Книга Тайная ночь - Чарлин Сэндс

Будут ли у ребенка его волосы? Его глаза? Или он больше будет похож на нее? Зеленоглазый, с волосами цвета темной клюквы?

Желудок сжался при мысли о тайной жизни внутри, растущей и процветающей, несмотря на постоянные приступы тошноты. Ей действительно нужно подкрепиться, а стряпня Мэйзи слишком хороша, чтобы от нее отказываться.

– Приехали!

Дилан въехал в ворота и направился по круглой подъездной дорожке к входу в дом. Временами Эмма не могла поверить, что это все принадлежит ему. Он вырос в обычной американской семье. Отец – директор школы, мать – инженер-строитель. Маркус, отец Дилана, умер за год до пенсии, прожив полную и счастливую жизнь. Любовь к жене и детям, существование, полное доброты и благородства, вернуло Эмме веру в человечество.

Припарковавшись в гараже, Дилан попытался обойти автомобиль, чтобы открыть ей дверцу, но Эмма оказалась слишком проворной и выскочила сама, не заметив, как померкла его улыбка, и проследовала к черному входу.

– Эй, искорка, подожди. – Дилан отпер дверь.

Эмма уже шагнула вперед, но он выбросил руку, преграждая ей путь, и девушка внезапно, неожиданно для себя застряла между ним и дверью, пойманная и плененная мужским запахом. Прошло несколько мгновений, прежде чем она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.

– Не делай вид, что ты полностью оправилась, чтобы доказать свою правоту. Я вижу, какой у тебя усталый вид. Ты очень бледная и явно похудела.

Ну просто не в бровь, а в глаз. Внутренняя дрожь сотрясла от макушки до пят. То, что он заметил изменения в ее фигуре, уже само по себе шок. Но заметить, как плохо она выглядит, поднимало унижение на новый уровень. Что дальше? Неужели начнет рассуждать о ее прыщах и родинках?

– Я слишком долго играл в кино, чтобы не распознать притворства. Прошу тебя расслабиться, съесть восхитительный ужин и хорошо провести время. Со мной не обязательно делать вид. Просто будь собой.

Едва он опустил руку, давая ей пройти, Эмма выпалила:

– Да, доктор Дилан. Пойдет!

Расслышав сарказм в ее голосе, он вскинул брови:

– Твой рот! Иногда мне хочется…

Не успела она уловить значение слов, как он наклонился и коснулся губами ее губ. Она ахнула, втянула в легкие воздух, но быстро пришла в себя:

– Заткнуть меня?

Он с ухмылкой покачал головой:

– Можно сказать и так. Но я хотел немного притупить жало твоего язычка.

Что же, он заткнул ее и притупил жало языка всего лишь легким поцелуем. Подобные вещи всегда сходили ему с рук. Природа наградила его чудесным характером и способностью очаровать любую встретившуюся на пути женщину. Эмма не раз становилась свидетельницей этому. Его отношения с дамами были предметом обсуждения, слухов и сплетен в прессе. Журнальные обложки, телевизионные интервью, ток-шоу давно служили способом разоблачения Дилана как дамского угодника. Его не удавалось поймать в надежный капкан, поэтому все всегда сходило с рук. Он никогда не преступал определенных границ. Все знали, что он не встречается сразу с несколькими женщинами и уделяет безраздельное внимание той, на кого пал его выбор. Весьма неглупый ход, помогавший уберечь Дилана от неприятностей.

И хватило всего одной ночи затемнения, когда по всему городу отключили электричество, чтобы уничтожить прекрасно защищенную репутацию. Только Дилан пока об этом не знает.

О господи, когда Эмма берется за дело, всегда идет до конца!

Едва они вошли в роскошный дом, Дилан немедленно распахнул массивные стеклянные двери в гостиной. Душистый ветерок немедленно ворвался в комнату, принося соленые запахи моря и мелкий песок. Эмма прошла за ним на кухню. Он открыл двери, ведущие в патио, выложенное итальянским мрамором. По одной стене поднимались вьющиеся растения, тут же росли суккуленты. Настоящий шедевр ландшафтного дизайна. Дилан нанял дизайнера недавно, и тот добавил немного зелени к уже имевшейся. Столики и удобная садовая мебель были размещены вокруг каменной костровой чаши. Отсюда открывался прекрасный вид на Тихий океан.

– Хочешь, посидим здесь? – предложил Дилан. – Я подогрею оставленный Мэйзи ужин, а ты подышишь свежим воздухом.

Но Эмма предпочитала что-то делать, а не сидеть и предаваться тяжелым мыслям. Одна. В темноте.

– Нет, спасибо. Я помогу тебе.

– Как хочешь, но я справлюсь. Обычно по уик-эндам я даю Мэйзи выходной.

– Хочешь сказать, ты готовишь сам?

Он улыбнулся, подошел к холодильнику и вынул оттуда закрытое блюдо.

– Готовлю, если только Мэйзи не пожалеет меня и не оставит нечто волшебное, вроде куриной пикаты.

Дилан поставил блюдо на стол и открыл дверцу духовки.

– Впечатляюще, – кивнула Эмма.

– Кроме того, я умею мыть посуду и забрасывать грязную одежду в стиральную машину.

Он сделал знак, она достала из холодильника блюдо с пилавом и протянула ему. Блюдо поместили в духовку рядом с курицей. На стойке рядом с подносом печенья с шоколадом стояла корзина чесночного хлеба, с кусочками сушеных томатов. От всех этих ароматов Эмме стало нехорошо, хотя аппетит постепенно разгорался. Наконец-то она почувствовала голод.

– Такое умение! Я впечатлена.

Поставив ужин разогреваться, Дилан прислонился к гранитному островку, сложил руки на груди и пригвоздил ее к месту синими глазами.

– Ты забываешь, как я рос. Мама и папа требовали, чтобы мы помогали по дому. Я мыл машины, готовил обеды, стирал, застилал постели и, помоги мне боже, даже чистил туалеты.

– Держу пари, ты больше ничего этого не делаешь.

Он пожал плечами и послал ей кривую улыбку.

– Нет, если могу этого избежать.

Вспоминая о последних объятиях с унитазом, она не могла его винить.

– Твои родители были чудесными людьми. Прекрасно тебя воспитали.

– Да, но тогда я так не думал. Работал куда больше, чем все мои друзья. Прежде чем выбежать из дома играть в футбол, приходилось выполнять целый список домашних обязанностей. Особенно по уик-эндам.

– Они закаляли твой характер.

– Да, а теперь я играю сильных мужчин.

– Но по-прежнему моешь посуду и готовишь. Когда я последний раз говорила с твоей мамой, она обмолвилась, что очень тобой гордится.

– Да, сейчас гордится. Но когда я бросил колледж на втором курсе, чтобы стать актером, родители очень огорчались. Особенно отец. Он так мечтал, что я стану врачом! Ему это так и не удалось, ведь он вложил в меня все свои надежды, будто осознавая свою вину. Он хотел быть педиатром.

Дилан шумно вздохнул и поскреб щетину на подбородке.

– Полагаю, я разочаровал их, когда сбежал с Рене.

Рене совершенно не годилась для него. Эмма миллиард раз слышала это от родителей Дилана и Брук.