Книга Второе открытие Америки - Александр фон Гумбольдт

Действительно Гумбольдт одинаково щедро расточал в пользу других и свое влияние, и свои деньги. Когда Агассиц, по недостатку средств, должен был прекратить занятия в Париже, Гумбольдт самым деликатным образом заставил его принять денежную помощь; когда Либих – еще неизвестный, начинающий ученый – прочел в Париже одну из своих первых работ, Гумбольдт немедленно познакомился с ним и оказал ему деятельную поддержку, благодаря которой перед молодым химиком открылись «все двери, все лаборатории и институты».

«Неизвестный, без рекомендаций, – говорит по поводу этого Либих, – в городе, где приток людей из всех стран света составляет громадное препятствие к личному сближению со знаменитыми тамошними естествоиспытателями – и я, как многие другие, остался бы незамеченным в толпе и, может быть, погиб бы; эта опасность была теперь устранена для меня».

И масса других ученых, путешественников, литераторов и т. д. находили у него поддержку и, в случае надобности, материальную помощь или протекцию.

Быть может, он даже грешил избытком снисходительности в этом отношении. Быть может, стремление к популярности играло при этом некоторую роль: так, по крайней мере, говорили охотники, выискивая пятна на солнце.

Но если это и так, если избыток снисходительности заставлял его иной раз оказать поддержку недостойному, то весь вред, который мог произойти от этого, с лихвою искупается пользою, которую принесла помощь, оказанная одному Либиху или Агассицу.

Еще в Америке Гумбольдт мечтал о путешествии в Азию и теперь деятельно готовился к нему, изучая между прочим персидский язык у знаменитого ориенталиста Сильвестра де Соси. Научные занятия и подготовка к путешествию заставляли его отказываться от официальных предложений, с которыми к нему обращались иногда из Пруссии.

Так, в 1810 году канцлер Гарденберг, давнишний знакомый Гумбольдта, пригласил его занять место начальника секции народного образования в министерстве внутренних дел в Берлине, но Гумбольдт отказался.

В следующем году его мечта о путешествии едва не осуществилась. Русский канцлер, граф Румянцев, предложил ему присоединиться к посольству, которое император Александр I отправлял в Кашгар и Тибет. Гумбольдт согласился и строил самые широкие планы насчет этой экспедиции, рассчитывая пробыть в Азии лет семь-восемь, но политические обстоятельства помешали ее осуществлению.

Началась война 1812 года, «нашествие двунадесяти язык», там – пожар Москвы, отступление и гибель великой армии и т. д. Все эти события поглотили внимание русского правительства, и предприятие Гумбольдта заглохло.

Пребывание его в Париже разнообразилось поездками в Вену, Лондон и пр.; мы не будем перечислять их. Научные занятия его не прерывались во время этих поездок, напротив, он пользовался ими для геологических, магнетических и других наблюдений, что в связи с наблюдениями в Америке давало богатый материал для сравнения и общих выводов.

В 1816 году он расстался со своим другом Бонпланом, который после падения Наполеона потерял место в Париже и отправился в Южную Америку, где занял место профессора естественной истории в Буэнос-Айресе. Скажем несколько слов о дальнейшей судьбе этого оригинального человека.

В 1820 году он предпринял экскурсию в Парагвай для изучения культуры «мате», парагвайского чая. Диктатор Парагвая Франциа, управлявший своей республикой с полновластием восточного деспота, воспретивший своим согражданам всякие, даже торговые, сношения с иностранцами, велел арестовать его и продержал в плену десять лет.

Все хлопоты Гумбольдта, все просьбы, обращенные к Франциа, остались тщетными, несмотря на вмешательство французского и английского правительств.

Только в 1830 году диктатор решил освободить своего пленника. После освобождения Бонплан женился на местной уроженке (которая, впрочем, убежала от него, оставив ему детей) и прожил почти тридцать лет отшельником вдали от мира, в небольшой усадьбе, заброшенной среди безлюдных степей, в цинически скудной обстановке, занимаясь естественными науками и обогащая свой огромный гербарий, для чего предпринимал поездки в различные местности Америки.

Он умер в 1858 году, за год до смерти Гумбольдта.

В 1818 году Гумбольдт был в Ахене, где в то время собрался конгресс для обсуждения французских дел и закрепления принципов Священного союза. В делах его Гумбольдт не принимал участия; он хлопотал больше об азиатском путешествии.

Личное состояние его было уже истрачено на американскую экспедицию, которая обошлась в 52 тысячи талеров, и издание ее результатов, стоившее 180 тысяч, так что теперь он мог путешествовать только на казенный счет. Король предложил ему 12 тысяч талеров ежегодно в течение четырех-пяти лет путешествия и такую же сумму на покупку инструментов. Но и на этот раз путешествие не состоялось, и Гумбольдт вернулся в Париж.

В 1822 году он отправился в Италию; встретившись в Вероне с королем, сопровождал его в поездке по Италии – причем еще раз посетил Везувий и исследовал изменения, происшедшие в нем между извержениями 1805 и 1822 годов. Из Италии он вместе с королем отправился в Берлин, где прожил несколько месяцев, но, несмотря на просьбы брата остаться на родине, предпочел вернуться в Париж.

Берлин и «берлинизм», как он выражался, внушали ему отвращение. Письма его переполнены насмешками над немецким обществом, которое «ненавидит все, что мешает спать», «становится тем одностороннее, чем шире развиваются воззрения в других странах» и т. д.

Однако то, чего не могли достичь брат и друзья, удалось королю. Фридрих Вильгельм III был лично расположен к Гумбольдту, любил его беседу и дорожил его обществом. В 1826 году он пригласил своего ученого друга переселиться в Берлин. Отвечать отказом на такое приглашение значило бы оскорбить короля, а это вовсе не входило в расчеты Гумбольдта.

Он был уже осыпан королевскими милостями: получил звание камергера, различные знаки отличия, пенсию в 5 тысяч талеров. Влияние, которым он пользовался, давало ему возможность оказывать поддержку другим ученым – тому выхлопотать пенсию, другому субсидию на какое-нибудь ученое предприятие или дорогое издание и т. п.

Вообще «житейская мудрость» не позволяла портить отношения с правительством, и, подчиняясь ее указаниям, Гумбольдт, скрепя сердце, оставил столицу мира и переселился в «туманный Берлин».

Открытия Гумбольдта

В предыдущей главе мы говорили о жизни Гумбольдта по возвращении из Америки; скажем теперь несколько слов о его научной деятельности.

Работы Гумбольдта представляют столь обширную энциклопедию естествознания, что самое сжатое изложение их потребовало бы порядочной книги. Мы ограничимся поэтому только кратким перечнем его важнейших открытий. Все они связаны в одно целое идеей физического мироописания.

Она определяет отношения Гумбольдта к исследуемому предмету. Так, например, он изучал состав атмосферы с Гей-Люссаком. Гей-Люссака вопросы о газах интересовали с чисто химической и физической стороны и привели к открытию законов объемных отношений; Гумбольдт видит в атмосфере оболочку земного шара, состав которой имеет огромное значение для всего органического мира, и с этой точки зрения занимается ее исследованием.