Книга Свиток Рифея - Людмила Павельская

– Не скоморохи, а факиры, так дядька сказал, – поправил своего белобрысого напарника парнишка постарше.

– Ладно, хакиры так хакиры.

Мальцы до самого крайнего дома добежали, а как иначе, ведь каждому из зазывал по вкуснейшему восточному лакомству от купцов досталось, и ещё обещали дать, коли горожане соберутся на представление и торг.

Караван торговый в поселенье – дело обычное. Много их тут проходило от тёплого моря к суровым северным землям. Иные даже в страну «мрака» захаживали, но это уж совсем отважные.

А здесь у Рифея благодать: и народ не бедный, и товар отменный. За серебряную посуду, украшения, ткани, пряности и оружие можно столько «мягкой рухляди» наторговать, да ещё и соли, и камней драгоценных. Красота! Не скупились купцы восточные, развлекали люд местный, радовали лакомствами и подношениями щедрыми.

Вот и сейчас на потеху толпы дервиш-факир выдувал пламя изо рта, фокусы один затейливее другого представлял.

Женский пол в первых рядах только успевал рот платками прикрывать то от смеха, то от страха. Стражники каравана глаз оторвать не могли от красоты девичьей. Славницы, одно слово, как на подбор, ладные, розовощекие, волосы в косах тугих стелются по стройным спинам, ясноглазые, приветливые. А уж одна наособицу: глазищи зелёные, цвет волос, что солнца луч, улыбчивая, стройная, как берёзка белая. И ещё диковинка: глаза-то у девчонки подведены какой-то зелёной краской, да так ловко, что смотрятся они, как озёра лесные, бездонные.

И одежда красивая, и украшения видные. Горят в ушах серёжки с изумительным камнем, сочно-зелёным, рисунчатым, как павлиний хвост. А оправлен камень в сверкающую рыжим отблеском медь. Хороша девчонка!

– Узнай, как зовут, чья? – приказал толмачу купец с острым крючковатым носом и недобрым взглядом.

Покрутился молодец в толпе, поспрашивал. Доложил старшему, что зовут девушку Асей, она любимая дочка мастера-малахитчика, из семьи потомственных рудознатцев. Не бедная семейка, деду хорошие деньги были пожалованы за то, что руду медную нашёл, дом тот построил знатный, на одни полы брёвна свозили с округи лучшие, да и внутри дома всё ладно.

Одна беда: мать девушки год как умерла, отец горюет, дело своё почти забросил, потихоньку заказами на украшения перебивается, а рудознатством заниматься не желает более. Но ничего, живут – не бедствуют. Ася сама работящей оказалась да проворной: и шьёт, и мелкие украшения придумывает, помогает отцу.

– Хорошо, – переглянулись начальник охраны и странный купец, – то, что надо. Подходит для нашего дела. Ты прикажи, чтоб проследили, где живёт. К ночи поедем.

Разговор вёлся скрытно, поэтому никто, кроме толмача, паренька из приморского селенья, которого караванщики наняли для работы, ничего из речи иноземцев не понял. А парень слушал внимательно и по спине у него от страха пот тёк. «Так вот к кому попал! Не купцы это, а злодеи. Ищут девушек для гарема восточного. А караван лишь для прикрытия. Пропадёт ни за грош девчонка, надо спасать».

Представление завершилось. Народ разошёлся по рядам. Покупали, продавали, меняли. Бойко, весело шла торговля. Даже некоторые девушки, и Ася в том числе, на покупки решились: платков себе набрали, ткани пёстрой, кто серебряное украшение купил, кто сластей заморских. Радостные домой поспешили.

Ася не заметила, как за ней скрытно последовали стражники, а чуть поодаль толмач. Злодеи довели девушку до дома да обратно побежали, чтобы вернуться с сообщниками, а парнишка-толмач постучал в двери тихонько.

