Книга Хелена Рубинштейн. Императрица Красоты - Мадлен Лево-Фернандез

Воображение ее не знало удержу. Мельбурн был нужен, чтобы отточить мастерство: она нашла свой путь, она поняла, что служит ей идеалом. Но Австралия находилась слишком далеко от цивилизованного мира и была страной скучноватой. Хелена мечтала о переезде в Европу…

Все время, пока Хелена воплощала в жизнь свои мечты и строила планы, Эдвард был ее заботливым и усердным вассалом, и их отношения становились все более доверительными и близкими. Однажды он прямо сказал ей: «Хелена, с удовольствием замечаю, что вы решили построить настоящую империю. Выходите за меня замуж, и мы построим ее вместе».

Когда первое изумление прошло, Хелена вынуждена была признать, что до тех пор ни один мужчина, кроме Эдварда, ее всерьез не интересовал. Несмотря на поклонников, которых она заставляла помогать себе, только отношения с Эдвардом имели для нее какое-то значение. Была ли она влюблена? Не важно – любовь в ее планы совершенно не входила. Хелена не чувствовала себя готовой к браку и, честно говоря, боялась его. Решение пришло мгновенно: бежать. Ее ждет пароход до Лондона…

Глава 6. Лондон. Первые шаги в Европе

В 1907 году, когда Хелена приехала в Лондон, у нее было с собой полмиллиона долларов, заработанных в Австралии. Эта приличная сумма позволила ей открыть салон в Мейфере, респектабельном районе, расположенном в Вестминстере, на Графтон-стрит. Она позволила себе отдаться очарованию особняка на двадцать шесть комнат, в котором незадолго до этого проживал маркиз Солсбери. Роберт Солсбери возглавлял британскую партию консерваторов, дважды был премьер-министром в период 1885–1892 годов, в 1895 году создал свой третий кабинет министров и играл важнейшую роль в дипломатической жизни страны. Он решительно и мудро вел политику Британии, разрешая возникающие проблемы в Ирландии и с колониями, пытался преодолеть последствия удаленности Британских островов от Европы, а также участвовал в разрешении разных мировых кризисов. В отставку он ушел только в 1902 году, незадолго до смерти – ему было шестьдесят три года. Известность на политической арене делала его очень значительной фигурой, и частный четырехэтажный особняк XVIII века в Мейфере был необыкновенно роскошен – в нем всегда собирались только сливки лондонского общества. Устроившись там, Хелена платила в год аренду в восемь тысяч ливров. Зато она надеялась таким образом завоевать клиентуру из, как она считала, высокомерной и пуританской лондонской верхушки.

Со дня своего основания Мейфер был районом вилл и частных особняков. В своей книге «Прогулки по Лондону» Флора Тристан так описывает этот квартал в 1842 году: «В Вест-Энде живут придворные, аристократы, процветающие коммерсанты, художники, дворяне из провинции и иностранцы, приехавшие со всего света. Эта часть города просто роскошна; дома прекрасные, улицы ровные, но однообразные. Здесь встречаешь только шикарные экипажи, дам в изысканных нарядах, денди на красивейших скакунах и толпу слуг в богатых ливреях и вооруженных длинными тросточками с золотыми или серебряными набалдашниками».

Почти век спустя, в 1933 году, Поль Моран[22] писал в романе «Лондон»: «Мейфер не просто городской квартал – это скорее определенный образ жизни, стиль существования, умение носить зонт в руке весь год, не узнавать человека на улице, прежде чем он не представлен вам четыре или пять раз, не расставаться со шляпой-котелком до июльского матча Итона с Харроу, говорить с оксфордским акцентом и не заканчивать фразы».

Мадам выбрала для завоевания Мейфера удачный момент. Хотя в огромных особняках, вроде Честерфилд Хауса, Крю Хауса или Сандерленд Хауса, еще жили их исконные владельцы, коммерсанты высокого уровня уже вовсю покупали там собственность. Самые знатные обитатели квартала были близки английской короне, и во многих резиденциях, например у Консуэло Вандербильт, ставшей герцогиней Мальборо, устраивались грандиозные приемы. Но в Мейфере также жили кадеты, вдовы офицеров, а дочери из семей военных были, как говорили тогда, «немного свободолюбивы» – особнячки они занимали небольшие, но с ног до головы были образцом элегантности.

Мейфер был городом в городе, со своим особенным стилем и ни на что не похожей атмосферой. Это был притягательный, но закрытый маленький мир, который рьяно оберегал свои границы от вторжения чужаков. Если бы он не принял услуг «стилиста-косметолога», ей бы не оставалось ничего другого, как запереть двери своего салона и покинуть Лондон навсегда. Если бы это случилось, Хелена, возможно, никогда не решилась бы взглянуть в лицо Парижу.

Почему же Мейфер был так нелюбезен с незнакомцами? Как часть любого закрытого общества, его обитатели слепо отдавались обсуждению новостей, сплетням и мимолетным капризам. Внешняя красота считалась валютой для приобретения «хорошего брака». Благодаря такому образу мыслей в Мейфере процветало высокомерие и привычка к безапелляционным суждениям. Возможно, именно это и заманило Хелену в особняк на Графтон-стрит, 24. Если ставки не были высоки, а победа не давалась без крови, игра ее не интересовала. Она понимала, что ей нужно «сразу взять большой приз, поразить всех, во что бы то ни стало, и в первую очередь блеском и шиком, а потом – серьезным подходом и основательностью. И никаких полумер!».

Для блеска и был выбран старинный особняк лорда Солсбери, в котором увидел свет первый европейский «Дом красоты Valaze». Хелена, которая тогда просила называть себя исключительно «Мадам», с безупречным вкусом создала там роскошный интерьер. Она вызвала из Кракова младшую сестру Манку, которая быстро вошла в курс всех дел и взяла на себя управление лондонским салоном. Хелена также предложила работать в салоне ученице профессора Пауля Герсона Унны из Вены, с которой когда-то сама работала, – она должна была возглавить группу косметологов.

Хелена и Манка работали день и ночь, казалось, они успевали одновременно на все четыре этажа этого грандиозного, первого в Европе салона, где женщинам предлагались разнообразные косметические процедуры, подобранные индивидуально для каждой клиентки и основанные на тщательных научных исследованиях. Эти процедуры стоили очень дорого, и самое скромное посещение салона обходилось не менее ста фунтов стерлингов. Этому было две причины: первая – стремление сформировать определенный круг клиентов, а вторая – создать для них в салоне условия подлинной роскоши. Оставалось только оправдать цены достигнутыми результатами.

* * *

Однажды утром Хелена увидела перед дверями нового салона знакомую фигуру; человек внимательно рассматривал табличку с именем Хелены Рубинштейн, временно заменявшую название салона. Эдвард Титус! Он был слишком влюблен, чтобы ждать невозможного – вестей от своей возлюбленной, поэтому сам приехал к ней в Лондон.

С тех пор Эдвард и Хелена встречались каждый день. Несмотря на то что общалась она теперь исключительно с высшим обществом, Хелена по-прежнему видела в нем то природное изящество и обезоруживающее обаяние, которые очаровали ее в Мельбурне. В конце концов она вынуждена была признать, что увлечена им гораздо больше, чем думала. Хелена переживала необычное для себя волнение, одновременно странное и приятное.