Книга Тайна доктора Фрейда - Эльетт Абекассис

Теперь, когда он стал администратором издательства, ему надлежит выполнить несколько задач. Но в первую очередь он должен ликвидировать опубликованные издательством книги, чтобы согласно полученным инструкциям искоренить фрейдистскую мысль. Он знает венского психоаналитика только понаслышке: о нем много говорят в университетских кругах, где тот порождает бурные споры, поскольку высказывается по поводу сексуальности. Но он знает также, что профессор Херциг питал к нему величайшее уважение. А он сам питает величайшее уважение к профессору Херцигу.

Он придирчиво изучил биографию доктора Фрейда. Ему несколько раз отказывали в месте профессора, которого он давно домогался. Министр народного образования, Вильгельм фон Хартель, известный своими антисемитскими взглядами, принимал все меры к тому, чтобы отсеивать кандидатов-евреев. Знавший это Фрейд даже перестал выставлять свою кандидатуру. Но после публикации «Толкования сновидений» и развития его самоанализа он согласился принять помощь. Назначенный наконец экстраординарным профессором, он был горд и счастлив: отныне становилось возможным распространение его идей. Он надеялся, что роль сексуальности в плотской жизни будет официально признана венской интеллигенцией. Но борьба, которую ему пришлось вести в университете, была еще не закончена, хотя с новой должности ее было легче вести. Тем не менее он так и не смог получить кафедру и стать штатным профессором и подвергался нападкам коллег, не признававших научной ценности его трудов.

Зауэрвальду хорошо известны подковерные интриги в университетской среде. Он доволен, что сам сумел этого избежать, покинув факультет Венского университета. Он далек от круга интеллектуалов, ведущих тайную игру, и служит лишь интересам нацизма да своим собственным. Но этот Фрейд со своими махинациями все-таки опасен. За его алиби психолога скрывается политическая цель. В свои шестьдесят восемь лет ему удалось стать гражданином города Вены, «принимая во внимание все сделанное им для науки». Похоже, он гордится этой почестью, хотя остается недоверчивым по отношению к этому городу и порой даже говорит, что ненавидит его, однако не способен его покинуть. Он получил также престижную премию Гете, которой отмечают литературные таланты, но так и не был выдвинут на Нобелевскую, несмотря на все усилия принцессы Марии Бонапарт и авторитетных ученых, питающих к нему глубочайшее уважение. Он восхищается немецким литератором, он горд получить это отличие, но наверняка признание мирового научного сообщества стало бы для него наиболее желанной наградой. Однако его теории беспрестанно подвергаются нападкам со стороны коллег, не скрывающих, что не любят евреев.

И наконец поздно ночью Зауэрвальд наткнулся на четыре странички, которые извлек из стопки документов. Это именно то, что он искал, – перечисления за границу.

Таким образом великий, грандиозный Зигмунд Фрейд подписал себе смертный приговор. Попался-таки! Эти евреи, причиняющие вред по всему миру, должны быть уничтожены. Они ничего не приносят роду человеческому, только поганят его самим существованием своего племени. И он немало горд тем, что внес свою маленькую лепту в дело Рейха. Тут от него гораздо больше пользы, чем в университете, хотя ему нравилось заниматься исследованиями, когда он работал над своей диссертацией. Но факультет – место, отрезанное от мира и от настоящей жизни, от войны и от действия, которого он жаждал. Он создает грозные бомбы, которые позволят нацистам захватить другие страны и навести там порядок. Но может также разобрать их на части и критически проанализировать каждую, чтобы определить их достоинства и недостатки. А на досуге он применяет свои интеллектуальные способности в таких сложных делах, как дело Фрейдов: поскольку отец этой новой науки, психоанализа, пользуется поддержкой в высших сферах. Самые высокие сановники партии дали ему понять, что необходимо найти неопровержимые доказательства преступления, позволяющие устранить Фрейда, и чтобы никто не смог упрекнуть их за то, что они это сделали. Они нуждаются в нем, чтобы не позволить Фрейду ускользнуть. Первому встречному такое важное административное задание не доверили бы. И если они остановили свой выбор на нем, то за его интеллект, за его способности к анализу. Он выполнит свою миссию так, как умеет это делать. Теперь у него есть все основания препроводить Зигмунда Фрейда в гестапо и допросить его. И ему хочется поскорее помериться силой с человеком такого масштаба.

Глава 9

Едва вернувшись домой, Анна Фрейд услышала дверной звонок. Кабинет ее отца был закрыт: он проводил сеанс с Мари Бонапарт, и Анна знала, что не должна мешать ему.

Хрупкая женщина с длинными темными волосами, разделенными таким же прямым пробором, как и у ее матери, с глубокими глазами и печальной, словно покорной судьбе улыбкой, на некоторое время застыла. Она боялась этого настойчивого звонка, они все его боялись со времени последнего прихода нацистов. Она знала, что рано или поздно они вернутся, и на этот раз за ними.

– Мы пришли за доктором Зигмундом Фрейдом, – сказал человек со свастикой.

– Он стар, – ответила Анна, – и болен…

– У нас приказ комендатуры. Профессор Зауэрвальд желает его допросить.

– Боюсь, это невозможно. Он сейчас не транспортабелен. Если вы настаиваете, я пойду вместо него.

Незнакомец, заколебавшись, в сомнении посмотрел на своих подручных. Один из них нахмурился.

– Я его дочь, – добавила Анна тоном, не терпящим возражений. – И его ближайшая сотрудница. Я отвечу на все вопросы так, словно это он.

– Вам известно, что вашего брата Мартина Фрейда разыскивает полиция? Он делал заявления, направленные против Рейха, и скрывал доказательства, касающиеся издательства Зигмунда Фрейда.

Анна была сердита на брата за то, что тот так неосторожен. Отца она любила больше всех на свете и, не задумываясь, отдала бы жизнь за него. Он был ее вдохновителем, наставником, учителем. Даже стал ее психоаналитиком, когда в двадцать три года она страдала от депрессии, и оставался им в течение четырех лет. Он воспитал ее, приобщив к основам психоанализа, да так, что из шестерых братьев и сестер именно она оказалась наиболее пригодной к тому, чтобы принять эстафету.

Отец знал о ней все. Он выслушивал ее часами, когда она говорила о своих страхах, неврозах, о наиболее постыдных из своих мыслей, потому что согласно аналитическому пакту должна была поверять ему все, включая свои мастурбационные фантазии. Когда в девятнадцать лет она поехала в Лондон, чтобы совершенствоваться в английском, и встретила там Эрнеста Джонса, отец предостерег ее насчет этого отъявленного обольстителя и сделал все, чтобы помешать их идиллии. В итоге Анна так и не вышла замуж. Ни за Джонса, ни за кого другого, хотя и пережила страстную связь с Дороти Берлингем, разведенной женщиной и матерью четырех детей, которыми тоже занималась.

Она посвятила себя отцу. Отказавшись от мужчин, от жизни замужней женщины, от материнства, она сделала все, чтобы продвинуть труды, идеи и дело своего отца на благо психоанализа. Ей приходилось замещать его на всех научных мероприятиях или конгрессах, когда он чувствовал себя слишком усталым, чтобы участвовать в них. Она пошла по его следам: специализировалась на детском психоанализе, в этой области знания стала первопроходцем.