Книга Женщина-VAMP - Евгения Микулина

– Знаю. И помню, какой ценой.

В моем голосе звучит осуждение. Сережа смотрит на меня вопросительно:

– Ты считаешь, цена слишком высока? Вспомни – она ведь тоже его любила. Тоже хотела быть с ним… вечно.

Я отвечаю со всей определенностью и с большой горячностью – мы говорим сейчас о моем самом главном жизненном убеждении:

– Цена не просто высока – она неприемлема. Это только показывает, какой он негодяй, насколько у него не осталось никаких человеческих чувств, – может, их и не было никогда. Я бы никогда не сделала ничего подобного. – Я останавливаюсь, чтобы перевести дух. – И не сделаю ничего подобного. Никогда.

Сережа качает головой, призывая меня задуматься.

– Марина, вспомни – она любила его. Она не могла его забыть и не могла без него жить. И именно это ее убило. Разлука ее убила.

Мне становится страшно и одновременно как-то физически нехорошо.

– На что ты намекаешь?

– Ты сама прекрасно понимаешь. Если случилось то, что, как мне кажется, случилось… То, возможно, мы говорим сейчас не о разочаровании и разбитом сердце. Эти вещи бывают, когда мы просто проходим мимо, не увлекаясь по-настоящему сами – ну уж точно не до такой степени, как ты сейчас, не до угрызений совести и ночных терзаний. И ты бы видела мечтательное выражение на своем лице, когда ты говоришь о нем!.. Когда мы просто развлекаемся, люди всего лишь… страдают. Когда мы любим – они погибают. Ты же знаешь, как работают эти вещи: мы всегда вызываем ответное чувство – устоять перед нами невозможно. Но чем сильнее наше чувство, тем сильнее ответное. Если мы любим по-настоящему… Тогда уже ничего не поделаешь.

Я закрываю глаза. Передо мной стоит лицо Влада, его дерзкие светлые глаза, лохматые волосы, улыбчивый рот, вся его юность, вся его беззащитность. Все, что теперь, из-за меня, так или иначе обречено на гибель. На меня накатывает волна животного ужаса. Боже, что я наделала? Как такое допустила?

Я обхватываю себя за плечи – мне кажется, что я сейчас развалюсь на части, – медленно качаю головой и шепчу:

– Я его не люблю.

– Хммм…

Я распахиваю глаза, чтобы посмотреть в лицо Сережи, – он выразительно поднимает бровь, и я повторяю, стремясь убедить прежде всего саму себя:

– Я его не люблю. И он не любит меня. Он в безопасности.

У моего лучшего друга очень грустный взгляд.

– Ты не властна над своим сердцем.

– У меня нет сердца!!! – Я кричу.

– Есть. Просто бьется оно очень медленно.

Он прав, конечно, – это действительно так. И вопрос весь в том, что мне теперь с этим сердцем делать? Как удержать его, чтобы оно не погубило человека, навстречу которому так неосторожно рванулось?

Видя мое потерянное, перепуганное лицо, Сережа тянется ко мне и берет за руку. Он хочет меня чем-то утешить, но что он может сказать? Любые слова сейчас только подчеркнут непоправимость и огромность того, во что я вляпалась – и втянула ни в чем неповинного человека. Сережа останавливается на единственно возможном варианте – на спасительной лжи:

– На самом деле, скорее всего, я зря тебя пугаю. Все это мистика, сказки, романтические легенды. Минна была странной, психически неуравновешенной девушкой, и ее великая любовь – всего лишь тяжелый невроз. И Владислав просто придумал все это, чтобы придать своему образу хоть какую-то привлекательность: вроде как он не просто бессовестный упырь, а несчастный страдалец, потерявший – погубивший – свою единственную возлюбленную. Ты права: мир сейчас другой, и твой Влад – нормальный молодой человек, не склонный к романтическим фантазиям и роковым страстям. И ты им просто увлеклась. Ничего страшного не случится. Тебе надо просто избавиться от искушения. А что говорил нам этот прелестный, остроумный ирландец, Оскар Уайльд? «Лучший способ избавиться от искушения – поддаться ему».

Я смотрю на Сережу с благодарностью за его попытку меня развеселить, но также и с недоумением и спрашиваю с нервным смешком:

– Что ты мне предлагаешь – плюнуть на все и просто соблазнить его?

– Я тебе предлагаю не ломать голову над вещами, которые ты не можешь изменить. Жизнь имеет свои законы, и нам они непонятны. Ты можешь быть осторожнее или безрассуднее, но все равно все будет так, как будет. Возможно, во всем этом есть высший смысл. Зачем-то же вы встретились? Вот и наслаждайтесь этим подарком судьбы.

Меня коробит непринужденность, с которой он уже говорит про нас с Владом «вы» – словно мы уже вместе, уже пара, уже неделимы. Словно мое появление в его жизни уже изменило ее непоправимо, необратимо и навсегда.

Вероятно, так оно и есть, и мои метания смешны: снявши голову, по волосам не плачут. С другой стороны, возможно, Сережа преувеличивает серьезность ситуации, и я тоже. Возможно, у меня просто истерика, и все дело яйца выеденного не стоит. Но в любом случае – как можно говорить об этом так… легко?

Я выдаю Сереже кривую улыбочку:

– Тебе легко рассуждать. Вот сейчас выйдешь от меня и встретишь на улице какую-нибудь… Минну, и всё – будешь в такой же кошмарной ситуации, как я.

Сережа встает с кресла быстрым, грациозным движением, ставит пустой стакан на широкий парапет террасы и берет меня за руку:

– Ну, единственное спасение от такой страшной перспективы – это взять тебя с собой. Когда ты рядом, я не вижу других женщин. Мне вообще не следовало выпускать тебя из виду так надолго – и ты бы не спуталась со своим Владом. Пойдем, прогуляемся. Нам надо развеяться и поесть – нельзя жить на одних коктейлях, – и нас ждет соблазнительный ночной город.

Он прав, конечно: и развеяться, и поесть нам необходимо.

Мы выходим из дома на ночной бульвар, и я бросаю еще один взгляд на влюбленные парочки, сидящие на террасе кафе. Весь ужас в том, что я очень легко представляю себе, что мы сидим тут с Владом – глядя друг другу в глаза, держась за руки. Как и положено влюбленным парам. Это было бы так правильно. Так естественно.

Так опасно.

Сережа уже вспоминал сегодня Уайльда и его афоризмы. Я тоже вспоминаю – но не шутки, а строку из «Баллады Редингской тюрьмы»: «Любимых убивают все…»

Глава 5

Агент Купер повернул дрын – и ничего не произошло.

Когда я был еще мальчишкой, мы с отцом смотрели сериал «Твин Пикс», который с какого-то пня показывали глубокой ночью по нашему еще советскому, кажется, телевидению. И там был момент, когда агент Купер в поисках зловещего Боба все шел и шел по каким-то катакомбам и нашел там наконец какую-то палку, торчавшую из стены. Что-то вроде рычага. И повернул его. И это его выстраданное действие не оказало ни малейшего влияния на дальнейшее развитие событий. Ну то есть, возможно, Дэвид Линч, если его спросить, объяснит, что поворачивание загадочного рычага полностью определило мрачный финал истории, но в фактическом действии, в сюжете это никак не отразилось. Потому-то мой обескураженный отец и произнес историческую фразу, которая потом вошла в наш семейный обиход: «Агент Купер повернул дрын, и ничего не произошло».