Книга Хевен, дочь ангела - Вирджиния Клео Эндрюс

Логан прошел мимо меня к дверям начальных классов. Как бы он не пожалел, подумала я, о своем приглашении. Кейт и Наша Джейн терпеливо ждали у дверей, пока Наша Джейн не подлетела ко мне и, часто дыша, спросила:

– Так мы поедим, Хевли-и? А то у меня животик болит.

Одновременно и Кейт затараторил про сандвичи с тунцом, которые я обещала.

– Мисс Дил опять прислала? – спросил он и стал смотреть на меня в ожидании ответа. – Сегодня понедельник? Она прислала нам молока?

Я пыталась улыбнуться Логану, который все слышал и в задумчивости смотрел то на Нашу Джейн, то на Кейта. Потом он обратился ко мне с улыбкой:

– Если вы предпочитаете сандвич с тунцом, давайте поторопимся в кафетерий, может быть, там еще осталось.

Деваться было уже некуда, потому что братишка с сестрой со всех ног устремились в кафетерий – как лисы на запах курятины.

– Хевен, – сказал Логан проникновенным тоном, – не в моих правилах позволять девочке платить за свой обед, если я приглашаю ее. Пожалуйста, позволь мне оказать тебе маленькую услугу.

Не успели мы войти в кафетерий, как до меня донеслись перешептывания – что это, мол, Логан связался с этими замарашками Кастилами. Том был уже там – видно, Логан пригласил его заранее, – и мне почему-то сразу стало легче. Теперь я обрела способность улыбаться. Я помогла Нашей Джейн и Кейту устроиться за длинным столом, при этом Кейт, придвинувшись поближе к сестренке, стал робко оглядываться по сторонам.

– Все по-прежнему настаивают на сандвиче с тунцом и молоке? – спросил Логан.

Наша Джейн и Кейт остались верны своему выбору, а я согласилась на гамбургер и кока-колу. Логан попросил Тома помочь ему принести еду, и, когда они ушли, я стала оглядываться в поисках Фанни. В кафетерии ее не было. Мое беспокойство усилилось. У Фанни были свои способы зарабатывать на еду.

Ученики вокруг нас продолжали перешептываться, даже не заботясь о том, что я могу их услышать.

– И что ему она?.. Деревня и деревня… Он же наверняка из богатой семьи…

Логан Стоунуолл приковал к себе множество глаз, когда вместе с Томом вернулся к столу. Оба улыбались и с довольными лицами раскладывали и расставляли на столе сандвичи с тунцом, гамбургеры, жаркое по-французски, коктейли, молоко. Наша Джейн и Кейт были ошарашены видом такого количества еды. Им хотелось отпить моего коктейля, откусить гамбургера, попробовать жаркого. Кончилось тем, что я выпила молоко, а Наша Джейн, закрыв от удовольствия глаза, выпила мою кока-колу.

– Я возьму еще одну, – предложил Логан, но я не позволила ему, он и так сделал больше чем достаточно.

Я узнала, что ему действительно исполнилось пятнадцать. Он радостно улыбался, когда я шепотом произнесла, сколько лет мне, и настоял, чтобы я назвала дату рождения, будто это имело важное значение. Оказалось, что имело: мать Логана верила в астрологию. Он рассказал, как ему удалось устроиться в тот же зал, где я делала домашние задания. Я старалась заниматься в школе, чтобы домой брать не учебники, а романы.

Впервые в жизни у меня появился мальчик, настоящий друг, который не считал меня легкой добычей просто потому, что я с гор. Логан не издевался над моей одеждой или жилищными условиями. Однако с первого же дня он приобрел врагов в школе, потому что он был другим: слишком хорошо выглядел и носил чересчур «городскую» одежду. Многих раздражало, что его семья была чересчур богатой, отец – очень уж образованным, а мать – излишне надменной. Другие мальчишки сделали вывод о новичке: маменькин сынок, хотя в первый же день Том сказал, что Логан себя еще покажет. Ребята нет-нет, да и старались выкинуть против него какую-нибудь дурацкую, но не такую уж безобидную шутку. То подкладывали кнопки в спортивную обувь, когда урок проходил в гимнастическом зале, то туго связывали их шнурками, и он не успевал вовремя вернуться к следующему уроку, то наливали клей в его ботинки и разбегались от Логана, выходившего из себя и грозившего поколотить кое-кого.

Логан учился двумя классами старше нас с Томом. Через неделю он тоже ходил в джинсах и клетчатых рубашках (правда, джинсы у него были более дорогих фирм, а рубашки ему покупали где-то в Новой Англии, от какого-то «Бинза»). Но, несмотря на перемены в одежде, он продолжал выделяться среди всех. Его речь была тихой, мягкой и вежливой, в то время как другие говорили грубо, резко и громко. Логан не старался вести себя как другие ребята и не хотел переходить на их неотесанный язык.

В пятницу я, к большому удивлению Тома, не пошла в зал для самоподготовки. И, пока мы топали по дорожке, он все приставал ко мне с расспросами. Солнечный сентябрьский день выдался вполне теплым, и Том искупался в речке – как был в одежде, лишь сбросив свою стоптанную обувь. Я упала ничком на траву, Наша Джейн прижалась ко мне, а Кейт разглядывал белку, устроившуюся на суку. Том плескался рядом, и я, не вкладывая в свои слова особого значения, брякнула:

– Как я хотела бы родиться с серебристо-золотыми волосами.

И тут же прикусила язык, увидев взгляд Тома. Он вылез из воды и по-собачьи повертел головой, отряхивая капли. К счастью, Фанни здорово отстала, но и на расстоянии до нас то и дело доносился ее хохот – снизу, из-за леса.

– Хевенли, так ты все теперь знаешь? – спросил Том странным, неуверенным шепотом.

– Что я знаю?

– Почему ты хочешь иметь именно такие волосы, ведь и твои очень даже красивые.

– Да так просто, взбалмошное желание.

– Нет уж, погоди, Хевенли. Раз мы с тобой хотим остаться настоящими друзьями, даже больше чем братом и сестрой, ты должна быть со мной откровенной. Знаешь ты или не знаешь, у кого был этот серебристо-золотой цвет волос?

– А ты знаешь? – попыталась я уклониться от ответа.

– Конечно, знаю, – ответил Том на ходу. Уже давно, – тихо добавил он. – Как только пошел в школу. В туалете ребята рассказали мне, что у папы раньше была городская жена, из Бостона, и у нее были длинные серебристо-золотые волосы, говорили также, что она не смогла выдержать жизни в горах. Я все время надеялся, ты про это никогда не узнаешь. Так что брось думать, что я такой расхороший из себя, никакой я не расхороший. Во мне нет бостонской крови, никаких генов богатства, которые переходили из поколения в поколение, как у тебя. У меня на все сто процентов гены деревенщины, что бы вы там с мисс Дил ни думали.

Мне было больно слышать от него такие слова.

– Не смей так говорить, Томас Люк Кастил! Ты слышал, что нам рассказывала мисс Дил. Родители с самыми светлыми головами часто производят на свет идиотов, а идиоты могут дать жизнь гению! Это естественный путь к выравниванию. Она разве не говорила, что иногда умные папа и мама, похоже, расходуют все мозговые ресурсы на себя, а детям ничего не оставляют? И вообще, в природе все непредсказуемо. А единственная причина твоих не всегда, как у меня, отличных оценок – это слишком частые прогулы. Ты должен верить тому, что говорит мисс Дил: каждый из нас уникален в своем роде и рожден для выполнения задачи, которую лишь ему суждено исполнить. Никогда не забывай об этом, Томас Люк.