Книга История Бернарды и Тайры на Архане - Вероника Мелан

– Конечно, разные! Под синей крышечкой с мускатным орехом, под красной с листьями сирени, под зеленой океанский бриз…

– Это что еще такое?

– Это многолетнее растение из Дуза, – не моргнув глазом, соврала я. Хорошо хоть очередной тычок в бок не получила, – обдувается исключительно холодным ветром с границы, а потому несет с собой свежесть.

– А когда ваши погонщики снова идут в Дуз?

– Не знаю, они разве скажут? У них все – тайна.

– Мне три – разных цветов.

– А мне вот этот – синий!

– Почтенная, выдай-ка зеленый…

– А что вы все тут собрались? И мне дайте посмотреть! – донесся новый голос из-за мужских спин.

От протянутых рук с зажатыми в них монетами рябило в глазах, флаконы расхватывали, как горячие пирожки, мужики напирали, плотность толпы не спадала – наоборот, увеличивалась. Кто бы думал, а? Ведь полгельма в Рууре – это действительно много – почти грабительская, если честно, цена. И я рискнула ее поставить исключительно затем, чтобы привлечь к экзотическим пробникам еще больше внимания. Надо сказать, что затея моя не просто удалась, а удалась катастрофически хорошо. Кто-то передавал флаконы по рукам и показывал другу – спрашивал совета, делился мнением, – кто-то платил за пузырьки, не нюхая «чудо-воду», кто-то задумчиво чесал волосатое пузо, жадничая, кто-то гонял по пустому кошельку мелкие монеты. Последних мне было жалко. Ну, почти.

В конце концов, чтобы привлечь женское внимание, нужны действительно не пробники, а правильные человеческие качества: манера правильно себя вести и разговаривать, нежность, умение слушать, понимать, защищать, уважать, воспринимать свою вторую половину не как служанку или рабыню, а как тонкочувствующего человека из плоти и крови. Но вокруг, в основном, стояли не ценители трепетных качеств нежной девичьей души, а любители пошуршать и покувыркаться на простынях, а посему жалость моя была, скорее, привычной (никогда не любила видеть в чужих руках пустой кошелек), нежели искренней.

Кстати, мой собственный «кошелек» с момента начала торговли укусил, видимо, не один шаловливый палец, так как с периодичностью раза в минуту из толпы со скоростью ракеты, слюнявя во рту поврежденную конечность, вылетал то один, то другой сопливый юнец. А то даже и грузный, благопристойный на вид «сеньор». Вот где стыдоба! Глядя на воров-неудачников, я лишь кряхтела и посмеивалась: не на тех напали – Бернарда и ее верная фурия – та еще сплоченная команда!

Пока Тайра бойко распродавала зеркальца, ссыпая выручку Иву, я продолжала свою многозадачную миссию по быстрому сочинению правдоподобных и убедительных ответов на бесконечные, похоже, вопросы:

– Куда мазать-то?

– На шею, волосы. Чего хочешь, чтобы целовали, на то и мажь!

– Что, и туда? А не разъест?

– Нет, но вшей точно вытравит, – на мои шутки-прибаутки никто не обращал внимания, так как про вшей здесь либо не слышали, либо это слово переводилось браслетом как-то иначе, а Тайре было не до меня.

– Сразу весь?

– Зачем же весь? По капельке. Запах стойкий, трое суток точно продержится.

– Да трое суток даже прарха не держится!

(Прарха? Что это?)

– Прарха не держится, а у тебя точно продержится!

Меня несло не туда; как сумасшедший хохотал на поясе смешарик – звонко трясся на поясе кошель с монетами.

– И прямо целовать будут?

– Да облабыжут всего!

– Вот диковина из Дуза. И что, там все этим пользуются?

– От стара до млада!

– А младу-то зачем?

– Чтобы с пеленок знал, как женщин привлекать.

– Вот кайманы! (это местные «шайтаны»?) Живут ведь в Дузе, что б я там в следующей жизни родился!

Подходили и поодиночке, и с друзьями, и даже с женами. Когда последние подносили к носу пузырек и придирчиво вдыхали незнакомый аромат, я замирала от волнения (вдруг не понравится? Женщины ведь тестируют), но у каждой жены-бета-тестера после паузы в несколько секунд расплывалась на лице довольная улыбка, и возникал тот самый «дорогой-мне-нравится» игривый взгляд, и тогда замершая, было, торговля возобновлялась с новой силой. Брали по одному, два, три, а иногда и пять сразу флаконов.

На задорные взгляды Тайры я подмигивала – видишь, подруга, все удалось! Не разбирают даже – хватают! А все потому, что не ерундой торгуем, а последние новомодные ароматы продаем: «Потардо», «АуриМели», «АзарроСпорт», «DarkXS» и «Богуми'ДоПарфюме».

Как вы думаете, как быстро опустели наши корзины?

Гораздо быстрее, чем предвещали даже самые смелые прогнозы – мы не продвинулись вдоль по улице и квартала, когда на дне моей плетеной сумы осталось всего шесть пузырьков, а зеркал у Тайры убавилось настолько, что за оставшиеся на дне две самые богатые и чванливые девицы, похоже, на полном серьезе собирались подраться.

– Ты там разберись с ними побыстрее, ладно? – шепнула я на ухо соседке. – А то попить бы чего-нибудь. И поесть. Передохнуть, в общем.

– Поняла, – раздалось слева. А следом послышалось то, отчего я уважительно крякнула. – Последние зеркальца! Кто больше даст, тот и получит. Последние десять штучек, только для отменных красавиц! Только для знатных и не жалеющих монет на себя любимых!

Ого! А я еще думала, что это мне место на рынке. Нет, однако! Выкупили бы палатку с Тайрой напополам, соорудили бы компанию «Тайра-Ив-&C°» и зажили бы припеваючи.

Вот точно зажили бы – переставший звенеть, так как от обилия металла раздулся окончательно, кусачий Ив не даст соврать.

* * *

Мы могли быть где угодно.

Я могла бы беседовать с Клэр, читать заданный Дрейком материал, вести с ним бесконечные философские беседы или же ходить по магазинам. Прибираться в доме, сооружать новую прическу, заниматься важными делами или полным же бездельем, ходить по гостям.

Что до Тайры, то она могла бы сидеть в собственной маленькой и уютной гостиной, читать умные книги, размышлять о жизни или же придумывать дизайн для оранжереи, которую мечтала возвести в саду. Просматривать эскизы, пить кофе, готовить плюшки, учить Стива работе с энергией или заниматься с ним же любовью. Да мало ли, чем могла бы сейчас заниматься Тайра?

Но вместо этого мы были здесь, с ней вместе, на Архане.

И были абсолютно счастливы.

И не потому, что мы только завершили важную и непривычную нам миссию по продаже чужеземных товаров, не потому что набрали полный кошелек местной валюты и даже не потому что получили, наконец, минуту отдыха и покоя, хотя этому мы радовались тоже. На самом деле мы были счастливы от того, что мы были там, где хотели, шли, куда хотели и делали то, что хотели. Мы были свободны. Не в этом ли заключается истинное человеческое счастье – быть свободным? Не гнуться под гнетом вечных опасений, не искать решения для несуществующих проблем, не маяться от надуманных тревог, не быть вынужденными, должными, постоянно занятыми делами, не приносящими ни удовольствия, ни удовлетворения, заставляющими нас забывать о том, кто мы и для чего родились.