Книга Внезапная насильственная смерть - Картер Браун

— Извините, — вежливо произнес я и переступил через нее.

Добравшись до двери, я нажал на звонок, а секунд через тридцать понял, что в доме никого нет. Призрак все еще сидел на ступеньках, спрятав подбородок в ладони, опершись локтями о колени, бессмысленно глядя в пятое измерение.

Я поднялся на пару ступенек, пока ее лицо не оказалось на уровне моего.

— Вы не знаете, где я могу найти Пандору?

Бледные губы скривились в слабой гримасе.

— Продажная тварь, — произнесла она безразлично.

— А Дуглас где?

— Подонок! — ответила она уже более выразительно.

— Я хочу выяснить, где он, а что Дуглас подонок — я и сам знаю.

— Не он, а ты!

— Ты назвала меня подонком?! — переспросил я со знаменитой бойдовской сообразительностью.

— Это ты говоришь, папуля! — захихикала она. — Болтаешься здесь в этом наборе от “Брукс бразерс”, как будто ты на Мэдисон-авеню!

— В моем деле нужно выглядеть прилично и строго, — сообщил я ей. — А то люди отволокут своих жмуриков в другое место, чтобы другие подонки их зарывали.

На секунду в ее глазах мелькнул интерес.

— А ты чем занимаешься, папаша? — спросила она.

— Я похоронщик, гробовщик, но работаю только ради кайфа. Как возьмусь за дело, сначала потихоньку разминаюсь, темп набираю, а потом как бабахну — бам! бум! — со всей оттяжкой, и пошел вгрызаться вовсю. Только дайте мне хорошенький трупик распотрошить — и оп! Мои собственные внутренности так и взыграют в унисон, каждая жилка отзывается, как гитарная струна. Сечешь?

— Да, усекла, папаша! — медленно проговорила она, засияв. — Это совершенно новый вид кайфа, я о таком еще не слыхивала. Это как жизнь и смерть, и все такое прочее, и все катится, катится в один здоровенный горшок! Забойно!

— Ничего особенного, — скромно возразил я. — Наш главный спец из дурдома считает, что я весь прогнил — и спереди, и сзади, и от середины вниз! Это вроде как язва, он говорит. Но я в это не врубаюсь. По-моему, сам он психованный, на Фрейде шизанутый!

Она встала и доверчиво просунула свою ладошку в мою.

— Друг и блондинка отправились к Фредди, у него с собой новая картина, — жуть, он говорит, как Объединенные Нации. Хочешь отправиться туда и блевануть, а, папашка?

— А почему нет? — ответил я. — У нас впереди целая жизнь, и делать в ней, куколка, совершенно нечего. Так что разок мы можем себе позволить хоть что-то сотворить. Пошли к Фредди, отметимся на новой картине.

Как оказалось, Фредди обитал всего в двух кварталах отсюда. Еще одна студия в цокольном этаже, еще один подвал, который не так давно был уважаемым хранилищем угля, а теперь докатился до приюта Фредди.

Помещение оказалось плохо освещенным, все в облаках дыма. Войдешь туда и чувствуешь себя как в аду, перед рекой Стикс с перевозчиком. Кругом было полно людей, по крайней мере, я предпочитал считать, что это все-таки люди, ведь нельзя же всегда верить собственным глазам, как невозможно всегда сохранять трезвый рассудок.

Как только мы вошли, какой-то рано полысевший тощий тип в очках сунул нам в руки два стакана с темной жидкостью.

— Дети, вы должны выпить за новую картину Фредди! — пропел он высоким голосом. — Клянусь, он — номер один среди секс-художников!

Я подозрительно глянул на грязноватую влагу.

— Что это? — спросил я.

— Это херес, мужик! Настоящая южноафриканская смесь — ты, в натуре, знаешь, как эти молодцы-зулусы делают вино? Мужики! Я прямо разлагаюсь при мысли об этом. Целое племя танцует на виноградных гроздьях, выжимая ногами натуральный сок! И все они двухметрового роста, и женщины тоже, медленно идут по кругу, как в хороводе! А ты теперь это пьешь, мужик!

— Только не я! — Я с содроганием вручил стакан ему обратно. Он тут же осушил его одним глотком и обратил взор к кошмарику, который привел меня к Фредди.

— Где ты подобрала этого подонка?! — воинственно воскликнул он. — На Уолл-стрит ошивался, отброс?

— Он не подонок! — Ее голос зазвучал оскорбление. — Он изобрел новый вид кайфа! Когда он бальзамирует мертвецов, ему кажется, что кто-то натягивает его кишки на виолончель, — деликатно объяснила она.

— Да? — В голосе парня прорезалось уважение. — Приятель, извини, я ошибался насчет тебя. Извини.

— Здесь не найдется выпить чего-нибудь еще, кроме этого хереса? — с надеждой спросил я.

— Да нет, — покачал он головой. — Фредди закупил по дешевке целую бочку. Прежний владелец собирался все это вылить, вот подонок! Ты можешь это представить?!

— Да уж. А что, Пандора сейчас здесь?

— Мужик! — Он закатил глаза. — Если бы она была здесь, ты бы не спрашивал. Ты бы это сразу почувствовал.

— Ну а Читэм хотя бы здесь?

— Конечно, где-то там, — махнул он в сторону толпы. — Рано или поздно вы его найдете.

— Папашка! Посмотри, — неожиданно взвизгнула моя кошмарная подружка, вцепившись в мою руку. — Кто-то собирается поиграть на твоих внутренностях!

Инстинктивно я схватился за живот, но потом с облегчением вздохнул, поняв, что она имела в виду: какой-то толстяк вытащил двойную бас-гитару и приготовился играть. Рядом с ним стоял еще какой-то тип, видимо, собирался запеть. Конечно, я опять ошибся: через двадцать секунд он начал читать свою поэму, завывая под резкие звуки струн. Я понял, что это поэма, только лишь потому, что мне это объяснила моя спутница. Услышал я только несколько строчек, которые пробились ко мне сквозь сумасшедший шум, но и этого было достаточно. “Мусорные баки, гнилые отбросы, сточные трубы и слизь, — декламировал поэт пронзительно и страстно. — Все это уходит, уходит, а мне уже все равно, словно это розовые бутоны, бутоны, бутоны..."

Очкарик, который угощал нас хересом, не мог дольше терпеть.

— Мужик! — завопил он. — Я поймал ритм!

Он схватил мою спутницу и вытащил ее на середину комнаты, где было небольшое свободное пространство, и они начали медленно покачиваться с отрешенным видом под звуки гитары и завывание поэта. Со стороны моя девушка-битница выглядела так, словно ей за ворот насыпали чесоточный порошок, и она пыталась, не прибегая к помощи рук, высвободиться из своей одежки.

Я закурил и нырнул в толпу в надежде найти Дугласа. Несколько минут поработав локтями, я едва пробился лишь через шестую часть комнаты и уже подумывал, насколько продуктивны мои усилия, когда неожиданно оказался лицом к лицу с толстой блондинкой, которая уже наверняка повидала сорок летних сезонов и не менее сорока пяти зимних. Она была в черных доспехах платья для коктейля, и вы могли пролить коктейль практически на любой участок ее фасада, не промочив при этом самого платья. Бриллианты нескромно сияли почти на каждом ее пальце, и она никак не вписывалась в это сборище битников.