Книга Отвага и любовь - Кэтрин Арчер

— Роланд, леди Мередит сказала, что ты вернешься не раньше чем через неделю.

Да, он планировал, что будет отсутствовать неделю или, если потребуется, даже больше, чтобы завершить то, что было намечено, но, выходит, правильно сделал, что вернулся раньше. Похоже, его присутствие здесь необходимо.

Он вернулся не потому, что мучился без сна, вспоминая, как нежно вскрикивала Мередит от его ласк, или представляя бархатистость ее кожи и прекрасную округлость ее холмов. К его услугам была любая женщина. Но на этот раз он не хотел никого. Все оттого, решил Роланд, что он до сих пор не укротил свою жену. Как только он это сделает, то снова сможет получать радость от любой женщины. Потому что все они одинаковы, ни в одной нет ничего особенного, включая Мередит Чэлмерс.

Почувствовав, что его молчание слишком затянулось, Роланд поспешно отвел Саймона в сторону.

— Что она тут натворила, и почему ты это допустил?

На лице Саймона появилось удивленное выражение.

— Ты имеешь в виду леди Мередит? — Он обвел взглядом чистые, прибранные покои. — Ты не одобряешь? Должен сознаться, я был немало удивлен тому, что ты сочетался браком с дочкой Пинакра… и потом, разве ты не говорил, что ее зовут Селеста, а не Мередит?

Роланд не стал рассказывать Саймону детали своей женитьбы на Мередит. Были вещи поважнее, которые им следовало обсудить.

Не услышав ответа Роланда, Саймон продолжал:

— Как бы там ее ни звали, она уже немало сделала для того, чтобы навести здесь порядок. Откровенно говоря, единственное, чем, по-моему, ты мог бы быть недоволен, это тем, что она выставила Эйнид, хотя и была настолько добра, что попросила меня проводить ее до дома.

— Она выставила Эйнид?

Роланд и сам говорил ей, что им придется расстаться в связи с его предстоящей женитьбой. Эйнид казалась вполне удовлетворенной этим обстоятельством и полученными от него подарками, поскольку всегда считала, что их связь была не более чем временной. Но выгнать ее? Эта женщина заслуживала лучшего.

Саймон утвердительно кивнул в ответ на его вопрос.

— Да. Но как я уже сказал, твоя леди попросила меня проводить Эйнид до ее деревни. — Пожав плечами, он взглянул на Роланда. — Похоже, она не лишена достоинств, твоя молодая жена. Но тут есть одно дело… — Саймон замялся. — Леди Мередит распорядилась, чтобы мы, садясь за стол, оставляли свое оружие в сундуке, который стоит у дверей. — Пришедший в ужас Роланд взглянул на огромный деревянный сундук, потом снова перевел взгляд на Саймона, который сбивчиво забормотал: — Если честно, хорошо, что собаки не крутятся под столом, когда мы едим.

Меча у Саймона действительно не было на его обычном месте. Мередит потребовала, чтобы его рыцари оставляли оружие у дверей? Прогнала Эйнид? Неужели его надежный друг и помощник совершенно лишился рассудка? Похоже, да, если он с таким восхищением говорит о женщине, которая разрушила все устои замка Керкланд, не имея на то разрешения.

— Где она? — зло спросил Роланд.

— В своих покоях, полагаю. Леди Мередит выглядела немного утомленной за ужином. Она потратила еще один день целиком, чтобы сделать так много. И трудилась наравне с другими женщинами.

Его похвала не достигла своей цели. Роланд не оценил усилий жены по достоинству, посчитав, что она просто намеревалась добиться того, чтобы все было сделано так, как ей нужно. Он уже испытал на себе это ее качество, став сам жертвой, когда женился. Внутри у него все вскипело от негодования. Он сейчас же поставит на место свою жену, сующую нос, куда не надо. Роланд повернулся и пошел. Он не остановился даже, услышав, как Саймон произнес:

— Да, вот еще о чем я должен тебе сказать… Широкими шагами Роланд пересек зал и поднялся по лестнице на второй этаж.

Не мешкая, он распахнул двери своих покоев. Ярость его была настолько велика, что он не сразу осознал: комната пуста. Больше того, здесь не было ни малейших признаков присутствия его жены. В просторных, не слишком заставленных мебелью покоях все было в точности таким, как прежде.

Его плащ лежал поперек сундука, стоявшего е ногах кровати. Одежда, которую он забрызгал грязью на тренировочном поле в день своего отъезда так, и лежала около пустого очага. Простыни на огромной дубовой кровати были смяты.

Его глаза потемнели. Куда она подевалась?

Роланд прошел по коридору, потом снова спустился по лестнице в большой зал. Его раздраженный взгляд скользнул по залу и остановился на одной из служанок.

— Верна! — окликнул он.

Женщина приблизилась к нему и сделала реверанс, опустив глаза.

— Слушаю, милорд.

— Где моя жена?

Она робко взглянула на него.

— В комнатах башни, милорд.

— В комнатах башни!

Роланд не смог скрыть потрясения. Никто не смел после смерти его матери занимать ее покои, как бы ни был переполнен замок. Таково было распоряжение отца Роланда, и до сих пор оно соблюдалось. Ни одна женщина не переступала порог этих покоев. Правда, они не были женами, но, по его мнению, права нежеланной жены были едва ли не такими же, как права любовницы.

Не сказав больше ни слова, он круто повернулся и снова направился к лестнице. Как осмелилась дочь Пинакра позволить себе такую вольность, не удосужившись даже испросить разрешения?

Дойдя до нужных комнат, Роланд остановился в дверях и обнаружил, что слова, которые он приготовился сказать, замерли на его губах. Он не очень хорошо помнил, как выглядели покои матери, поскольку заходил сюда давно, еще мальчиком.

Но сегодня ему вдруг стало понятно, что это должно быть место, где всякому усталому мужчине захотелось бы сесть и осушить кубок теплого вина в студеную ночь. Как, например, сейчас. И он рванул дверь.

Холодные каменные стены и пол гостиной были закрыты коврами. Множество подушек лежало на подоконниках и креслах. Приветливо горел огонь в очаге, гостеприимно освещая придвинутое к нему кресло. Рядом на столе стояли кувшин с золотым ободком и высокая золоченая чаша.

Но больше всего Роланда удивило то, что во всех других отношениях это была точно такая же комната, как любая другая. Никаких признаков обитавшей здесь когда-то вероломной женщины. Может быть, напрасно его отец держал эту комнату незанятой, превратил ее в подобие склепа?

Однако как осмелилась Мередит занять покои его матери без разрешения? Вот что он хотел узнать, и как можно быстрее!

К его разочарованию, в комнате не было ни души — лишь собачка Мередит спала на одном из подоконников. Он уж было, изготовился со злости разбудить это маленькое исчадие ада, как в тот самый момент из внутренних покоев вышла молодая черноволосая женщина. Это была горничная, которую Мередит привезла с собой из Пинакра. Она от изумления широко открыла рот, с беспокойством устремив на него взгляд огромных карих глаз.