Книга Московские французы в 1812 году. От московского пожара до Березины - Софи Аскиноф

На заре XIX века: всё больше и больше артистов

XIX век начинался с благоприятных перемен. Царствование Александра I (1801–1825) было ознаменовано разрывом с крайностями абсолютизма, продемонстрированными его предшественником. Человек, позволивший ветру свободы подуть над Россией, одинаково нравился и русским, и иностранцам. Были освобождены многие политические заключенные, границы вновь открыты, опять разрешен ввоз книг. Буквально вся страна издала вздох облегчения. В этом бесспорно позитивном контексте все больше французов рассматривало возможность обосноваться в России и заняться здесь делами, чтобы прославиться и разбогатеть. Этот короткий период эйфории нашел отражение в литературных произведениях и переписке того времени. Конечно, сохранялись стереотипы восприятия: Франция – революционная, а Россия – самодержавная; француз – цивилизованный и культурный, а русский – дикий, варвар. Если французская революция несколько поколебала образ Франции – друга России, то начало царствования Наполеона как будто старалось подкрепить его. Россия, более чем когда бы то ни было, становилась страной, в которой возможно все. Эта огромная территория представлялась не только убежищем для аристократов и священников, остающихся верными принципам Старого режима. Россия – новая страна для тех, кто готов рискнуть. В ней можно было преуспеть и даже одним этим реабилитировать образ Франции, запятнанный кровью и революционными захватами. В начале XIX века во франко-русских отношениях наступил новый этап. Многие современники выражали свою веру в это и оптимизм: таковы В. Дельпюк де Комейра, Моро де Комманьи и Анрион. Первый опубликовал в Париже в 1802 году «Общую картину современной России» в двух томах, которая являла собой своего рода путеводитель по стране. Подробное описание царской империи он завершил настоящим панегириком в честь России. Становилось ясно, что в его глазах Россия – страна будущего, имеющая огромные возможности. Было бы жаль позволить завладеть ее богатствами другим державам, особенно Англии, которая и так уже извлекла большую пользу из Французской революции, чтобы укрепить свои позиции и увеличить коммерческие инвестиции в России. В 1793 году она добилась продления договора 1766 года, предоставлявшего ей почти полную монополию в этой части света. В своей работе В. Дельпюк де Комейра привел несколько примеров этого первенства англичан, поощряемого самими русскими. Так вот, этому следует положить конец, считал он, тем более что французов и русских связывали общие интересы, «взаимная заинтересованность»78.

И теперь французам надлежало сломать сложившийся порядок вещей, придать франко-русским отношениям, в первую очередь коммерческим, их настоящее направление, представляемое как естественное, законное и неизбежное. Но не следует ждать. Необходимо пользоваться благоприятным моментом.

Александр I

В том же 1802 году на сцене театра Сите-Варьете парижанам была представлена новая пьеска под названием «Едем в Россию». Это водевиль, написанный двумя уже известными авторами – Моро де Комманьи и Анрионом. Первое представление пьесы состоялось 22 декабря 1802 года. Сюжет? М-ль Клорис, актриса, решает уехать в Санкт-Петербург. Она объявляет о своем решении ближайшему окружению, которое реагирует на это очень живо. Ее друг Бельфор первым восклицает: «Как? Эта эпидемия и до тебя добралась?» Ее жених Бервиль возражает: «А почему бы нет? Ты же знаешь, сегодня модно ехать в Россию». А Бельфор заключает: «Скажи лучше, что это безумие»79. Так, от сцены к сцене, мы видим различных персонажей, соблазняемых данной идеей: парикмахера Трессана, писателя Пийардена, художника Дюколори, театрального суфлера Дюсуфля, танцовщицу Пируэт, и так вплоть до Фрака, портного и отца кандидатки на отъезд м-ль Клорис. Все громко разговаривают друг с другом, тогда как хор постоянно повторяет: «Поехали в Россию, там нужны таланты, нас всех там ждут, там платят наличными». И лишь один персонаж вносит минорную ноту во всеобщий энтузиазм: папаша Фрак. «При моей профессии я как-то не решаюсь, – говорит он. – Многие путешественники рассказывали мне, что все жители севера обросли шерстью, как животные». В этом отразилось традиционное представление о России как о дикой, варварской и опасной стране. Но разве не представляет этот персонаж, противопоставляемый друзьям его дочери, старое поколение, все еще пребывающее во власти старых клише? Конечно. Главное – преодолеть страх, поверить в себя и быть предприимчивым. Эти надежды В. Дельпюк де Комейра в 1802 году возлагал на молодежь. Ей предстояло принять вызов XIX века, доказать, что «в России все возможно»!

Особенно легко поддавались искушению артисты, знающие страсть русских к театру. Действительно, в России уже давно существовали многочисленные труппы и частные театры, зачастую имевшие большой успех и популярность. Так, в июне 1805 года отправиться в Россию решил артист Арман Домерг – двадцатиоднолетний уроженец Осэра в Бургундии, женатый на немецкой актрисе Лизелотте. «Я довольно долго жил в Германии, – рассказывал он, – с моей сестой, г-жой Авророй Бюрсе80, директрисой Французского театра его светлости герцога Брауншвейгского81, когда, соблазненный этими идеями о блестящем будущем, созревшими в моей юной голове, я надумал отправиться за удачей в северные страны». Эта мысль оказалась очень удачной, потому что очень скоро он стал главным режиссером Французского императорского театра в Москве. Он прожил там много лет, в счастье и успехе. К 1812 году, к началу вторжения Наполеона в Россию, он с комфортом проживал в этом большом городе и явно не собирался его покидать, несмотря на тревожные признаки. Рядом с ним находилась еще одна известная актриса, выбравшая Россию и Москву, – г-жа Луиза Фюзий (1771–1848). Эта певица и актриса принадлежала к актерской династии, насчитывавшей уже много поколений. Общаясь при Старом режиме с великими артистами и писателями того времени, она вела относительно светскую жизнь. Во время революции она сблизилась с революционерами, особенно ей нравилось появляться в обществе г-жи Кондорсе. «Я провела лучшие годы своей жизни среди революционных бурь, – говорила потом она. – Будучи женщиной, я никогда не высказывала вслух своего мнения, но всегда находилась на стороне угнетенных и часто подвергалась опасности, пытаясь им помочь». После развода со своим первым мужем, актером, она решила посвятить себя только драматическому театру и без колебаний отправилась в странствия по дорогам Франции и Бельгии, а затем попала в Россию. В 1805 году, в возрасте 34 лет, актриса позволила г-ну де Мезонфору, послу герцога Брауншвейгского при российском императорском дворе, уговорить ее. Вместе с A. Домергом она выехала в Восточную Европу, чтобы в следующем году вступить в труппу Московского императорского театра82. Вторым браком она вышла замуж за актера той же труппы Леона Жюльена; 9 декабря 1809 года у них родился сын Александр. Маленькая семья жила часть года в Москве, отдыхая от турне, которые заставляли ее колесить по всей Европе. В августе 1812 года Луиза Фюзий как раз только вернулась из поездки в Азию, чтобы присутствовать в качестве беспомощной свидетельницы при пожаре Москвы и приходе наполеоновской армии.