Книга Свинпет - Валерий Пушной

— Сюрприз, сюрприз! — и грохнул предупредительный выстрел в потолок.

Размахивая стволом, помог белым халатам оттеснить спутников Карюхи к стене, отступил, когда приятели угомонились. Но стоило ему скрыться в проеме, как Раппопет кинулся вниз. Выбежал на улицу, увидал, как отбивавшуюся Карюху втолкнули в санитарную машину и покатили от кафе. Друзья стали преследовать.

А Карюха в машине бушевала во всю, пока здоровяки в белом мощными волосатыми руками не придавили к стенке и не сделали укол в бедро. Она сникла и потеряла сознание.

Санитарная машина подъехала со двора к перевернутому разукрашенному зданию с решетками на окнах. Вплотную к высокому, выложенному рифленой плиткой крыльцу. Распахнулась выступающая из кровли крыши металлическая дверь, выкрашенная в белый с глянцевым блеском цвет. Одним махом обездвиженное тело Карюхи внесли внутрь. И машина отъехала. Спутники девушки из «жигулей» метнулись к двери, но та захлопнулась перед носом. Стали кулаками настойчиво по ней колотить, сотрясая и грохотом наполняя двор. Гулкий звук металла стоял в ушах. Глухой щелчок засова прервал стук, петли заскрипели железным хрипом, точно выражали недовольство, что их вырвали из состояния неподвижности. В образовавшуюся узкую щель высунулась знакомая физиономия полицейского. Свирепо глянула на Катюху и прожевала:

— Собачья кровь пахнет псиной.

— Отпустите Карюху! — крикнула, будто плюнула в физиономию. — По какому праву схватили ее?! — оглянулась на ребят и вцепилась полицейскому в рубаху. — Думаешь, напялил форму — и все тебе позволено?!

— Вот-вот, был бы ты без нее, козел, мы б тебе вмиг мозги прочистили! — процедил Лугатик, но с места не двинулся. После недавнего нокаута на улице он не испытывал желания еще раз ударить лицом в грязь. Но хорохориться из-за спин приятелей — дело беспроигрышное.

Полицейский набычился, рыкнул, толкнул Катюху и упер ствол ей в живот. Но в нее словно дьявол вселился: лицо загорелось, глаза блеснули, как у дикой кошки. Завизжала и дергала, дергала, дергала рубаху полицейского, не обращая внимания на пистолет. Лицо полицейского налилось свирепой звериной яростью, Малкин почувствовал реальную опасность, подумал, у этого не заржавеет, этот, не раздумывая, шарахнет по девушке из ствола, ему, похоже, все равно, куда палить. Двумя руками обхватил Катюху сзади и с усилием оттащил от двери, бегло бросил остальным:

— Осторожно, парни, у него хватит в башке киселя нажать на курок.

— Ну, погоди, недоумок, — сплюнул Раппопет, хмуро отодвинулся в сторону, наступил на ноги Лугатику. — Это не конец! Мы вырвем у тебя Карюху.

Отступили. Надо было все обдумать, найти решение, как действовать дальше. Напором не получилось, следовало включить мозги. Все было сложно уже потому, что непонятно. Схватили Карюху, не тронули их, и они оказались беспомощными в этой истории. Вопрос «почему?» повис без ответа. Выходит, настоящими тупицами в этом городе оказались не горожане, а они. Полезли в воду, не зная броду. Осторожно убрались в машину. Полицейский спрятал пистолет, сердито осклабился, удовлетворенный, что сломил сопротивление, и, пятясь, прикрыл дверь. Разнеслось железное уханье, скрежет, снова изнутри шумно брякнул засов — и тишина. Раппопет выругался, выплескивая злость и бессилие, и затих, не находя нужных слов. В машине наступило гнетущее молчание. Никто не хотел обнаруживать свою растерянность и слабость.

Глава вторая Городские тайны

Долго еще торчали возле разукрашенного перевернутого здания, надеясь понять, где находятся. Мотались вдоль крыши и томились в жарком салоне «жигулей». Заглянуть в окна сквозь решетки было невозможно, оконные проемы высоко над крышей. Попытались руками приподнять Лугатика к окну, но, как черти из коробочки, налетели зеваки, загалдели невесть что, пришлось прекратить попытку. Попробовали хоть что-нибудь выяснить у зевак, но затея обернулась пустым номером. В ответ — бессмысленная тарабарщина. Махнули рукой.

