Книга Феликс Медведев. Козырная судьба легендарного интервьюера, библиофила, игрока - Ирина Вертинская

Но отказать бойцу Советской Армии в священном порыве увидеть легенду революции он не решился. Увольнительная рядового Медведева пополнилась транзитным пунктом – «Ленинград».

…Кажется, ноги сами несли его по незнакомому городу в поисках Смольного собора, рядом с которым, как сказал ему интеллигентный прохожий, находится улица Красной Конницы.

Не помня себя от волнения, он постучался в дверь…

– Анна Андреевна, к вам какой-то солдат, – крикнула в глубину коридора, заставленного тюками и сумками, встретившая незнакомца пожилая женщина.

Полная, седая, усталая дама вышла навстречу визитеру.

– Что вам угодно?

– Простите, меня зовут Феликс Медведев. Я еду из Калининграда, где служу в армии, в Москву навестить маму, – отбарабанил гость. – Мне очень хотелось с вами познакомиться, я тоже пишу стихи…

– Ну, что ж, это приятно, – вежливо ответила Ахматова. – В вашем возрасте многие пишут стихи.

Видимо, она почувствовала излишнюю отстраненность, с которой произнесла эти слова, и мягко добавила:

– Молодой человек, желаю вам научиться писать хорошие стихи, но извините, сейчас я не могу пригласить вас к себе, у меня люди, помогают паковать книги. Я переезжаю на другую квартиру…

Простившись, Феликс вышел на улицу. И только сейчас вспомнил, что забыл попросить оставить автограф на той самой, почти до дыр зачитанной им книге, купленной когда-то на улице Горького. Вернуться же не хватило храбрости… Потом он долго-долго сожалел об этой минуте слабости. Очень нескоро жизнь столкнет его с драматической историей последних дней жизни Анны Ахматовой…

Увлечение Феликса поэзией не проходит и в армии. Он продолжает «кропать в рифму», причем настолько успешно, что в 1967 году его стихи снова опубликует столичная пресса, а Вознесенский, продолжая опекать молодое дарование, напишет яркий отзыв-рецензию на творческие порывы молодого поэта: «Стихи, которые вы прочитаете сейчас в «Литературной России», иные. Ритм, колорит их посуровел, стал мужественнее. Три года срочной службы в ракетных войсках научили пристальности. В стихах Ф.Медведева рассудительность и аналитичность его сверстников. Руки и глазомер, справляющиеся с ракетной техникой, знают всю нешуточность движения. Жизнь, женщины, весна, осень, глоток воды – не игрушки для него». Ох, не догадывался Андрей Андреевич, что его друг изучал в Советской Армии не только ракетную технику, но и науку «страсти нежной».

Вечер в честь Габриэля Гарсиа Маркеса и смерть генсека несовместимы

Конец 70-х – начало 80-х годов. Работе в журнале «Огонек» Феликс отдавался со всей страстью. Командировки в разные уголки Союза – от Калининграда до Тюмени, от Тбилиси до Владивостока следовали одна за другой. Он побывал буквально во всех столицах союзных республик. За эксклюзивные публикации о ссыльных местах Чернышевского в Вилюйском крае, о доме в столице Грузии потомков Александры Осиповны Смирновой-Россет, где сохранились перевезенные из Петербурга редчайшие мемориальные вещи, свидетели дружеских встреч «черноокой Россетти» с Пушкиным, Лермонтовым, Гоголем, Чайковским, о знаменитом Новосибирском академгородке, где вершились величайшие научные открытия тех лет, за яркие интервью с академиком Дмитрием Лихачевым, режиссером театра кукол Сергеем Образцовым, талантливыми писателями из национальных республик Нодаром Думбадзе, Олесем Гончаром специальный корреспондент «Огонька» Феликс Медведев четырежды (!) становился лауреатом премии журнала.

