Книга Звездный зверь - Роберт Хайнлайн

— Было какое-то сомнение? — удивленно спросил судья.

— Могло быть. Поэтому я и здесь. Несмотря на его ограниченные способности говорить, отсутствие необходимых способностей удерживает его племя от возвышения до того уровня, на котором мы могли бы признать их разумными существами. Поэтому он — животное. А значит, у него лишь обычные права животных, по нашим человеческим законам. Поэтому Министерство к этому отношения не имеет.

— Понятно. В моем суде никто не станет проявлять по отношению к нему жестокость.

— Конечно. Но и еще по одной, достаточной веской причине Министерство не имеет к этому интереса. Предположим даже, что это существо — человеческое в том смысле, как это трактуют «Обычаи цивилизации» с того момента, когда мы впервые установили контакт с расой «великих марсиан». Хотя это не так, но предположим.

— Условно допустим, — согласился О'Фаррел.

— Мы условно допустим это. Тем не менее он не может быть под патронажем Министерства, поскольку… Судья, вы знаете историю «Трейл Блейзерс»?

— Так себе. Только то, что есть в курсе обычной средней школы. Я не интересуюсь космическими историями. На нашей собственной Земле вполне достаточно путаницы.

— Да, вы правы. Итак, «Трейл Блейзерс» совершил три первых путешествия через гиперпространство, когда только-только открыли гиперпространственный переход и такие полеты были столь же безрассудными, как и путешествие Колумба. Они не знали, куда летят, и у них были смутные представления о том, как возвратиться назад… и действительно, «Трейл Блейзерс» так и не вернулся из третьего путешествия.

— Да, да, припоминаю.

— Дело в том, что молодой Стюарт — я не могу называть его полным именем, это кажется неправдой — рассказал, что это неуклюжее существо с глупой улыбкой привезено из второго путешествия «Трейл Блейзерс». Это все, что мне нужно было знать. У нас нет договоров ни с одной из планет, которые посетила эта экспедиция, нет торговли, нет никаких отношений. Для закона они не существуют. Поэтому единственными законами, применимыми к Ламоксу, являются наши собственные внутренние законы. Поэтому Министерство не должно вмешиваться — а если уж оно вмешалось, то специальный уполномоченный, такой, как я, обязан будет руководствоваться всецело только внутренними законами. Ну а потому у вас выше квалификация, чем у меня.

Судья О'Фаррел кивнул.

— Хорошо, я не возражаю, чтобы мне вернули юрисдикцию. Что ж, пойдемте?

— Один момент. Я предложил сделать отсрочку, поскольку в этом деле имеются любопытные особенности. Мне хотелось бы навести в Министерстве справки, чтобы быть уверенным, что моя теория правильна и что я не упустил из виду какой-нибудь важный прецедент или закон. И я сей же момент удалился бы, если вы пообещаете мне одну вещь. Это существо, как я понимаю, несмотря на его кроткую внешность, оказалось буйного и даже опасного нрава?

О'Фаррел кивнул.

— Ну, так я понял… неофициально, конечно.

— А не было ли каких-нибудь требований относительно того, что его следует ликвидировать?

— Видите ли, — медленно начал судья, — мне неофициально известно, что такие требования будут. До меня частным образом дошло, что шеф дорожного патруля имеет намерение просить суд о решении ликвидировать это животное, как необходимом для общественной безопасности. Думаю, подобные прошения будут и от частных лиц.

На лице мистера Гринберга появилось обеспокоенное выражение.

— Дела так плохи? Ну а ваше отношение к этому, судья?

— Сэр, это неуместный вопрос.

Гринберг покраснел.

— Прошу прощения, но мне нужно как-то подойти к этому. Вы понимаете, что этот экземпляр — единственный в своем роде? Несмотря на то, что он натворил или насколько может быть опасен, я абсолютно уверен, что он интересен для науки настолько, что его необходимо сохранить. Вы не могли бы заверить меня, что не отдадите приказ о его уничтожении?

— Молодой человек, вы склоняете меня к предварительному вынесению решения по делу или части дела. Ваше отношение к этому в высшей степени неправильно!

Этот весьма неудачный момент и выбрал подбежавший шеф Драйзер.

— Судья, я ищу вас повсюду… Будет ли слушание дела? У меня семь человек…

О'Фаррел прервал его:

— Шеф, это господин уполномоченный Министерства мистер Гринберг. Господин уполномоченный, это наш шеф дорожного патруля Драйзер.

— Мое почтение, шеф.

— Здравствуйте, господин уполномоченный. Так вот, об этом слушании. Я хотел бы знать…

— Шеф, — быстро перебил его судья, — скажите моему бейлифу, пусть все подготовит. А сейчас, пожалуйста, оставьте нас наедине.

— Но… — шеф замолчал и пошел, бормоча что-то насчет лишнего беспокойства для полиции.

За то время, пока судья объяснялся с шефом патруля, уполномоченный вспомнил, что ему самому полагается не иметь эмоций. И он спокойно заявил:

— Беру свой вопрос назад, судья. У меня не было намерения нарушать этикет, — он усмехнулся. — При других обстоятельствах меня могли бы наказать за неуважение к суду.

О'Фаррел нехотя улыбнулся.

— Возможно.

— У вас хорошая тюрьма? У меня накопилось семь месяцев отпуска и никаких планов по его использованию.

— Не следует перегружать себя работой, молодой человек. Я всегда нахожу время для рыбалки, независимо от того, сколько дел назначено к слушанию. Аллах не вычитает из времени, отведенного человеку, те часы, которые он потратил на рыбалку.

— Хорошая мысль. Но меня все же занимает эта проблема. Вы знаете, что я мог бы настоять на отсрочке дела, пока буду консультироваться с Министерством?

— Конечно. Возможно, вам так и следовало поступить. Мое мнение не должно влиять на ваше желание и принимаемое решение.

— Нет. Но я согласен с вами, откладывать в последнюю минуту — это нехорошо. — Он подумал еще и о том, что обратиться в Министерство в этом необычном деле означало бы консультацию с мистером Кику… и уже почти слышал пренебрежительные замечания заместителя министра: об «инициативе» и «личной ответственности», и «да черт побери, мог бы кто-нибудь еще в этом сумасшедшем доме решить простой вопрос?». Гринберг решился: — Думаю, для Министерства будет лучше продолжить свое вмешательство. Я беру это дело на себя, по крайней мере, на стадии предварительного слушания.

О'Фаррел широко улыбнулся.

— Я надеялся, что так и будет. Мне не терпится вас послушать. Ведь вы, господа из Министерства инопланетных дел, иногда придете закону весьма необычную трактовку.

— Действительно? Надеюсь, такого не случится. Это будет не к чести гарвардского курса права.

— Гарвард? Как, и вы тоже! Преподает ли там все еще Рейнхардт?

— Когда я там был — еще преподавал.