Книга Богатырь - Александр Мазин

Бойцы, полуголые мясистые, с бритыми головами, поднимали руки, играли мускулами…

– Ставь на Сокрушителя! – наклонился к Богуславу Шамсаддин. – Он в прошлый раз соперника до смерти задушил!

Ну да, этот может. Ростом с Богуслава, но весом пуда на три поболе. Хотя его противник тоже – не вдруг обхватишь.

Сошлись. Богуславу их поединок напомнил кое-что, виденное на севере. Тюленьи бои. Такие же жирные гладкие тела и «кто кого перетолкает».

Перетолкал Сокрушитель. Как-то так ухитрился прихватить соперника за кушак и грохнуть оземь. Встать не дал: прыгнул двумя ногами на живот противника и заплясал. Противник не отбивался, только туша подергивалась. Сомлел. А может, и помер.

Четверо служек выволокли его с арены. Победитель получил приз – сколько-то там дирхемов[6].

Следующая пара…

Богуслав задумался о своем…

Очнулся, когда толпа взревела. Один «тюлень» опрокинул другого и лупил локтем по морде. Опрокинутый вяло отбивался. Недолго.

Пока выволакивали неудачника, на арену выскочили скоморохи. Принялись изображать недавний поединок. Смешно. Однако победитель осерчал. Кинулся на них. Скоморохи прыснули в стороны. Не поймал.

Третья пара… То же колыхание сальных туш.

Богуславу стало совсем скучно.

Толстяк-распорядитель завопил еще пронзительнее. Богуслав глянул: на арене уже не два бойца, а один.

Ага! Добровольцев выкликает. Сразиться с победителем за вознаграждение. Сейчас на арену вылезет подсадной… Самому, что ли, выйти? Богуслав не сомневался, что победит. Слава невелика, вознаграждение и вовсе ни к чему, но хоть размяться…

Пока раздумывал, кандидат нашелся.

Смуглый, худой, не первой молодости.

– Кто такой? – спросил Богуслав у Шамсаддина. Тот шевельнул пухлыми плечами: не ведаю, но уточнил все же: – Наряд у него синдский.

Доброволец встряхнул руками, покрутил головой. Он был раза в два легче противника и на голову ниже.

– Дурак, – сказал Шамсаддин презрительно. – Или заплатили ему много. Сокрушитель его убьет. Поставить за тебя на Сокрушителя, любезный моему сердцу друг?

– Поставить, – кивнул Богуслав. – Полторы сотни дирхемов. На его противника.

– Уверен, мой дорогой господин?

Шамсаддин – жаден, а сумма солидная. Опасается, что в случае проигрыша этих денег ему от Богуслава не видать. Это все равно, что предложить полезному человеку выбрать в подарок какую-нибудь безделицу, а человек вместо серебряной заколки на плащ покажет на саблю дамасской работы.

– Ставь, – подтвердил Богуслав. – Но не хочу злоупотреблять твоей щедростью, друг мой. Позволь в случае проигрыша вернуть тебе деньги.

Шамсаддин запротестовал… для вида. И замахал рукой принимавшему ставки.

Сам он «оставил подарок» на Сокрушителя. Двадцать дирхемов.

Соотношение же стало – двадцать пять к одному. После того как была принята ставка Богуслава. А до того было – один на шестьдесят.

– …Эта арена слишком тесна для двоих! – пронзительным голосом вещал надушенный толстяк. – Кому-то придется ее покинуть, и очень скоро!

Большинство зрителей не сомневались, кого именно выволокут за ноги. Мелкую темную лошадку. А вот Богуслав не был так уверен в результате. Он уже видел, что доброволец – не дурак-подставной, которому посулили денег. Тощий синдец – боец. Если бы бой шел на настоящем оружии, Богуслав был бы уверен в победе синдца. Одного взгляда на его предплечья довольно, чтобы понять: с оружием синдец знаком не год и не десять. Слой жира и мышц не защитит от стали. Но в рукопашной сила и размер могут оказаться важнее. Тем более что по условиям поединков нельзя атаковать глаза, горло и мошонку. Если Сокрушитель схватит синдца, он может одной рукой зашвырнуть его за барьер. Но скорее всего швырять не будет: попросту раздавит.

– Это место смерти! – вопил разряженный толстяк, размахивая ручищами. – Глядите на них, люди! Скоро, очень скоро на этот песок рухнет бездыханное тело! Кто это будет? Он? – Жест в сторону громадного Сокрушителя. – А может быть – ты? – Мясистая длань легла на плечо синдца.

– Сначала – ты, – ровным голосом произнес синдец. – Не стоило тебе меня трогать.

Негромко сказал, но в тишине драматической паузы его услышали многие.

Короткая фраза… Выхлест правой, звук, с которым дерево ударяет в кость…

И толстяк, который габаритами ничуть не уступал Сокрушителю, плюхнулся на песок, как выпавшая из задницы коровья лепеха.

– Слишком тесно, это да! – погромче произнес синдец. – Поэтому сначала избавимся от самого толстого!

Зрители заорали.

– Чем это он его? – крикнул Шамсаддин Богуславу. – Откуда у него оружие? Кто пропустил?!

– Он ударил рукой, – сказал Богуслав. – Я не увидел у синдца оружия.

«Зато я увидел кое-что другое, – подумал он. – Толстяка-то, похоже, насмерть».

Синдец поднял руки, показывая особенно возмущенным зрителям, что у него ничего нет. Поднял руки, отвернулся от противника…

И тот немедленно этим воспользовался. Ринулся вперед с отменным для такой туши проворством и ухватил синдца за просторный рукав его черного одеяния.

Громкий треск – и рукав остался в лапе Сокрушителя. Синдец ускользнул. Ткань оказалась непрочной. Зрители разочарованно заорали, а Богуслав затылком почувствовал дыхание Перуна. Поверженный бог варягов заинтересовался и тоже пришел поглядеть. Бой обещал быть именно боем, а не избиением.

Сокрушитель швырнул вырванный лоскут синдцу в лицо, махнул длинной ручищей, но тощий противник поднырнул под руку, оказался сбоку от огромного бойца, ударил снизу вверх… Сокрушитель с рыком крутанулся на месте и едва не ухватил ловкого синдца… Едва-едва. Но не ухватил. Зато из рассеченной брови Сокрушителя заструилась кровь…

«Что ж, – подумал Богуслав, – теперь я знаю, как он убил толстяка-распорядителя». Синдец – из тех, кто обучен биться голыми руками. И руки его наверняка «украшены» мозолями каменной твердости. Такие же набивают себе единоборцы-вятичи, которым запрещено использовать оружие в ритуальных поединках.

Синдец не спешил. Ждал атаки Сокрушителя. Однако Богуслав уже не сомневался в его победе. В глаза бить нельзя, а вот в бровь – можно. А результат – близкий. В бровь, может, не так больно, как в глаз, но результат почти такой же. Частичная слепота. Пусть глаз на месте, но видеть уже не может. Его заливает кровь.

Сокрушитель тоже сообразил, что перед ним не добыча, а такой же охотник. Тело толстяка, заваленного одним ударом, говорило само за себя. Здоровяк был опытным бойцом, а значит, точно не дураком. И сейчас наверняка усиленно соображал, как одолеть мелкого, но очень опасного противника.