Книга Пастушок и король эльфов и другие скандинавские сказки (сборник) - Галина Матвеева

– Гуси, милые, вперёд! Пасёт вас та, что не ест, не пьёт!

Заслышал те слова Пер-сквалыга, да так и обмер. Стоит, подслеповатыми глазами моргает и ушам своим не верит. А Грете знай себе повторяет:

– Гуси, милые, вперёд! Пасёт вас та, что не ест, не пьёт!

– Кто это не ест, не пьёт? – спрашивает Пер.

– Да я! – отвечает Грете.

– Слыханное ли дело! Как это ты можешь – не есть, не пить?!

– Дома-то семь голодных ртов, а еды только на шестерых хватает. Вот я и привыкла почти что вовсе без еды обходиться.

– Чем же ты тогда живёшь?

– А воздухом! Просверлил отец дырки в столбе, что посреди горницы стоит, вот я и сосу из них воздух. Видно, и воздухом можно жить!

– И не такая уж ты тощая! – сказал Пер.

Откашлялся он и говорит:

– Может, ты слыхала, я жениться надумал. Только нужна мне жена такая, чтоб за всем приглядывала. Девушка ты пригожая и мне по сердцу пришлась. Скажи, хочешь стать в усадьбе хозяйкой?

– Отчего ж не стать! – ответила Грете.

Сыграли они свадьбу, и переехала Грете к богатею в усадьбу. Поставил Пер-сквалыга столб посреди горницы, провертел в нём дырки, чтоб Грете могла из них воздух сосать и тем воздухом питаться.

Прошло немного времени, и однажды говорит Пер своему работнику Нильсу:

– Сдаётся мне, будто жена моя раздобрела! Уж не подкармливается ли она случаем в поварне? Как бы мне про это разузнать?

– Вот что, хозяин, – отвечает Нильс. – Подсажу-ка я тебя в дымовую трубу, а ты оттуда в поварню подглядывай: не ест ли Грете там чего?

– Ловко придумано! – обрадовался Пер. – Давай подсаживай!

Подсадил Нильс хозяина в дымовую трубу, уселся там Пер на доске; сидит, будто в люльке.

А тем временем пошел Нильс к хозяйке и говорит:

– Берегись, не ешь ничего в поварне, хозяин в дымовой трубе засел!

– Ладно! – сказала Грете.

Знала Грете и раньше, что Пер – сквалыга. Только хотелось ей своим помочь. Потому и пошла за него. А когда насмотрелась, как богатей людей своих голодом морит, надумала проучить этого толстосума. Работники да служанки в усадьбе все на её стороне были. Если б не Грете, вовсе бы они с голоду померли. Она их всех тайком подкармливала.

Вот позвала Грете служанок и велит:

– Наносите сырых дров да зелёных сучьев и подложите их в очаг!

От такого топлива, ясное дело, больше дыму да копоти, чем тепла!

А как смекнул Нильс, что хозяин уж довольно в трубе подкоптился, забрался он на крышу к самому коньку и вытащил Пера на свет божий. Смахивал теперь Пер-сквалыга на копчёную баранью ногу; и слова вымолвить не мог, не то что лаяться. Пришлось Перу тут же в постель улечься.

– Ну как, ела она что в поварне? – спросил Нильс хозяина.

– Нет, там она ничего не ела, – ответил Пер-сквалыга.

Прошло какое-то время, и опять Пер говорит:

– Сдаётся мне, Нильс, что Грете ещё ядрёнее стала. Щёки у неё круглые, да и сама она – бочка бочкой, такая дородная да гладкая. Уж не подкармливается ли она чем? Как бы мне про это разузнать?

– Вот что, – говорит Нильс, – может статься, она наверху в клети разными кушаньями лакомится. Давай распорем большую перину, что в клети лежит, запихну я тебя туда и снова зашью. А ты дырку в перине проткни и подглядывай. Так и узнаешь, не подкармливается ли хозяйка чем в клети.

– Ловко придумано! – обрадовался Пер. – Давай распорем!

Зашил работник хозяина в большую перину, а сам пошел к Грете и говорит:

– Не вздумай есть ничего наверху, в клети, там хозяин в перине зашит.

– Ладно! – сказала Грете.

Позвала она служанок и велит:

– Выволоките-ка постели из клети на солнышко да выколотите их хорошенько! А то они давно не проветривались. Лежат там и плесенью покрываются.

Служанки – не будь дуры – тут же смекнули, что к чему. Хохочут, заливаются, а сами постели вниз волокут. А большую перину, хоть она и тяжёлая, тоже во двор вынесли. Колотят её служанки, колотят что есть сил, а сами песни весёлые распевают. Выколотили служанки постели, а потом опять их наверх втащили.

Вызволил Нильс Пера-сквалыгу из перины, а на нём живого места нет: не может ни идти, ни ползком ползти.

– Ну как, ела она что в клети? – спрашивает Нильс.

– Нет, там она ничего не ела, – стонет Пер.

Пришлось ему опять в постель лечь, и прохворал он целую неделю. Ходит за ним Грете хорошенько, а сама ему выговаривает:

– Послушался б меня, Пер, ел бы, как я ем, вот и был бы здоровёхонек.

Прошло немного времени, а как оправился Пер после колотушек, что ему задали, призвал он снова Нильса и говорит:

– Сдаётся мне, что хозяйка твоя всё ж таки чем-то подкармливается. Щёки у неё такие круглые – того и гляди, лопнут. Одним воздухом такого жиру не нагуляешь. Как бы всё в точности разузнать?

– Да, задал ты задачу, – говорит Нильс. – Коли она ни в поварне, ни в клети не кормится и никто никогда не видал, чтоб она ела, ума не приложу, где она прячется. А может, она в погребе подкармливается? Знаешь что, стоит там старая пивная кадка, вот ты и залезай туда и сквозь дырочку, куда втулку вставляют, подглядывай. Так и разузнаешь, не прячется ли она в погребе, не подкармливается ли там.

– Ловко придумано! – отвечает Пер.

Залез он в кадку. Нильс накрыл его крышкой, а сам пошёл к Грете и говорит:

– Не вздумай ничего в погребе есть, там в пивной кадке хозяин сидит, сквозь дырочку подглядывает.

– Ладно! – сказала Грете.

Позвала она служанок и велит:

– Подогрейте-ка воды да принесите щёлоку! Старая пивная кадка в погребе смердит так, что дух захватывает. Вылейте воду со щёлоком в кадку сквозь дырочку, пускай стоит кадка да отмокает, покуда чистой не станет.

Расхохотались служанки и живо взялись за дело. Налили они в кадку воды и ушли из погреба.

Снял тут Нильс крышку с кадки и спас Пера-сквалыгу от смерти. А то он чуть было не захлебнулся.

Однако обварили всё же хозяина служанки. Пришлось его в постель укладывать, мазями целебными смазывать да тряпками перевязывать. Прохворал Пер ровно месяц.

А Грете ходит за ним да приговаривает:

– Не впрок тебе эти поездки – всякий раз хворым домой возвращаешься.

Как соберётся, бывало, Пер за женой подглядывать, он и врёт ей, что в дальнюю поездку отправляется.

Покуда Пер хворал, у Нильса дома последняя скотина пала. А у Пера стояли в хлеву два жирных вола. Вот и говорит Грете Нильсу: