Книга Тайная мишень - Сергей Бакшеев

Честно говоря, Марат был бы не прочь, чтобы отличница Ленка Грачева так и осталась Грачевой, а не выскочила замуж за Серегу Петелина, с которым он дрался в школе.

— Да я что? В Следственном комитете ее знаешь, как костерят? Затягивает сроки, назначает лишние экспертизы, гоняет оперов…

— Да, гоняет, но по делу. Мы для того сейчас и едем, чтобы процесс ускорить. За прошлый квартал премию получил?

— Было дело.

— Вот! А кому нужно сказать за это спасибо? Петелиной!

— Я даже не понял, откуда у нас столько баллов набралось.

— У следователя отчетность идет по уголовным делам, переданным в суд, а у нас — по эпизодам. Эпизоды — это отдельные преступления в рамках одного дела. На кого их следователь запишет, тому и будет счастье. Помнишь, мы брали бригаду, которая бензин с нефтеперерабатывающего воровала?

— Да, мы поехали за ними и повязали на сбыте.

— Общая сумма ущерба — около пяти лимонов. Разбиваем на сто эпизодов по пятьдесят тысяч — вот тебе и баллы в отчетность.

— Да ну!

— Со следователем надо дружить, Ваня.

— Ну, я не против. Только далось ей это пальто! Дело же очевидное. Взяли на месте, Головастик улики нарыл. Нажми на эту Мальцеву, она и расколется! Зачем только время тратим?

— Не могу я отказать красивой женщине, Ваня, не могу!

В том, что касается женской красоты, Майоров готов был привести другой пример — ярче, моложе, с приятными выпуклостями в нужных местах. Он нарочно записал адрес проводницы Семеновой. Теперь будет повод зайти в паспортный стол и поинтересоваться у Гали Нестеровой, там ли на самом деле проживает гражданка с синяком. А с собой он возьмет шоколадку. Или розу? Цветок, конечно, лучше, но как-то неловко. Если мужчина дарит женщине цветы, это же равносильно признанию в любви! Вот если бы у Гали был день рождения… Как узнать, когда она родилась?

Валеев будто прочитал мысли своего молодого напарника.

— Я вспомнил, Ваня, что сказал вчера Галке из паспортного.

— Что? — Майоров всем корпусом развернулся к капитану.

— Сейчас или никогда.

— Говори, чего тянуть!

— Я уже сказал.

— Не понял.

— Это самое и сказал: «Сейчас или никогда!»

Ваня округлил глаза и приоткрыл рот. Прошло не меньше минуты, прежде чем он выдохнул:

— Почему?

— Первое, что в голову взбрело, то и ляпнул.

— И что это значит?

— Сейчас — значит сейчас! А никогда… — Капитан неопределенно помахал ладонью в воздухе. — Мы поймаем преступника сейчас или никогда!

— Ты уверен, что Галя именно так все и поняла?

— Мы же на место преступления ехали.

— Но Галя об этом не знала!

— Да, неувязочка… Вообще, каждый думает в меру своей испорченности.

Ваня вспомнил пылкий взгляд Гали Нестеровой, предназначенный капитану, и взгрустнул.

— Мне кажется, она подумала совсем о другом.

Валеев свернул в уже знакомый двор и сразу увидел дворника.

— На ловца и зверь бежит! Давай, Ваня, попрактикуйся в таджикском.

— Я?

— Чего застыл? Вылезай! Вдвоем мы его испугаем, а ты у нас дипломат.

Валеев с удовольствием выкурил сигарету, наблюдая за тщетными попытками стадесятикилограммового «дипломата» объяснить худенькому съежившемуся дворнику, что от него хотят.

Настало время вмешаться старшему по званию.

— Слушай сюда, брат. — Валеев с улыбкой похлопал дворника по плечу. В следующий миг капитан выпучил глаза и вытянул шею. — Если сейчас не отдашь пальто, завтра я отправлю тебя домой! На родину! И больше тебя в Россию не пустят. Никогда!

Упоминание святых слов «Россия» и «родина» возымело удивительное действие. Спустя пять минут оперативники рассматривали груду шмоток в подвале дворника и слушали сбивчивый рассказ о богатых жильцах, выбрасывающих «совсем новый вещь», о наглых бомжах — «совсем нахальный пошел» — и о строгой начальнице — «совсем тихо говорить не умеет».

Покинули «Совсем Совсемыча» оперативники не с пустыми руками.

11

Инна Мальцева расслабилась и с закрытыми глазами откинулась в кресле. Ее руки безвольно покоились на подлокотниках. Раскрытая ладонь Аркадия Красина лежала на лбу женщины, другая рука психиатра поддерживала ее затылок. Он почти касался длинным носом ее виска и говорил мягко и проникновенно:

— Инна, ты ощущаешь, как тепло моих рук проникает в тебя. Страх отпускает, ты чувствуешь себя все лучше и лучше. В твоей жизни не произошло ничего непоправимого. Случилась маленькая неприятность. Мы здесь для того, чтобы разобраться и помочь тебе выйти из этой ситуации. На счет «три» ты откроешь глаза и увидишь женщину. Она твой друг. С ней надо говорить откровенно. Ничего не скрывай. И тогда она тебе поможет.

Красин посчитал до трех, сделал круговое движение ладонью перед лицом пациентки, и глаза Инны открылись.

Психиатр шепнул следователю:

— Можете задавать вопросы.

Петелина сидела за столом напротив Мальцевой. Она сложила ладони перед своими сжатыми губами и задумчиво наблюдала за погружением в гипноз. Инна преобразилась; теперь это была бесхитростная, безмерно уставшая женщина. Ее распахнутые чистые глаза ждали помощи.

Елена медленно опустила руки и незаметно включила диктофон. Она старалась формулировать вопросы как можно тактичней.

— Инна, вы помните вчерашний вечер?

— Да, конечно.

— Расскажите, что вы делали.

— Ждала.

Возникла пауза. Взгляд Мальцевой подернулся туманом: она погрузилась в воспоминания.

— Вы ждали удобного момента? — попробовала подсказать следователь.

— Да.

— В чем заключался этот момент?

— Я хотела подойти незаметно.

— К кому?

— К человеку, которого собиралась убить.

— Вы заранее задумали убийство?

— Да.

— Вы планировали, как будете действовать?

— Я подготовилась.

Петелина не могла поверить, что Мальцева с таким упорством топит себя, и сформулировала вопрос иначе:

— Инна, хорошо подумайте, прежде чем ответить. Вы хотели, чтобы в результате ваших действий человек умер?

— Конечно, — прямолинейно ответила Мальцева.

Елена сжала губы. На лице следователя промелькнула досада. Умышленное убийство — совсем не то, что она собиралась предъявить несчастной женщине, измученной нереализованной мечтой иметь ребенка. Статья сто пятая, часть первая — от шести до пятнадцати лет, а сто седьмая, убийство в состоянии аффекта — всего до трех лет. Если суд решит, что Мальцева действовала с особой жестокостью, ее дело переквалифицируют на сто пятую, часть вторая. По ней светит большой срок вплоть до пожизненного.