Книга Сущность режима Путина - Станислав Белковский

Региональные элиты, Царствие им небесное, были хороши по меньшей мере тем, что несли прямую политическую ответственность перед избирателями. А потому были заинтересованы, чтобы народ не взбунтовался, а страна – не развалилась. Кормящиеся всеми частями тела бюрократы, коих теперь десантируют в избранные места России суперпрофессионалы внутренней политики, отвечать ни перед кем и ни за что не будут. И в любой нештатной ситуации смогут лишь позвонить в кремлевский предбанник и сообщить: что-то не то происходит, господа хорошие, мы так не договаривались, срочно высылайте деньги, войска и вертолет для побега, а то мы ни за что не ручаемся. И вообще? Мы договаривались полноводными потоками управлять, а тут… Неужели результаты недолгого правления карманного Мурата Зязикова не доказали, что 89 Зязиковых Россия не выдержит?

Символ нынешних реформ – назначение Дмитрия Козака полпредом в Южном федеральном округе, самой проблемной территории страны. Про выдающегося бюрократа Козака неподалеку от Кремля любят рассказывать такой концептуальный анекдот:

Босс крупной компании читает в газете «Из рук в руки» рекламное объявление: «Секретарь-машинистка. Печатаю со скоростью 1000 знаков в минуту».

Изумленный, босс приглашает соискательницу рабочего места.

– Что, в самом деле печатаете со скоростью 1000 ударов в минуту?

– Конечно. Только, по правде сказать, такая ерунда получается…

Другими словами, Дмитрий Козак известен в качестве сверхэффективного менеджера, с восторгом берущегося решать любую задачу, физического смысла которой он не понимает. Не случайно судьба всех проектов Козака незавидна: судебная реформа поссорила президента с лидерами судейского сообщества, потом провалилось приднестровское урегулирование, а широко разрекламированная административная реформа привела лишь к параличу властной машины. И вот такой государственный деятель сегодня выступает ведущим идеологом антифедеративного переворота, а заодно едет усмирять непокорный Кавказ. Как веселится сейчас, должно быть, неуловимый Масхадов! Как ерзают от радостного возбуждения в могилах шейх Мансур и имам Шамиль!

Кстати, большая просьба к нашим либералам: не надо жаловаться на ликвидацию российского федерализма в Америку и Европу. Не далее как на прошлой неделе Джордж Буш-младший и Герхард Шредер антифедеративный переворот в России одобрили. А без их согласия никто не стал бы и начинать.

Похоже, Владимир Путин, всенародно избранный президент, решил пройти свой неверный путь одиночества до конца. Путь этот пролегает, увы, не в устланных красными брежневскими коврами коридорах правящей цитадели. На этом пути холодно, сыро и нестерпимо светло. А в самом конце – возникает долгожданный силуэт представителя Власти. Власти, которую нельзя ни подкупить, ни очаровать, ни обработать пиаром. Власти, перед которой придется ответить бедно, честно и неизысканно – навсегда.

Специальная теория Путина

Гигант либерально-демократической мысли, отец всей и всяческой демократии, 76-летняя особа, приближенная к Всемирному Правительству, – короче говоря, сам Збигнев Бжезинский – опубликовал в Wall Street Journal программную статью «Московский Муссолини». В статье гигант на полном серьезе уподобил Владимира Путина Бенито Муссолини, а малахольный путинский режим – итальянскому фашистско-корпоративному государству 20—30-х годов прошлого века.

По мнению т. Бжезинского, российская элита тоскует по великодержавному имперскому статусу России, воспринимает независимость Украины и Грузии как оскорбление, а сопротивление чеченцев (надо понимать, сугубо мирных гуманитарно-либеральных чеченцев, каковые мухи не обидят. – С.Б.) русскому господству – как террористическое преступление. «Дуче добился того, чтобы поезда ходили по расписанию. Фашистский режим пробуждал чувство национального величия, дисциплину и превозносил мифы о якобы великом прошлом. Точно так же и Путин стремится сочетать традиции ЧК со сталинским стилем руководства страной военного времени, с претензиями русского православия на статус «Третьего Рима» и со славянофильскими мечтами о едином огромном славянском государстве, управляемом из Кремля».

Вот так говорил намедни Бжезинский.

Мда. Я давно подозревал, что этот поваренный в холодных войнах гарвардский специалист ни черта не понимает в России. Но кто бы мог подумать, что настолько не понимает! С такими мощными стариками в роли идеологов-аналитиков непросто будет вашингтонскому обкому выстраивать восточную политику XXI века, ох как непросто.

Непонятно, где и при каких трагических обстоятельствах встречал отец всемирной демократии представителей нынешней российской элиты, тоскующих по имперскому статусу России. Как человек, всегда живущий в неподдельно ненавидимой Бжезинским стране, я могу утверждать, что сегодняшняя наша элита тоскует по миллиардам зеленоглазых долларов и сахарным пескам загадочных островов, а разговоры о нации и империи воспринимает как опасную попытку отнять у нее время или – того хуже! – развести на деньги. Ну да ладно, Бог с ней, с элитой. В конце концов, рассуждения бодрого 76-летнего классика о Православии и Третьем Риме находятся вполне на уровне студента второго курса кулинарного техникума – и только сладострастно бородатый русский либерал, готовый воздвигнуть себе мраморным кумиром любого всамделишнего врага России, может относиться к бжезинской геософии всерьез.

Нельзя не отметить нескольких вопиющих цивилизационно-культурных несуразностей «Московского Муссолини». В неофашистской стране, начертанной на карте экс-РСФСР тлеющим воображением старого технократа, поезда ходят по расписанию – совсем как при дуче. Уважаемый товарищ Бжезинский! Постарайтесь осмыслить простую вещь: если вы оказались в стране, где что-то ходит по расписанию, то эта страна – точно не Россия. Вас, наверное, просто обманули организаторы вашей пропагандистской поездки. Требуйте неустойки после отстоя пены!

Впрочем, не интеллектуально-научный уровень либерального мегакумира есть предмет нашего исследования. А образ Владимира Путина, нынешнего президента России, которого все чаще сравнивают и с Муссолини, и с Франко, и даже с Наполеоном I (Бонапартом).

Авторы таких метафор – или безнадежные простаки, или беззастенчивые льстецы. Третьего, увы, не дано.

Муссолини, Франко, тем паче – Наполеон Первый были людьми власти. И беззаветно любили они самое власть. Ту мистическую субстанцию, которая дает ее носителю истинное право вершить судьбы малых сих, и потому – делает властеносителя подобным Богу. Эта субстанция не хранится в сейфовых ячейках банков первой категории надежности. Ее нельзя измерить на вес и растворить в воде. Запредельно сладостный вкус власти открывается немногим счастливчикам. А добывается этот вкус – на баррикадах, в землянках, на раздраженных полях сражений.

Тот же Бенито Муссолини, настойчиво поминаемый Бжезинским в контексте Путина, в 1922 году пришел к власти, возглавив поход 26 тысяч яростных сограждан на Рим.

Можно ли представить себе Владимира Путина во главе многотысячного похода на первопрестольную?