Книга Альбертина и Дом тысячи чудес - Ян Штратманн

Луч света упал на лицо дамы. Она как две капли воды была похожа на Альбертину. Луч медленно прошелся по всему полотну.

— Вон… вон они… легавые, — запинаясь, еле выговорил Пауле.

Теперь и Альбертина увидела обоих полицейских. Поначалу она их не заметила, потому что они выглядывали слева и справа из-за полуоткрытого занавеса. Своими длинными пальцами они раздвигали его.

— Как они очутились на картине? — спросил Отто.

— Понятия не имею. Но это, наверное, какие-нибудь другие полицейские, — сказала Альбертина.

— Неужели у всех полицейских такие вот длинные клешни? — спросила Клара.

— Я сама здесь всего часа два, не больше. Откуда же мне знать? — вырвалось у Альбертины. Ей все это уже безумно надоело. — Лично я хочу одного — добраться до своей комнаты. А вы — как хотите. Живите прямо здесь, пейте чай, сдавайтесь полицейским. Или — пошли со мной.

— Вот чудненько! Двух часов тут не пробыла и уже изображает из себя великого проводника, — проблеяла Клара.

Отто толкнул ее в бок:

— Заткнись, пошли!

Дальнейший путь был совсем прост. В полном изнеможении они вошли наконец в цветочный кабинетик.

— Где мы? — ошарашенно спросил Отто, увидев все это цветущее великолепие.

— Это моя комната, — с гордостью сказала Альбертина. — Она называется «Цветочный кабинетик». Но и название «Райское место» ей тоже очень бы подошло.

— Они все на нас смотрят! — Клара впервые говорила тихим, испуганным голосом. — Они к нам головки повернули!

— Значит, вы им нравитесь, это добрый знак, — ответила Альбертина, хотя она сильно сомневалась, что эта гадкая Клара может понравиться цветам.

— Давай, помоги мне передвинуть комод. Предосторожность никогда не помешает, — сказал Отто.

Вдвоем с Альбертиной они перетащили тяжелый комод к самой двери.

Пауле и Клара тем временем улеглись на постель из водяных лилий.

— Послушай, Клара, а здесь клёво! Я так прямо словно летаю! — восторженно говорил Пауле.

Альбертина стала думать, как ей втолковать тем двоим, что это — ее постель. В конце концов ей здесь предстоит провести всего одну ночь, и она не хотела бы провести ее на полу или в одной постели с толстым Пауле. Краешком глаза она отметила, что Отто подошел к окну и смотрит в подзорную трубу.

— А отсюда Кудамм видно? — спросил Отто, поворачивая трубу так и сяк.

— Да, посмотри, она там, чуть левее Эйфелевой башни, — со смехом ответила Альбертина. — Но только ведь Кудамм находится в Берлине!

— Ну да! — ответил Отто, не понимая, что здесь смешного. — Кстати, меня зовут Отто. А это — Пауле и Клара.

Клара невозмутимо кивнула.

— Привет! — сказал Пауле, но постеснялся протягивать Альбертине свою запачканную маслом руку. Он застенчиво теребил пуговицы на своей курточке. Они всегда его бесили, эти пуговицы, потому что на самом деле это были деревянные шпеньки с дырочкой посередине, которые когда-то скрепляли стенки платяного шкафа. Пуговицы из сияющего перламутра, ни больше ни меньше, уныло шутил Пауле.

Отто протянул Альбертине руку.

— Альбертина. Альбертина Шульце, — сказала Альбертина и тоже протянула руку Отто.

— Спасибо, ты нас спасла, — сказал Отто, а сам все еще продолжал трясти руку Альбертины.

— Не стоит благодарности. Спасать — это для меня одно удовольствие, — ответила она, отмечая про себя, что дала достойный ответ.

Отто улегся на широкий лист пальмы, закинул руки за голову и глубоко вздохнул.

— Слушай, а сарайчик ничего себе. У твоих родителей, похоже, бабок завались, да?

— Эта вилла не принадлежит моим родителям, — ответила Альбертина. Она не любила признаваться в том, что живет в детском приюте. У людей сразу делались такие скорбные лица, а она этого совершенно не переносила. — А где ваши родители? — перевела она разговор на другое.

— Наши родители? Нет у нас никаких родителей. И никогда не было. Не нужны нам никакие родители! — вмешалась в разговор Клара, причем говорила она таким тоном, словно жить без родителей — это совершенно нормально.

— Ну что, так мы тут покемарим? — спросил Отто.

Альбертина хотела было сказать им, что завтра сама должна убраться отсюда, но Клара и Пауле уже исчезли. Они удобно устроились в гамаке, увитом листьями, где-то в верхушках деревьев. Через несколько мгновений оттуда раздался мирный храп.

— Нервная система у них, похоже, в порядке! — сказал Отто извиняющимся голосом, пожимая плечами. — Да уж, сегодня мы натерпелись.

— У тебя, сдается мне, нервы тоже неслабые! Родителей у вас нет. Значит, надо полагать, вы все смылись из какого-нибудь детского приюта? И теперь вас ловит полиция, да? — Не успев произнести эти слова, Альбертина сообразила, что ей самой грозит нечто аналогичное. Раппельмайерша наверняка уже пустила по ее следу всех собак.

Отто отвел глаза.

— Бред, какой там детский приют? Кто же это нынче живет в приюте? — Он вразвалку подошел к окну и стал глядеть в подзорную трубу. — Ни фига не видно. Туч слишком много, — сказал он, украдкой поглядывая на Альбертину.

— Не сдвигай ее в сторону!

— О… там что-то видно… точно, и яркое такое!

— Это Люминос. Ничего другого там быть не может. — Альбертина отодвинула Отто в сторону и заглянула в подзорную трубу. Ей не верилось, что этому новичку так повезло и он за несколько секунд навел, трубу на Люминос. — Тьфу, никакая это не звезда, просто огни реактивного истребителя, — разочарованно пробормотала она.

— Реактивного истребителя? — Отто, не снимая шапки, почесал в затылке.

— Ну, говори, почему полиция за вами гоняется?

— Это старая история, забудь о ней. Как ты сказала, Люминос? Ты что, астроколка?

— Ты хотел сказать «астрономка»? Звезду Люминос открыл мой отец. А ты уходишь от ответа. — Странный мальчишка этот Отто, подумала Альбертина, и совсем не похож на мальчишек из «Дома детского счастья». Когда в театральном зале он крепко схватил ее за плечи и заглянул ей в глаза, ее словно жаром обдало. Но, может быть, эта странная вилла так на меня влияет, подумала Альбертина, отгоняя от себя лишние мысли. Днем все наверняка будет по-другому.

— А где твой отец? — спросил Отто.

— В Сибири. Оттуда Люминос особенно хорошо виден.

— Я бы тоже не прочь был уехать куда-нибудь, — вздохнул Отто. — Ну и что же ты сама-то здесь делаешь, если эта хаза не твоих родителей? — Отто небрежно прислонился к стене у окна.

— Это тебя совершенно не касается.

Отто медленно подошел к Альбертине, обошел вокруг нее и снова прислонился к стене.

— Эй, ты чего? — недоуменно спросила Альбертина и в тот же миг увидела, что Отто что-то держит в руках. Маша. Она сунула руку в карман жилетки — и действительно, матрешек на месте не было. — Как тебе это удалось?