Но отсутствие обратной связи с читателем, реакции коллег по ремеслу – негативной ли, позитивной, эмоциональная «торичеллиева пустота» – что может быть губительнее для жаждущей подвигов амбициозной натуры? Спасали бурные заседания книжно-литературных клубов, которые неугомонный Феликс проводил в интеллектуальных точках тогдашней Москвы – центральных домах ученых, архитекторов, медиков, литераторов… На организованные им вечера рвалась вся творческая элита столицы. Еще бы, ведь на сцене можно было увидеть последнюю возлюбленную Маяковского – Веронику Полонскую, напуганную, казалось, навсегда чекистско-гебистской машиной (не в силах отказать настойчивым увещеваниям Феликса, она впервые открыто рассказала о последней встрече с поэтом за несколько минут до рокового выстрела), вернувшихся на родину из эмиграции в 60-х годах дочь великого русского писателя Ксению Куприну, друзей Марины Цветаевой и Сергея Эфрона литератора Владимира Сосинского и поэта Алексея Эйснера, журналистов-международников Мэлора Стуруа и Генриха Боровика, главу московской старообрядческой общины, крупнейшего коллекционера старопечатных книг Михаила Чуванова, вдову ближайшего друга Сергея Есенина Петра Чагина Марию Антоновну Чагину, крупнейшего американского поэта Уильяма Джеймса Смита, популярнейшего Булата Окуджаву…

Представлять «Огонек» на «внешнеполитической арене» в софроновские времена тоже было непросто. Когда в 1981 году Феликс попытался взять интервью у Габриэля Гарсиа Маркеса, приехавшего в Москву на Международный кинофестиваль, тот отказался. Не напрямую, не в лоб, он просто увиливал от непосредственного контакта с журналистом, потому что, как выяснилось позже, не хотел общаться с представителем подконтрольного компартии издания. Приезд его был окутан тайной, которая только усиливала желание Феликса взять интервью. Но желание это странным образом наталкивалось на неприкрытое противодействие тех, к кому журналист обращался за информацией или помощью. С представителем «Огонька» говорили неохотно, сквозь зубы. И в Союзе кинематографистов, и в группе сопровождающих Маркеса лиц, да и в самой гостинице «Россия», где поселился писатель. И вот в одночасье Феликс узнает, что Маркес находится в Переделкино у поэта Андрея Вознесенского. Но стоило позвонить старому приятелю и, заикаясь, попросить о помощи, как Вознесенский прекращает разговор: «Не могу говорить, перезвони через час».

Великий колумбийский писатель Габриэль Гарсиа Маркес – гость «Огонька», куда его все-таки привез наш вездесущий герой. В разговоре с сотрудниками журнала писатель заявил: «Ваша перестройка очень важна и для левых сил латиноамериканских стран. Многие в нее верят. И важно, чтобы вы довели дело до конца. Это будет самым главным событием в современной истории». Ну что тут скажешь? Увы…

На другой день Феликс раскрывает новую «явку» знаменитого гостя, но снова тот же результат: под всяческими отговорками его не соединяют с переводчиком Маркеса. Тогда вездесущий корреспондент, захватив с собой испаноговорящего друга, с великим трудом прорывается в гостиницу «Россия» на 17-й этаж, где поселился Маркес. Кажется, ему ничто уже не помешает. Вот писатель с женой и двумя сыновьями выходит из номера. Два слова с сопровождающим его лицом. Феликс вручает выпущенную в библиотеке «Огонька» книжечку рассказов писателя и ждет приглашения на беседу. Но – новая заминка. Маркес и его спутники перебрасываются несколькими фразами, и Феликса извещают, что писатель не может беседовать с корреспондентом «Огонька», так как уже дал интервью другому журналу. И тогда Феликс идет на отчаянный шаг. Маркес садится в машину, чтобы отправиться в Звездный городок на встречу с космонавтами, и журналист буквально вталкивает в «Чайку» пришедшего с ним друга-переводчика. «Записывай все, что он будет говорить, – шепчет ему. – А потом перескажешь мне…» Так и вышло.