Книга Час перед рассветом - Анастасия Сычёва

Луг смотрел на меня с грустной, искренне сострадательной улыбкой.

— Не могу. Единственное, что я могу тебе сказать, — ты не станешь вампиром. Твоя кровь не позволит. Ты останешься собой.

— Что это значит? — ничего не понимая, спросила я. Моя голова шла кругом. Почему кровь не позволит? Что в ней такого необычного? И чем нежить может быть лучше обычного вампира?

Прежде чем Луг успел ответить, подул сильный ветер. Солнце пропало, и я зябко поежилась. Цветы на лугу поблекли и увяли, а трава пожелтела. Бог света по-прежнему стоял рядом, и вокруг него оставался островок тепла и жизни, в то время как природа вокруг меня умирала. Уже все? Я сейчас вернусь в свое тело?

Женщину в темном плаще я заметила, когда она была уже в нескольких метрах от меня. Она подошла практически вплотную, и если от Луга исходил свет, то от нее веяло тьмой. Я ожидала, что сейчас еще резко похолодает, но ничего такого не произошло. Тьма оказалась не холодной, а… обычной. Женщина выглядела старше меня, а ее лицо не выражало ни доброжелательности, ни неприязни, лишь совершенное спокойствие. Ее нельзя было назвать ни красавицей, ни уродиной, она была совсем обыкновенной. У меня даже не находилось подходящих слов, чтобы описать ее, — глаз ни за что не цеплялся. Средний рост, неприметное лицо — обычные рот, нос, лоб, волосы… Ее выдавали только глаза — черные, бездонные, в которых плескались тысячелетия.

Луг выглядел слегка озадаченным ее появлением.

— Хель, — поприветствовал он ее, — что привело тебя сюда?

— Здравствуй, Луг, — кивнула она ему в ответ. — Я хотела напомнить тебе о твоем обещании.

Я переводила взгляд с одного бога на другого, боясь издать хоть звук, а Луг вопросительно приподнял брови:

— И чего же ты хочешь?

Хель кивнула на меня:

— Уступи мне эту душу.

Я ойкнула, не сумев сдержаться, а Луг выглядел все еще недоумевающим.

— Зачем она тебе? Ты же все равно получишь ее, когда она умрет.

— Она нужна мне сейчас, — тихо и настойчиво сказала богиня смерти.

Какое-то время Луг еще сомневался, но потом пожал плечами:

— Что ж, я действительно обещал тебе. Можешь забрать ее.

С этими словами он исчез, а вместе с ним из окружающего мира пропали последние остатки тепла. Я осталась с Хель наедине. Сцена, которой я только что стала свидетелем, была непонятной и жуткой, потому что я впервые осознала, насколько сильно люди зависят от воли богов. В конечном итоге человек ничего не решает, боги вольны распоряжаться им по своему усмотрению. Я понимала, что игры богов не касаются смертных, и их поступки — не мое дело. Поэтому задумалась, как бы сформулировать вопрос, чтобы богиня на него точно ответила.

— Это действительно тебя не касается, — усмехнулась Хель, наблюдавшая за моими терзаниями. — К тому же у нас мало времени, так что слушай внимательно. Я поставила защиту на твой разум, так что, когда ты вернешься, останешься самой собой. Твоей задачей будет сделать так, чтобы вампиры тебя не разоблачили, в противном случае они проведут этот ритуал снова. Поняла?

Я ошарашенно кивнула. В голове царил полный сумбур, и я взглянула на богиню, ожидая продолжения. Но Хель не спешила говорить дальше, и тогда я спросила:

— Почему вы меня спасаете? Я думала, вы на стороне вампиров.

— Это верно, — согласилась Хель. — Даже не столько вампиров, сколько архивампиров. — Я поежилась, вспомнив об Адриане, а богиня продолжила: — Но тебя убили слишком рано, а ты нужна мне в мире смертных живой и в трезвом уме.

Я уже открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, а она добавила:

— Со временем узнаешь зачем.

— Но вы уверены, что вам нужна именно я? — рискнула спросить я. Как-то очень уж необычно звучали ее слова.

— Вер не ошибается, — лаконично изрекла богиня. Спорить с этим высказыванием было глупо, поскольку богиня-провидица действительно ошибиться не может.

Я выдохнула. Стало понятно еще меньше, чем до слов Хель. У меня будет какая-то миссия, которую я должна выполнить? Почему именно я? Что во мне такого, если сама богиня смерти говорит о моей слишком ранней гибели? И какую услугу я должна оказать для Хель? Сомневаюсь, что речь пойдет о какой-нибудь ерунде, наверняка это будет нечто глобальное и вовсе не обязательно приятное для меня. И не стоит забывать о Вер. Неужели моя роль в мире так велика, раз у самой богини-пророчицы было видение обо мне? На языке вертелась тысяча вопросов, но расспрашивать Хель сейчас бесполезно — она же сказала, что потом я все пойму.

— И что мне делать потом? Ждать вашего знака? — Против воли мой голос прозвучал иронично, и я исподлобья взглянула на мою собеседницу. Вдруг ей придет в голову обидеться или еще что-нибудь. Но Хель лишь пожала плечами.

— Не будет никакого знака. Ты умная девочка, сама со временем все поймешь.

— Но вы же знаете, что идет война, — решилась после паузы напомнить я. — И если я вернусь и по-прежнему буду сама себе хозяйка, то буду на стороне Валенсии. Против вампиров.

Что-то мне подсказывало, что с Хель лучше не юлить и сразу выложить все как есть. Пусть уж лучше забирает меня сейчас, чем потом обрушит свой гнев, когда поймет, что я действую во вред ее любимцам.

— Ваши мелкие склоки мне малоинтересны, — равнодушно ответила Хель. — Победа или поражение Вереантера не будут играть большой роли в грядущих событиях.

Эту войну она назвала мелкой склокой? Уже столько людей погибло, столько городов захвачено, а она… Тут я вспомнила, что вообще-то говорю с богиней, а богов дела смертных и в самом деле не очень волнуют. Тогда я решилась задать еще один вопрос, уже на другую тему:

— Луг сказал, что я не стану вампиром из-за крови… Вы не скажете мне — почему?

— Нет. Об этом ты тоже узнаешь сама. Когда Адриан воскресит вас всех, ты останешься самой собой. Только сторона изменится.

— Я больше не буду светлой? — испуганно спросила я, когда сообразила, что Хель имела в виду. — Почему?

Она пожала плечами.

— Все вампиры — темные. Ты не можешь стать вампиром физически, но станешь темным магом. Этого не предотвратить.

Темная сторона… Никак не думала, что со мной такое произойдет. Что мне делать, будучи темным магом? Какой я буду? Мариус рассказывал, что свет и тьма меняют людей. Они не делают их хорошими или плохими, просто… меняют. Что станет со мной? В кого я превращусь? И опять действуют старые предрассудки — я не хочу становиться темной, поскольку боюсь, что превращусь в злую ведьму. Хотя сколько раз твердил Мариус, что темный не значит плохой! Но мне была глубоко неприятна сама мысль об этом.

Мир вокруг вдруг снова потемнел, как если бы на землю внезапно упала ночь. Пропали просторы вокруг, мир сузился до маленького пятачка, на котором находились богиня смерти и я. Опустив глаза, я увидела, что от засохшего луга, на котором продолжала стоять, тянется вдаль узкая тропинка.