснела, почувствовав, что все уставились на нее.

– Прошлой ночью я слышала имена: герцог Эссекский и виконт Шеридан. Поскольку знакома с мисс Чессли, эти имена звучали вместе с еще тремя: маркиз Рочестер, граф Лонсдейл и барон Леннокс. Прошу прощения, если я ошиблась в своих предположениях, – поспешно добавила она, однако молодой человек сверкнул светло-карими глазами.

– Не извиняйтесь, мисс Парр, вы абсолютно правы. Я маркиз Рочестер. Но, будьте добры, обращайтесь ко мне Люсьен. Никто из нас не любит титулы, особенно в компании столь прелестной леди. Вот тот джентльмен, это барон Леннокс. – Люсьен указал на парня, который загнал ее в угол в экипаже прошлой ночью. – Лонсдейл должен еще одарить нас своим присутствием. Кстати, Эш, не сходишь ли ты, чтобы поднять его? Лучше разбудить и привести его сюда, иначе он весь день будет ходить сердитым из-за вчерашнего портвейна.

Эштон, одарив Эмили приятной улыбкой, удалился. В лице этого парня было что-то доброе, сочувствующий взгляд его голубых глаз внушал ей проблеск надежды. И все же она не могла не удивиться, почему он должен будить Чарльза, если это могли сделать слуги.

– Вы подруга Анны Чессли? – спросил Седрик.

– Да. Она была так добра ко мне, когда я приехала в Лондон, милорд.

– О, я настаиваю, чтобы вы называли меня Седриком. Терпеть не могу это бессмысленное слово «милорд». А теперь скажите мне: она часто упоминала мое имя?

Он поднял брови, и Эмили едва сдержала ухмылку. «Этот человек накачал тебя опиумом, не забывай об этом».

Если оставить в стороне заносчивого и сыплющего угрозами Годрика, то другие вовсе не казались такими уж мерзкими. Но благодаря «Квизинг-глаз газет» Эмили знала об их репутации. Они с удовольствием присоединились к плану Годрика похитить ее. Однако в их присутствии она чувствовала себя безопаснее, чем с человеком вроде Бланкеншипа. Возможно, потому что все они были от природы красивыми. Свойство, благодаря которому, без сомнения, погубили многих женщин в Лондоне.

Она не сомневалась, что Годрик здесь главный, но между тем другие парни не спрашивали его разрешения по любому поводу. Немного настойчивости, может, слеза или две, а еще мольбы, и она смогла бы убедить остальных, что поступок Годрика неправильный, и ее освободили бы. Даже у бунтарей должны быть сердца… разве не так?

Люсьен вернулся с газетой.

– Кстати, Годрик, «Зе газет» упомянула о нашем времяпровождении в Ковент-Гардене на прошлой неделе.

– Неужели? Я даже боюсь спросить, что именно написали о нашем вечере. – Герцог взял с серванта поднос с кофе и горячим шоколадом.

Эмили наблюдала, как он налил себе черный кофе. Люсьен устремил взгляд на газету, просматривая какую-то статью.

– Они услышали историю об инциденте с украденными лебедями… но неправильно посчитали количество женщин, которые там были. Опять приуменьшают нашу привлекательность для прекрасного пола.

Все парни за столом засмеялись, вспомнив что-то смешное для них. Эмили точно не хотела знать детали. Все эти лебеди, леди и Ковент-Гарден вместе взятые наверняка шокировали бы ее.

Несмотря на смену темы, Седрик снова решил узнать, интересовалась ли им Анна.

– Она определенно упоминала о вас довольно часто.

Это было правдой. Та постоянно жаловалась на Седрика, но Эмили знала, что девушке нравилось его внимание.

Парень потянулся к тарелке с фруктами.

– Что она говорила?

– Не думаете же вы, будто я нарушу дружескую клятву? – спросила Эмили, широко и невинно раскрыв глаза.

– Не думаю? Мисс Парр, да я требую этого.

Девушке показалось, что никто никогда не отказывал Седрику.

Вместо того чтобы сразу же ответить ему, она снова посмотрела на Годрика. Эмили оправдывала такое свое внимание к нему тем, что он напоминал ей волка. А с этим животным всегда нужно быть начеку, потому что оно может нанести огромный вред.

Годрик налил ей горячего шоколада. При виде темной жидкости, образовавшей водоворот в ее чашке, живот Эмили заурчал. Герцог взял маленькую фарфоровую баночку, достал щепотку корицы и посыпал ею шоколад. Наверное, это был самый странный и милый жест, который мужчина когда-либо совершал для нее, словно следить за потребностями и желаниями Эмили было его природным инстинктом.

Она вновь повернулась к Седрику, все еще ожидавшему ответа.

– Ваше внимание к Анне было должным образом отмечено.

– Значит, мои усилия не напрасны?

– Я бы так смело не утверждала, но она благодарна, что ваше внимание обескуражило других.

– Другими словами, – вмешался в разговор Люсьен, – она скорее предпочтет тебе половину мужчин Лондона.

У Эмили вырвался смешок, и Люсьен подмигнул ей. Все это время девушке казалось, будто он читал свою газету, и она решила, что он ей нравится. Негодяй он или нет, ее восхищало его чувство юмора.

От такой мысли у нее все похолодело внутри. Она не хотела, чтобы Люсьен нравился ей, как не желала, чтобы единственные для нее радостные моменты в этой жизни были связаны с мужчинами, похитившими ее.

– По крайней мере, я не подписывался на холостяцкую жизнь, в отличие от кое-кого известного мне. – Седрик махнул головой, указывая в направлении Люсьена. – Я просто очень избирательный.

Прежде чем опуститься на стул, Годрик взял тарелку Эмили, положил в нее всего понемногу и поставил перед ней.

– Спасибо, ваша светлость, – застенчиво произнесла она.

– Ой, только не надо, если вы обращаетесь к Седрику по имени, то должны называть меня Годриком.

От обольстительного огонька в его глазах ее бросило в жар. Как это может быть тот же человек, который несколько минут назад ворчал на нее и повалил на пол, накрыв своим телом? Лицо Эмили горело от смущения, но никто этого не заметил.

Затем вмешался маркиз:

– А меня зовите Люсьеном. Я тоже не люблю приставку «лорд» в среде моих новых друзей.

– Оставь эту мысль, – давясь от смеха, проговорил Эштон, входя в комнату вместе с Чарльзом.

Лицо последнего выглядело уставшим, однако он был так же красив, как и остальные, с золотистыми волосами и серыми глазами.