Книга Парадокс любви - Светлана Малинкина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Поход на званый обед к маме был отложен до выздоровления Максима. И вот этот светлый день настал. Мила смотрела на бледного и похудевшего сына и думала: «Сейчас мама всплеснет руками и снова начнет причитать, что мы ребенка уморили». Она всегда так делала, давая понять, что Мила мало внимания уделяет семье и слишком много — работе. С мамой у нее были непростые отношения. Мила ее любила, но жить еще когда-нибудь вместе, под одной крышей не хотела бы. Мама во всем всегда права. Переубедить ее в чем-то просто нереально. Половина застольных бесед — о пользе того или иного продукта. Крайне отрицательно мама относилась к кофе: «Это яд для организма! Надо заваривать шиповник!» И каждый раз она строго спрашивала: «Вы дома пьете кофе?» И они дружно мотали головами: «Что ты, мама! Конечно, нет! Неужели мы не понимаем!»
Мама открыла дверь:
— Уморили ребенка! Максим, у тебя одни глаза остались!
— Бабуля, я просто болел гриппом! Привет!
— Привет, мам! Между прочим, Максим кушает не только по воскресеньям у тебя. Дома мы его тоже изредка кормим. Как ни странно…
— Девочки не ссорьтесь! — в прихожую втиснулся Андрей. — Привет, мам! Как ваше самочувствие?
Мила всегда поражалась способности мужа находить с тещей общий язык. Он подробно расспрашивал о самочувствии, обсуждал цены на продукты и коммунальные услуги, прогнозы погоды. Милу эти разговоры начинали раздражать уже через пятнадцать минут. Иногда ей казалось, что мама Андрея любит больше, чем ее. Собственную дочь.
* * *
Выздоровевший Максим снова стал все вечера напролет проводить вне дома, с друзьями. А Мила и Андрей, сплотившиеся во время болезни сына, снова зажили как прежде. Довольно скучно.
Мила, наконец, согласилась встретиться с Художником. Он сказал, что хочет написать ее портрет. И Мила подумала: когда еще у нее будет портрет, написанный известным художником, за работы которого платят такие деньги? Да никогда!
Позирование оказалось изнурительным занятием. Довольно быстро затекла шея и начала ломить спина. Мила уже стала задумываться: а так ли нужен ей этот портрет?
— Потерпи. Я буду рисовать быстро. Мы справимся за три-четыре сеанса. От силы — пять.
— Три-четыре?!
— Мила, подними подбородок. Вот так. Давай я тебя развлеку стихами?
Мила кивнула.
— Не кивай и подними подбородок.
— О Господи!
У Милы перехватило дыхание от негромкого волнующего голоса. От прочувствованного чтения. От самих стихов. Они ей очень нравились. Давно.
— Я соскучился…
Художник вытер и отложил кисти. Это стихотворение всегда срабатывало безотказно.
* * *
Мила чувствовала, что влюбляется. От встречи к встрече. Художник ухаживал красиво. Изысканно. Каждый раз старался ее чем-нибудь удивить и порадовать. При этом у него был такой вид! На его лице было написано: хвалите меня, восхищайтесь мной.
«Как ребенок, — думала Мила, глядя на радостную физиономию. — В этом он ничем не отличается от остальных мужчин».
Сегодня он поил ее «желтым» чаем. Памятуя о мате, Мила отнеслась к новому напитку с опаской и осторожностью.
— Тебе нравится?
— Да. Вкусно. И вкус долго чувствуется.
— Да ты у меня просто профессиональный эксперт по чаям! У желтого чая, действительно, длительное и яркое послевкусие. Между прочим, почти до самого начала XX века под страхом смертной казни было запрещено вывозить из Китая желтые чаи.
— Почему?
— Потому что они очень дорогие и элитные. Чтобы получить килограмм такого чая надо собрать почти 25 тысяч чайных почек — типсов. Золотистых и пушистых. А собирают их всего два раза в год. Но Россия получала эти чаи из Китая уже в начале XIX века, в обмен на соболиные меха. Я специально заварил чай в прозрачных бокалах, чтобы ты смогла увидеть, как разворачиваются в воде эти почки и…
— Ой, смотри, твои типсы поднимаются на поверхность верхушечками вверх. Ой! А теперь опускаются на дно.
— И снова поднимаются…
— И падают… — Мила с неподдельным интересом наблюдала за процессом заваривания чая. — Все. Больше не поднимаются. Смотри, они собрались вместе, и все острием вверх. Как войско на параде.
* * *
За ужином Мила односложно отвечала на вопросы Андрея. У нее не шло из головы сегодняшнее признание Художника.
Он сказал, что она понравилась ему сразу, с первой встречи. Что никогда еще у него не было женщины, так тонко его чувствующей и понимающей. Просто родственные души. И что он хотел бы быть с ней всегда. Мила сидела и думала: «Интересно, что он подразумевал под словом «всегда»?»
Андрей вдруг обратил внимание на Милины глаза. Он так и застыл, не донеся вилку до рта. Счастливые глаза! У него похолодели руки, и ком встал в горле. А она стала еще красивее! Для этого может быть только одна причина. Женщины хорошеют от любви. «Что помешало тебе, чудиле, сделать жену счастливой?» — спросил он мысленно сам себя.
Мила заметила, как Андрей переменился в лице, побледнел. Испугалась.
— Андрюша, что с тобой? Сердце?
— …Нет. Все нормально. Так, голова немного…
— Давай я тебе давление померяю…
— Мила…
— Что?
— Мила…
— Ну что?
— …А давай в выходной в кино сходим? Или в ресторан?
— Андрюш, ты меня пугаешь. У тебя, действительно, того… с головой… С чего бы это? Мы уже сто лет никуда не ходим. Тем более в ресторан. Пойдем, конечно, если хочешь.