В коньковой крыше было несколько одинаковых белых дверей. Все двери оказались прочно запертыми изнутри. Лугатик пробежал, подергал каждую за блестящую ручку и отступил, громко ругаясь.

— Что делать будем? — спросил у приятелей, топтавшихся возле машины. — Целый час под окнами петли вяжем, подошвы трем. Толпу собрали вокруг себя, и больше никакого привару. Нет ни одной вывески на всем здании. Больница — не больница, полиция — не полиция. Решетки на окнах, как в тюрьме. Хоть бы одна физиономия изнутри нарисовалась, кроме полицейской. Никого. И вообще, друзья, здесь что-то не то. Не оказались бы мы на очереди вслед за Карюхой. Я, конечно, не собираюсь попадать в эту очередь, но тут, кажется, не мы ее устанавливаем. И угораздило нас завернуть в этот город. Ты что, Катюха, по другой дороге не могла поехать? Не хотел бы я в мои бесшабашные годы попасть в историю, в которой мало девчат и из которой невозможно выкарабкаться. Подозреваю, что вы того же мнения. Тогда раскиньте мозгами. Я не знаю как, но надо спираль раскручивать в обратную сторону. И чего мы выставились тут? Чтобы зеваки глазели на нас? Вы как хотите, а я — в машину, может, эти олухи сгинут с глаз долой, — и юркнул мимо Катюхи к дверце автомобиля.

Остальным ничего не осталось, как последовать примеру Володьки. Но Лугатик ошибся, надеясь, что зеваки рассосутся. Они стали спинами вперед ходить кругами вокруг автомашины, заглядывать сквозь стекла внутрь, показывать руками на людей в салоне и крутить пальцами у висков. Теперь лица зевак не казались простоватыми, были хищными и отталкивающими. Спины горожан как на подбор мускулистые, некоторые чуть-чуть сутуловатые, с мощными выпирающими лопатками, и руки — с крепкими бицепсами. Раппопет морщился, духота в салоне давила, пробирал пот. Отдуваясь, привычным движением расстегнул верхние пуговицы рубахи. Было ощущение, что они сидели в тесной клетке, как обыкновенные канарейки, а те, за стеклами, как хозяева жизни, рассматривали и обсуждали их. Абсурд полный.

— Все, хватит крутить мозгами, — просипел Андрюха. — Чем дольше мозгуешь, тем хуже получается. От этих недоумков в глазах рябит. Пора клин вышибать клином. Как они с нами — так мы с ними. Перевернем все вверх тормашками. Ждем ночи, потом вламываемся внутрь, вытаскиваем Карюху. Полицейского запихнем головой в унитаз. Я лично постараюсь. Вот это для него будет настоящий сюрприз.

— Где ж мы ее там найдем? Домина большущий, — буркнул Лугатик.

— Отыщем! — отсек Раппопет, не объясняя.

Идея друзьям понравилась, но идея, хоть и привлекательная, это не конкретный план, и как такую идею осуществить в деталях, пока никто себе не представлял. Даже Андрюха. Сказать просто — сделать трудно. Поэтому Раппопет добавил:

— Время еще есть, покумекаем. А пока пожевать бы нам было б не лишним. Не дергайтесь, я не предлагаю возвращаться в кафе. Посмотрите через дорогу, там магазинчик продуктов. По ихнему «низагам йывоткудорп». Кому-нибудь из нас придется сгонять. Разжиться хоть бы куском колбасы, а то в брюхе урчит, — глянул на Катюху, будто предлагал сбегать ей, но, когда зашевелилась, удержал. — Нет, тебе нельзя. Эти задоходые красивых девчат хватают прямо на глазах. Мы уже убедились. Хватит сюрпризов. Лучше слетать Лугатику, у него язык метет, как помело, должен выкрутиться из любой ситуации. Хотя в этом городе от его языка толку никакого. Пример имеем. Зато теперь знает, что надо бить первым и — ноги в руки. К тому же, больше идти некому. Дерзай, друг, не дай приятелям умереть от голода, — сжал Лугатику колено. — Мы будем на стреме.