Книга Прекрасные создания - Маргарет Штоль

— Ах да, извини.

Я почувствовал досаду. Мы поднялись на холм, откуда была видна большая усадьба. Девушка из сна так взволновала меня, что я забыл, кем она была в реальности. Пусть я грезил о ней месяцами, она все равно оставалась племянницей Мэкона. И об этом факте нельзя было не думать. Я подъезжал к логову чертей — вот как называли у нас дом Равенвуда. И я тоже называл его так.

Лена смущенно посмотрела вниз, на свои руки. Наверное, она догадывалась, о чем я думал. В городе только и говорили, что о девочке из дома с привидениями. Я знал, какие гадости шептали о ней в школьных коридорах. Если бы она только слышала эти сплетни… Взгляд Лены подсказал мне, что она слышала их. Не знаю почему, но мне было больно видеть ее в таком состоянии. Чтобы прервать неловкое молчание, я задал ей первый же вопрос, пришедший мне в голову:

— Почему ты переехала к дяде? Обычно люди пытаются удрать из Гэтлина. Я уже и не помню, когда сюда кто-то перебирался на постоянное местожительство.

— Я жила во многих городах, — с заметным облегчением ответила она. — По несколько месяцев в каждом. В Новом Орлеане, в Саванне, на острове Флорида Кис, несколько месяцев в Виргинии. Я даже провела какое-то время на Барбадосе.

Лена не ответила на мой вопрос, но я вдруг подумал о том, что убил бы кучу людей, лишь бы съездить хоть в одно из этих мест — пусть бы даже всего на лето.

— Где твои родители?

— Они погибли.

Я почувствовал, как рефлекторно сжался мой живот.

— Извини.

— Все нормально. Мне тогда было два года. Я даже не помню их. Меня воспитывали мои родственники. В основном бабушка. Недавно ей пришлось уехать по делам, и я переехала к дяде.

— Моя мать тоже погибла. В автомобильной катастрофе.

Я не знаю, почему сказал ей это. Обычно я уклонялся от подобных разговоров.

— Сочувствую.

Я не стал отвечать, что все нормально. Мне почему-то казалось, что эта девушка понимала меня. После смерти матери ничего уже не бывает «нормальным».

Мы остановились перед воротами — черными, железными, с облупившейся краской. На пригорке, едва заметный в пелене тумана, стоял самый старый и самый проклинаемый в Гэтлине дом — особняк Равенвуда. Большая усадьба, пришедшая в упадок. Раньше мне никогда не доводилось находиться рядом с ней. Я заглушил мотор. Буря стихла, остался лишь мелкий дождь.

— Кажется, гроза закончилась.

— Но не там, откуда она пришла, — ответила Лена.

— Этим вечером молний уже не будет.

Она приподняла брови и с интересом посмотрела на меня.

— Да, я думаю, вечер закончится спокойно.

Ее глаза изменились. Они потускнели до светлой зелени и стали меньше — не маленькими, а скорее обычными на вид. Я открыл свою дверь, чтобы проводить ее к дому.

— Не нужно, — смущенно сказала она. — Дяде это не понравится. Он очень застенчивый.

Похоже, она преуменьшала его возможную реакцию на мое появление. Я так и оставил свою дверь наполовину открытой. А Лена приоткрыла свою. Ветер осыпал нас каплями дождя, однако мы молча сидели и смотрели друг на друга. Мне хотелось рассказать ей о многом: о жизни, о снах, о моих мечтах. Но я знал, что не посмею сделать это. Мне вообще было непонятно, почему я сидел под дождем у самых ворот Равенвуда. Мое поведение не поддавалось никакому логическому объяснению. И все же я чувствовал, что, как только спущусь с холма и выеду на трассу номер девять, все вернется на круги своя и вновь обретет банальный и привычный смысл. Или, может быть, нет?

Она заговорила первой:

— Спасибо, Итан.

— Что не задавил тебя?

Она улыбнулась.

— И за то, что не задавил. И за то, что подвез домой.

Лена улыбалась мне, как будто мы стали друзьями, как будто такое вообще было возможно. Я почувствовал приступ клаустрофобии. Мне захотелось убраться отсюда подальше.

— Не стоит благодарности. Просто я не мог оставить тебя под дождем на пустой дороге. Короче, забудь об этом.

Я натянул на голову капюшон своей ветровки. То же самое делал Эмори, когда какая-нибудь из девушек, которых он бросал, пыталась заговорить с ним в школьном коридоре. Лена посмотрела на меня и, покачав головой, швырнула мне спальный мешок — немного резко. Ее улыбка исчезла.

— Ладно, до встречи.

Она выбралась из машины и, приоткрыв ворота, побежала по грязной дорожке к дому. Я захлопнул обе двери, поднял спальный мешок и бросил его на заднее сиденье. От него по-прежнему разило костром. Но теперь к этому запаху прибавился слабый аромат лимонов и розмарина. Я закрыл глаза. А когда открыл их, девушка из моих снов была на полпути к веранде. Я опять открыл дверь.

— Эй, Лена! У нее стеклянный глаз.

Она остановилась и повернулась ко мне.

— Что ты сказал? Я не расслышала.

Дождевые капли летели в салон.

— Я говорю о миссис Инглиш. Тебе нужно сесть с другой стороны, иначе она вечно будет доставать тебя вопросами.

На ее мокром лице засияла улыбка.

— А может быть, мне нравится отвечать на вопросы.

Она взбежала по ступеням на веранду Равенвуда. Я завел «битер» и погнал машину задним ходом до самой развилки, чтобы потом свернуть налево — на ту дорогу, по которой ездил всю жизнь. До сегодняшнего дня.

Что-то блеснуло на пассажирском сиденье. Серебряная пуговица. Я сунул ее в карман в надежде, что этой ночью мне приснится Лена Дачанис.

12.09

РАЗБИТОЕ ОКНО

Она не приснилась.

Так крепко и без сновидений я не спал уже давно. Открыв глаза, посмотрел на окно. Оно было закрыто. Никакой грязи на простыни. Никаких таинственных песен в айподе — я проверил дважды. В ванной под душем чувствовался лишь запах мыла. Вернувшись в спальню и распластавшись на постели, я уставился в синий потолок. Мысли кружились вокруг племянницы старого Равенвуда. Зеленые глаза и черные волосы. Лена Дачанис. Имя, которое произносилось в ритме дождя.

Как далеко могли завести меня такие грезы?

Когда подъехал Линк, я уже ожидал его на тротуаре. В салоне «битера» пахло хуже, чем обычно. Мои кеды скрипнули на мокром коврике. Линк с укором покачал головой.

— Прости меня, дружище. Я все высушу после уроков.

— Это было бы неплохо, — ответил он. — И еще, сделай мне одолжение — сойди с бешеного поезда. Иначе все будут говорить о тебе, а не о племяннице старого Равенвуда.

Поначалу я не хотел рассказывать ему о том, что произошло вчера. Но мне нужно было поделиться с кем-то своими впечатлениями.

— Я видел ее.

— Кого?