Книга Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки - Алма Х. Бонд

Мэрилин плакала. Я невольно откликалась на крик здорового несчастного ребенка? Подобно Мэрилин, шизофреники часто бывают крайне привлекательными и очаровывают суррогатных родителей, как беспризорные котята. Насколько мне известно, никто не ставил под сомнение причину их притягательности. Может быть, они просто телеграфируют сигналы младенца? Следует ли мне отвечать на плач нормального ребенка, который просто не повзрослел?

Затем я крикнула про себя: «Нет! Ни в коем случае! Это неуместно. Ты забыла этику ведения психоанализа пациентов? Ты не будешь делать этого. Ты не приблизишься к ней ни на один сантиметр. Это было бы неэтично. Тебе, как аналитику, должно быть известно, что подобное непрофессиональное поведение было бы таким же оскорбительным по отношению к Мэрилин, как поведение мужчин, домогавшихся ее. Миллионы людей по всему миру откликнулись на ее просьбу о любви, что не помогло ей решить ее проблемы ни на йоту. Наоборот, чем больше поклонники любят ее, тем хуже ей становится.

Если ты будешь потакать ей, то лишь добавишь свое имя к списку тех, кто использует ее. Твоя задача состоит в том, чтобы противостоять импульсивному желанию доставить ей удовольствие — и себе! — и выяснить, почему она так сильно нуждается в объятиях в данный момент и как она заставляет тебя и весь мир влюбляться в нее. Разберись во всем этом, и ты откроешь для себя секрет ее экранного гения и, возможно, даже поможешь ей сделать еще один шаг на пути к своему душевному здоровью».

— Я прекрасно понимаю, почему вы не сделаете этого, и вам тоже, — произнесла Мэрилин, — несмотря на все ваши приятные слова, в глубине сердца я не н-н-н-нравлюсь. Вот почему! Когда дело доходит до этого, вы как и все остальные.

Интересно, как долго вы встречались бы со мной, если бы я не платила вам достаточно, чтобы позаботиться о вашей аренде! — Крепко обняв себя руками, она начала раскачиваться взад и вперед. Затем, совершенно неожиданно, подтверждая мою правоту и справедливость правил психоанализа, Мэрилин озвучила свои воспоминания. Шмыгая носом, она сказала:

— Моя тетя Ана никогда не была такой бессердечной. Она всегда сажала меня на колени и успокаивала, если я была расстроена. Вы очень похожи на нее внешне, но вы отнюдь не такая добрая женщина, какой была она. — Мэрилин зарыдала и воскликнула: — Тетя Ана, тетя Ана, почему ты оставила меня? Я люблю тебя. Ты мне так нужна. Вернись ко мне. Я так по тебе скучаю. Та-а-ак скучаю… — Продолжая плакать, она сказала: — Тетя Ана изменила всю мою жизнь. Она была первым человеком в мире, которого я по-настоящему любила, и она тоже любила меня. Она была таким прекрасным человеком. — Мэрилин прорыдала около десяти минут, пока не успокоилась и смогла говорить снова о своей любимой тете: — Так же ясно, будто это происходит сейчас, я могу ощутить, как она держала меня на руках, раскачиваясь на своем коричневом деревянном кресле-качалке. Я могу слышать его приятный скрип и чувствовать тепло ее тела рядом со своим. Ее кожа пахла сиреневым мылом, которое мне очень нравится, и ее длинные каштановые косы спадали вдоль моей спины и щекотали меня. Но мне не хотелось убрать их. Мне было приятно каждое ощущение в ее объятиях. Однажды я написала стихотворение о ней и показала кому-то. Они плакали, когда я прочитала его. Оно называлось «Я люблю ее».

Стихотворение было о том, что я чувствовала, когда она умерла. Тетя Ана была единственным человеком, который любил и понимал меня. Она показала мне путь к возвышенной жизни и научила верить в себя. Она не была такой безучастной, как вы. И никогда не обижала меня — ни разу. Она не могла. Она была воплощением добра и любви. Мне было так хорошо с ней. Она научила меня любить.

Фрейд был прав, подумала я, пока Мэрилин продолжала плакать и раскачиваться. Психоаналитик не должен потакать сокровенным желаниям пациентов. «Контрперенос» прячет воспоминания от сознания. Как ни тяжело было противостоять притяжению, которое подчиняло себе миллионы людей во всем мире, я вздохнула с облегчением, что не пошла навстречу Мэрилин в тот момент, когда ей это было так необходимо. Если бы я не устояла, прекрасные воспоминания о ее любимой тете Ане никогда не вернулись бы к ней. Ей необходимо помнить, что даже в этом враждебном мире она была любима. Это было гораздо важнее, чем поддержка и одобрение ее психоаналитика.

22 февраля 1959 г

— Спасибо, что согласились принять меня в день рождения Вашингтона, — поблагодарила меня Мэрилин. — Если подумать, почему я должна пропускать мой сеанс, чтобы отпраздновать его день рождения? Возможно, он и был отцом нашей страны, но не моим.

Затем она продолжила разговор о не имеющих какого-либо значения вещах. Такое поведение в психоанализе называется «сопротивлением».

24 февраля 1959 г

По-видимому, Мэрилин не простила мне то, что я так и не обняла ее, несмотря на замечательные воспоминания, которые мое решение пробудило в ней. На следующий день я получила по почте такое «стихотворение»:

«Целитель»

(с извинениями моему хорошему другу Роберту Фросту)

Есть кое-что, чего наш аналитик избегает, И это, безусловно, досаждает. Предоставляя нам возможности, как равным, Ты, аналитик, все же остаешься главным. Меня понять ты никогда не сможешь, Стеною отчужденья отгорожен. Преграду между нами не разрушишь. Хочу задать вопрос тебе, послушай, Ты понимаешь, в чем проблема? Возможно, это я воздвигла стену, Замуровавшись ото всех пугливо. И отношусь к тебе несправедливо. Есть кое-что, чего не любит аналитик, Не терпит сантиментов, как политик. Есть кое-что, что я в ней не люблю, Но лучше промолчу, а то я нагрублю. Скажи, чего ты ждешь от пациента И какова цена эксперимента? Твое самообладанье неизменно, Сидишь напротив и глядишь надменно. Ты скрыта в темноте, и, очевидно, Тебе не нужно больше ничего. Обидно.

В ответ я написала ей короткую, записку с выражением моего восхищения: «Потрясающе, Мэрилин! Это прекрасно! Ваш друг Роберт Фрост был бы впечатлен тоже. Вы абсолютно справедливо меня раскритиковали».

Читая мой ответ на свое стихотворение, она, вероятно, сияла от радости.

25 февраля 1959 г

Не вспомнив ни словом о наших письмах, счастливая Мэрилин ворвалась в мой офис и громко объявила:

— Моя сестра придет сегодня навестить меня!

— Ваша сестра? — удивилась я. — Не знала, что у вас есть сестра.

— Как и я до двенадцати лет. Она мне только наполовину сестра, на самом деле та, которую мой отец украл у матери еще до моего рождения. Ее зовут Бернис Бейкер Мирокл, и она — настоящее чудо, если таковое вообще существует. Она старше меня на семь лет, но вы бы никогда не догадались, глядя на нее. Она очень красивая, у нее такая же фигура, как у меня, но не такие светлые волосы. Я выше, чем она, но совсем чуть-чуть.