Как мог объяснил, какая опасность ждёт несчастную семью: охранники каравана вооружены, шуметь не будут, так дело провернут, что соседи и не учуют. Надо спасаться. Сам остаться помочь не решился, убежал. Но и на том спасибо.

Отец долго не думал:

– Что раньше времени шум поднимать, за подмогой идти. Вдруг напутал что-то мальчишка неразумный. Зря добрых людей оскандалим. Но затаиться тебе, доченька, не помешает, если гости нежданные вдруг нагрянут. А давай попробуем спрятаться, как дед наш учил.

– Что такое, тятенька, о чём ты?

– Дело нехитрое. Тут у нас многие этот способ знают да не пользуются, боятся лишний раз заклятье Горного Духа на себе проверять. Принеси-ка ты мне дедов кубок из павлиньего камня.

Ася быстро сбегала в горницу, взяла с верхней полки зелёную, всю в сказочных разводах чашу, отдала отцу:

– Вот он, кубок волшебный. Слушай да запоминай, ничего спутать нельзя, иначе беда. Возьмёшь эту посудину, что ещё наш дед, можно сказать, нашёл в горе, когда за медью ходил. Там, в разломе, среди игольчатой породы встретился ему камень, крупный, ровный, сочно-зелёного цвета, внутри полость, как бархатом выстланная. Из камня дед сделал кубок. Да не просто по прихоти своей…

– А зачем? Кубок он и есть кубок, только вы с маменькой трогать мне его не разрешали никогда.

– Была причина. Непростой кубок. Говаривал мне отец, что услышал он голос в горе, мол, камень павлиний может от беды спасти его род, если будет этот кубок под рукой. Но спасёт лишь в том случае, если грехов за семьёй числиться не будет. Если что плохое кто из родичей сотворит, лучше пусть про посудину волшебную не вспоминает. Вот такое заклятье Духа Горы.

Асенька слушала не дыша, а отец продолжил:

– Но если душой чист, то приговор таков: надо в чашу налить воды из озера, в котором вода по весне кипит. Выпьешь заколдованное питьё из зелёной чаши и станешь невидимым. А чтобы вновь обличье вернуть, нужно пойти к водопаду, что плачет хрустальными слезами, той воды в кубок налить и выпить до дна. Похоже, время пришло, пригодился дедов подарок. Дух Горы его, видать, наградил за то, что породу каменную не крушил понапрасну, как иные старатели, а бережно от медных слоёв освобождал.

– А где воду возьмём?

– Я как раз недавно к Адову озеру ездил, воды в запас набрал для разведения красок, очень та вода хороша для работы.

– А что, давай кубок. Вдруг пригодится, выпью, поиграю в прятки, – рассмеялась девушка, всерьёз не поверила.

Сели работать каждый своё: мастер детали обтачивать, Ася платье смётывать.

Стемнело. Пора спать.

Но тут в дверь постучали. Отец плеснул воды из кувшина в кубок, отдал дочери в руки и приказал спрятаться в кладовку. Что бы ни случилось, не выходить, пока сам за ней не придёт.

Скучно стало стоять одной в сумраке.

«А что если попробовать?» Взяла да и выпила из кубка всю воду до капельки, посмотрела на руку, нет ничего, вниз голову опустила – пусто. «Вот это да! Невидимая!» На приступке осколок зеркальца лежал, взглянула туда. А ей из глубины зеркальной поверхности в ответ два зелёных ободка вокруг глаз показались.

«Оказывается, сам камень, хоть и истолчённый в пыль, волшебная вода из кубка не берёт. Ничего, ободки эти можно рукавом прикрыть».

Из горницы шум послышался. Ася вышла скрытно, кубок на полку поставила незаметно, чтобы не мешал. В проёме увидела, что на отца накинулись два головореза с клинками, но и сам он отбился от одного, ранил его ножом острым. Купец остроносый кричит на ломаном языке: «Не захотел по-хорошему, умрёшь. Сколько денег тебе давали за девчонку. Теперь даром возьмём».