Книга Голос рассудка - Ронда Грей

— А что? Об этом стоит подумать! По крайней мере, мне есть теперь, над чем поработать.

Дик, бросив на нее уничтожающий взгляд, принялся собирать раскиданные по полу листы.

— К оружию, друзья! — неожиданно воскликнула Долли и хлопнула в ладоши.

Послышался дружный топот ног, и в комнату влетели Клод и Кэрол. Клод в одних по колено отрезанных джинсах остановился посреди комнаты.

— Ну и ну! У нас гости!

Кэрол в голубой пижаме словно завороженная смотрела на Дика.

— Что же вы стоите? А ну-ка, быстро соберите газеты! И не перепутайте разделы!

— Угу, финансы с комиксами, — сострил Клод.

— Чур, мне моду! — воскликнула Кэрол.

Листы удалось собрать все, но разложить их по разделам оказалось не таким простым делом. Дик хмыкнул, обнаружив спортивные новости посреди раздела «В мире бизнеса», а статью по экономике между «Нашим садом» и «Кулинарией». Язвительное замечание готово было сорваться с его губ, но Долли виновато улыбнулась ему, и вся его желчь иссякла. Дик вдруг понял истинную причину своего раздражения: его бесило, что вместе с газетой он не может забрать с собой Долли… Готовая разразиться гроза прошла мимо.

Хозяйка видела, что настроение у соседа далеко не воскресное. Решив, что только из-за газеты он не мог прийти в столь дурное расположение духа, она предположила, что тот голоден. Долли стало жалко некормленого холостяка, и она предложила ему позавтракать с ними.

Это неожиданное предложение оказало неотразимое действие на Кэрол, которая всего полчаса назад наотрез отказалась готовить оладьи, хотя ее об этом слезно упрашивал брат. Она вдруг улыбнулась, как кинозвезда, и сообщила:

— Я пошла готовить блинчики.

Дик посмотрел на мать семейства, потом перевел взгляд на Кэрол — старшую дочь. Он уже собирался сообщить, что вообще не имеет привычки завтракать и хочет только одного — поскорее прийти к себе и прочесть газету… Но неожиданно для себя обнаружил, что ему вовсе не хочется домой. Осознав это, Дик облегченно улыбнулся, и улыбка его была прежней — открытой и доверчивой.

— От такого предложения я не в силах отказаться.

Слава богу! — подумала Долли. Пусть Дик не стал героем ее романа: дети и собака никак не вписывались в уклад его жизни… Но он оставался соседом, а с соседями надо дружить.

Сидя за круглым столом на кухне, обставленной в фольклорном стиле, они с удовольствием поглощали румяные оладьи — коронное блюдо Кэрол. Гость от души наслаждался вкусной едой, подкладывая себе еще и еще. Клод, прищурившись, наблюдал за взрослыми.

— Наверное, вы питались одними ягодами и рыбой, когда жили на своем необитаемом острове?

Долли едва не подавилась.

— Клод, милый, разве ты не понимаешь, что вежливый гость всегда ест достаточно много — просто чтобы сделать приятное хозяйке. И Кэрол, должно быть, очень рада, что ее блюда имеют успех. А вот смотреть, кто сколько съел, — не очень-то вежливо!

Дик, не донеся вилку до рта, произнес с жаром:

— О, вежливость тут ни при чем! Все в самом деле приготовлено восхитительно: и бекон, и яйца, и оладьи, и кофе.

А ваша мамочка всего чудесней, добавил он уже про себя.

Даже если бы Дик объяснился ей в любви, Кэрол не чувствовала бы себя счастливее.

Какое-то время все шло прекрасно. Даже слишком гладко, отметила про себя Долли. Дети быстро освоились и болтали без умолку, ей одной было не по себе. Долли не могла спокойно смотреть на мускулистую грудь и сильные руки Дика. Слишком ярки были воспоминания о тех упоительных днях, которые они провели вместе… Ну, с этим-то она как-нибудь справится. Если бы только он не смотрел на нее вот так — восхищенно и горячо…

А гость и в самом деле не мог отвести взгляда от Долли — от ее нежной шеи, маленькой крепкой груди, которую он ласкал еще совсем недавно. Дик чувствовал, что в нем опять поднимается волна желания, и ничего не мог с собой поделать. Словно прочитав его мысли, мать семейства взглянула ему в глаза и залилась румянцем. Надеюсь, хоть дети ничего не замечают, в смятении подумала она.

Искушение протянуть руки через стол и дотронуться до Долли было так велико, что Дик инстинктивно попытался спрятать руки в карманы. Но карманов на привычном месте не оказалось! Только сейчас он к своему ужасу осознал, что сидит в пижаме. А тут еще Кэрол, с восхищением глядя на его мускулистый торс, произнесла:

— У вас красивая пижама. Наверное, из чистого хлопка, как и моя.

Долли посмотрела на дочь так, что та сразу поняла: если она сейчас же не замолчит, мать оторвет ей голову.

А Дик, густо покраснев, забормотал:

— Я вышел из дому в спешке…

Клод ехидно вставил:

— Даже не захватив кредитную карточку…

— Ничего страшного, — быстро вмешалась Долли, — мы очень рады, что вы заскочили…

Кэрол тоже попыталась спасти положение:

— У нас получилось неплохое застолье. В таких нарядах… Просто идиллия!

И тут Китти, все время не сводившая с Дика глаз, внезапно заявила:

— А я знаю, вы сегодня не умывались!

— Глупая! — закричал Клод в восторге. — Это всего лишь шестичасовая щетина!

— Сам дуралей! — Китти показала брату язык. — Сейчас не шесть часов. А который сейчас час?

Долли закатила глаза и, решив притвориться, будто ее здесь нет, налила себе третью чашку кофе. Гость поспешно ретировался — подальше от этого осиного гнезда, домой, в тихую гавань.

Сидя в уютном кресле, Дик пытался беспристрастно оценить свое поведение во время утреннего визита. Кажется, он справился неплохо, а дети могли оказаться и похуже… Но газета все равно безнадежно испорчена! Как большинство закоренелых холостяков, Дик с почтением относился к своим привычкам и не выносил нарушения обычного распорядка дня. Но нельзя же обижаться на собаку! Пожалуй, он слегка погорячился и зря предстал перед детьми в образе эдакого дикаря.

А Долли все же поразительна. Какая она разная! Разве можно представить, что эта заботливая ласковая женщина совсем недавно мчалась с ним на лошади в неведомую даль, едва не утонула, упав с каноэ, и целовала его так, как никто никогда не целовал… Дик с нежностью подумал о том, как он мог бы помогать ей, защищать от житейских бурь, и тут же сказал себе: стоп! В тебе говорит обычное мужское чувство. Ты хочешь ее, и в этом все дело. Но она не одна, вместе с ней в твою жизнь вошли бы дети, а этого ты не хочешь. Жизнь холостяка, размеренная и спокойная, — единственно приемлемый способ существования. Дороти Хаммер — не для него. Решение было принято, и Дик спокойно взялся за чтение.

Убирая со стола, Долли размышляла о том, почему присутствие Дика за столом, его манера сидеть, держать вилку, смеяться так взволновали ее. А главное — не заметили ли чего-нибудь дети?! Долли с опаской взглянула на старшую дочь. Та, стоя у зеркала в холле, с томным и загадочным выражением лица расчесывала свои длинные вьющиеся рыжеватые волосы.