Книга Слабая, сильная, твоя… - Яна Розова

По мере продолжения разговора Жора начинал раскаляться. Я пыталась удерживать процесс повышения эмоциональных температур.

— Ты просил меня прийти, чтобы оскорблять?

— Да! Чтобы оскорблять! — Теперь его крысиная мордочка покраснела, и он стал похож на свою сестру. — Чтобы оскорблять, блин. И еще: ты гадина, но я хочу, чтобы ты, блин, знала: я тебя люблю.

Зачем это вообще говорить, если говорить в таком тоне?

— Любимых принимают такими, какие они есть, поверь мне, — миролюбиво поделилась я личным опытом с мужем.

— А я и принимаю тебя такой. Альбина рассказала мне, что давно уже знает: между вами что-то есть. Это было наутро после первой ночи. Ей тогда позвонили в отель. Кто-то сказал по-французски, что Мир снял комнату, чтобы тебя там… Она не знала, что делать, и рассказала мне. Они потом мне звонили, и мы встречались. Я, блин, напился, чтобы только не думать, как вы с Миром трахаетесь. Хотел сразу, в отеле, тебя пришить, но они посоветовали ждать. Пусть бы вы расслабились, и мы бы вас накрыли. Потом тебя похитили. — Он хмыкнул. — Я выследил его по тому адресу, что они, блин, дали. Все понял. Я бы выплатил денежки, а вы бы потом на них жили. Тогда решил накрыть его с поличным. Мир мне врал. Ты во всем виновата!

— Да он врал тебе не из-за меня, а из-за вашего чертова бизнеса! Это вы деньги не поделили, а не меня! — не выдержала я. В конце концов, как бы ни была виновата, но Вторая мировая не на моей совести.

— Деньги? Что ты плетешь! Мы всегда ладили! Проблемы начались, когда ты появилась. Мир замутил фигню, чтобы с тобой жить. Вы сговорились, вы вместе, а я один против всех. Он не хотел мне верить, блин… Верить, что это ты виновата. Я озверел, когда все узнал, там, в кафе. Потом хотел убить его, но в последнюю секунду передумал и выстрелил в руку. Одно хорошо, что не убил его.

Меня всегда удивляло, что с разных точек зрения одно и то же событие выглядит как несколько совершенно разных. И снова я попыталась уйти от разборок и поговорить о деле без эмоций:

— Ты сказал следователю, чей это был пистолет?

— Нет, — нехотя ответил он. — Надо было. И на пленке в банке есть кадр, как я достаю пистолет из кармана Мира. Но там непонятно. Мы боком стояли к камере. Она была слева, а я пистолет достал справа. Можно подумать, что это мое оружие.

— А ты сказал, что это пистолет Мира? — Меня волновало только одно: насколько влипнет Мир.

— Беспокоишься, блин? То был другой пистолет. Нет, выбросил я его. В реку. По дороге.

Я совсем запуталась:

— После ареста, что ли?

Жора смотрел на меня как на дуру.

— После ареста, блин, я был в наручниках и в машине! — издевательским тоном сказал он. — Тогда, когда тебя убить собрался, выбросил.

Ничего не прояснялось.

— А чем меня убивать собирался?

— Другим пистолетом.

— Каким? Так было два пистолета? Ты тоже привез оружие из России?

— Мне Альбина дала.

Я просто обалдела. Вот как все было серьезно! Она и вправду все знала и собиралась мстить! Это просто чудо, что я осталась вообще жива.

— А у нее откуда пистолет?

— Ей дал тот мужик в кафе. Следили за вами давно. Наверно, это Альбина их наняла. Она была в бешенстве, когда ей рассказали про квартиру и все такое.

Тут кое-что мне пришло на память:

— И ты спал со мной, уже зная, что я тебе изменяю? Утром, после того скандала…

— Да не мог я отказаться! Я и сейчас, блин, хочу тебя.

— Жора, я развожусь с тобой.

— Из-за него? — Его ладонь на стекле, разделяющем нас, задрожала.

— Думаю, нет. — Я не знала слов оправдания. Как же жестоки мы бываем к нелюбимым! — Я просто ухожу. Мир не любит меня. А после этого кошмара… Нет, я делаю это для себя.

Он вдруг рванулся к стеклу, и я увидела его больные глаза — мутные, покрасневшие. Боже мой, да у меня самой такие глаза!

— Не бросай меня! Знаешь, как страшно здесь! Они убьют меня! Не бросай меня!

— Не могу. Нельзя смешивать любовь и жалость. Они не имеют ничего общего. Постарайся простить меня, — сказала я и поднялась, уже вешая трубку, не услышала, а поняла по движению его губ:

— Сука!

Ну что мне стоило не бросать его хотя бы в тот день! Сказать что-то простое и ободряющее, так ли необходима была в тот момент правда? Надо было солгать, потом, наверное, было бы легче жить.

Глава 13

Вечером, когда закончился рабочий день в моей квартире и смолкли даже самые поздние звонки, оставшись наедине с бутылочкой грейпфрутового ликера, я размышляла о будущем. Мир уехал куда-то на пару дней. Он что-то рассказывал перед отъездом о машинах, рефрижераторах, виноградниках и прочем, но я не вникала. Поняла только, что вернется послезавтра. Таким образом, у меня есть время подумать! Самой приятной перспективой мне представлялось самоубийство.

Но способы самоубийства! Это ужас! Резать вены я не смогу никогда. Мысль о крови всегда вызывала у меня тошноту, а собственноручно резать бритвой запястья… Бр-р-р… подходящих лекарств у меня нет. Чтобы их купить, нужны рецепты. Травиться газом… Вонь, блевотина! Ох, нет.

Поразмыслив на эту тему, я пришла к мысли, что не смогу убить себя. Что же делать в таком случае? Жить, видимо. Наверное, надо устроиться на работу. Может, завести кошку или собаку. Лучше бы уехать, конечно. Далеко, в другой город. Вот только, как это люди говорят? «От себя не убежишь»?

О чем речь? Я буду жить дальше без Мира? Без его черных глаз, глубоких и прохладных, манящих, как самоубийство. А хрен с ним, со страхом! Умирание все равно короче жизни! Сегодня на смерть я потрачу полчаса, а если нет, то умирать буду долгие годы. А потом умру и даже не замечу этого. Буду существовать, как моя бабуля или мама — без любви, без слез, думая о том, что скажут люди, большинство из которых такие же ходячие мертвецы. И словно ходячие мертвецы они алчут живой плоти и крови, ее страдания, ее любви, ее жизни. Жадно ловят сплетни, хватают грязными мыслями чужие чувства.

Я встала, и пустая бутылка из-под ликера упала на пол. Я подняла ее, благодарно поцеловала округлые губки и вышла в кухню. Там я взяла нож, направилась в ванную, открыла кран с горячей водой, пошла в комнату за сигаретами. Я как отупела, может, поэтому с трудом понимала последовательность действий, совершая явно нелогичные поступки.

В комнате села на диван, потом встала, подошла к столу, стала искать бумагу, ручку, наверное, для предсмертной записки. Не нашла. Подошла к зеркалу, не видя своего лица, попыталась накрасить губы, потом расчесалась, закурила. Вернулась в ванную, взяла нож, посмотрела на воду, но ничего не увидела и резанула левую руку. Кровь полилась сразу так сильно, что я немного растерялась. Через несколько секунд я услышала звонок в дверь, провела ножом по правому запястью и пошла открывать дверь. О том, что меня могут спасти, я не подумала.